Она хотя бы попробовала
…Она так долго хотела на ТВ, на самый Первый канал… Так долго хотела. Нет, на телевидении она уже была — на «Дожде». И ощущала себя там прекрасно. И показала там все свои возможности («Дом-2» забудем, будто его и не было). На «Дожде» Ксюша чувствовала себя как рыбка (не Настя!) в воде, оказавшись на поверку серьезным политическим журналистом, со своим эксклюзивным инсайдом, с молниеносной реакцией, с умением вскрывать хороших, плохих, злых людей как консервную банку. Но что такое «Дождь» в наше время? Маленький, но гордый канал для своих — разве это масштаб? Вот Первый федеральный!..
Что она ради этого только не делала! Была крутейшей оппозиционеркой («Мне есть что терять»), развела Навального, договорилась с Кремлем, пошла в президенты. Ксюша — наш президент! При этом, надо сказать, проявляла чудеса мужества в отдельные моменты. Кадр стоящей одиноко женщины в центре Грозного с плакатом в поддержку Оюба Титиева, проклинаемой и оплеванной, — такое не забывается. Скажете, пиар? Так идите, попробуйте, сделайте такой пиар! Ну то-то.
Итак, агент Собчак задание выполнила, набрала свои заветные 1,67%, убрала к черту либералов с доски. Спойлер сделал свое дело, спойлер может приходить на большое ТВ. Ею сыграли большие дядьки, принимающие решения, она сыграла ими. Такая чудная игра!
Она так этого хотела… так долго хотела… Вот и залетела. «И время ни на миг не остановишь…» — как пела Алла Борисовна, с которой Собчак делает жизнь. Когда она хотела, всего несколько лет тому назад, большое ТВ еще имело какое-то значение. Но сейчас…
Телевидение приказало долго жить. Если раньше участников «волшебного» эфира носили на руках, то нынче при встрече скоро им будут давать в морду. И тут появляется Ксюша!
Уже избитая, изъезженная тема, обсосанная, обглоданная до капельки Малаховым и Борисовым: переделанный Чехов — три сестры убивают своего отца. Уже не блондинка. Люди в студии, массовка, — простые советские люди, искренне ненавидящие Собчак. Она должна взять эту враждебную аудиторию или уползти с позором.
Эмоция — вот что во все времена было главным на ТВ. Эмоция, добытая любыми путями, порой самыми грязными. Дашь эмоцию — возьмешь свой джекпот.
Чистые, неподдельные эмоции — это к Малахову, он умеет. Это теперь к Борисову, научился. Конечно, к Галкину, к Урганту, где сплошной позитив. Собчак совсем другая. Очень умная, очень циничная (некоторые говорят «порочная», но это дело их утонченного вкуса). У нее все от ума, не от сердца, даже горе. Она ставит перед собой задачу и покоряет проект за проектом. Нынешний проект называется: я — на Первом, я сделала это! Мама, Виторган, Богомолов — гордитесь мной!
Сначала я плевался, потом недоумевал. Потом втянулся и стал сопереживать, бедный я поц! Ее сверхзадача — под все эти «ужасы нашего городка», под «как страшно жить» подложить смысловую «соломку», философскую, законодательную, чувственную, то есть копнуть гораздо глубже, чем Малахов и Борисов.
Ксюша пришла на главное ТВ страны в тот момент, когда оно исчерпало себя, стало бессмысленным и беспощадным. Сумеет ли вдохнуть жизнь в уже мертвую форму, устроить бэмс, скандал, землетрясение, вирус, после которого народ проснется и вновь, как в лучшие времена, побежит включать свои ящики с чувством, с толком, с расстановкой. Вернет ли она престиж этому шайтан-ящику, который в лучшем случае работает как фон, а в худшем в порядочных домах его уже не включают или вовсе перестали покупать?
Миссия невыполнима, Штирлиц как никогда был близок к провалу. Оживить труп — это фантастика. Но она хотя бы попробовала, ведь правда, старина Мак-Мерфи?!
Смехопанорама
Она так смеялась, эта девушка с камчатского ТВ! Когда я только тот смех услышал, то так ее захотел… увидеть. Этот смех у нас песней зовется.
Она смеялась, как летящая на метле Маргарита, — громко, весело и нагло. Как та прекрасная незнакомка из песни Б.Г.
Один священник вступил с ней в спор;
Он втайне всегда желал ее тела;
Когда он вытащил свой аргумент,
Она засмеялась, она улетела…
Нам осталось только смеяться. Свободная журналистика на ТВ — это смех сквозь слезы за кадром, хорошо, что не прямой эфир! Эти смешные полторы тысячи надбавки, эти 137 рублей на санаторий, эти оставшиеся на международные/междугородные переезды. Действительно, это очень смешно.
Наш смех — это наш протест. Протест зажатого со всех сторон, забитого, немого ТВ. Но есть там еще девушки с повышенной социальной ответственностью, которые умеют смеяться.