О том, почему батюшка на второй день после оперативного вмешательства попросил перевезти его в следственный изолятор, какие письма он отправляет своим детям на волю, продолжаются ли в обители богослужения, есть ли риск закрытия дома милосердия и православной гимназии, а также какова вероятность того, что на базе храмового комплекса будет создан женский монастырь, — в материале спецкора «МК».
■ ■ ■
Еще в ноябре стало понятно, что отцу Николаю Стремскому срочно требуется операция на кишечнике. На этом настаивал врач. В конце декабря батюшку под конвоем доставили в Оренбургскую областную больницу. Отец Николай был помещен в отдельную палату.
— Ему сделали операцию и почти сразу привезли обратно в СИЗО, — говорит адвокат Николая Стремского Эльдар Шарафутдинов. — Послеоперационный период прошел у него в камере. Наш подзащитный сам попросил, чтобы его перевезли в следственный изолятор. Он поделился с нами, что ему некомфортно было все время находиться под дулами автоматов.
В обители все это время продолжают молиться за своего настоятеля, чтобы ему хватило сил вынести выпавшие на его долю испытания. Церковный хор поет акафист святителю Николаю Чудотворцу, который, как известно, является покровителем сирот и заключенных.
— Мы по-прежнему считаем, что отец Николай невиновен, его оговорили. У нас люди плакали от радости, когда узнали, что операция прошла успешно, что полипы удалены, — говорит одна из сотрудниц Ирина (имя по ее просьбе изменено). — На его долю выпало много испытаний. Как нам рассказали, в больнице после наркоза батюшку пристегивали наручниками к кровати. Чтобы сопроводить его под конвоем в туалет, разгоняли в коридоре всех больных и медперсонал. Когда отец Николай просился в туалет, конвой нервничал. А в туалет при таком оперативном вмешательстве хочется постоянно. Вот он и попросился, чтобы его перевели в СИЗО.
По словам адвоката Эльдара Шарафутдинова, всю необходимую помощь их подзащитному оказывают.
— Когда мы предлагали передать ему лекарства, нам сказали, что все показанные ему препараты у них есть, — говорит защитник. — Николай Стремский получает посылки и письма. И сам отправляет послания своим детям.
Каждое пришедшее от отца Николая письмо в обители зачитывают до дыр.
— Он пишет практически всем своим выросшим приемным детям, кто живет в Саракташе и Оренбурге, — говорит Ирина. — Интересуется, как дела, надеется, что все это скоро закончится, все дети соберутся вместе, что Господь даст довершить задуманное и обитель продолжит свое миссионерское и благотворительное служение на благо людям. Настрой у него боевой, находясь в заточении, он еще и нас умудряется подбадривать.
В обители сетуют, что отец Николай содержится в одиночной камере в полуподвальном помещении, где довольно сыро. А с его псориазом это противопоказано.
— Две недели назад Николая Стремского перевели в другую камеру, — объясняет другой адвокат батюшки, Юрий Омеличин. — Конечно, условия содержания у него не самые лучшие. Состояние здоровья требует лечения. Его осматривает тюремный врач. На днях ему проведут более полное медицинское обследование. Ведет он себя смиренно, режим не нарушает, взысканий у него нет. Он часто молится, читает духовную литературу, с воли ему передали Псалтырь, Библию.
Правда, есть в Саракташе и те, кто считает, что батюшка получил то, что заслуживает — уж больно тяжкие статьи ему предъявляют. Но все жалеют его жену, матушку Галину.
— Она до конца в себя еще не пришла, — говорит Ирина. — У нее сахарный диабет с осложнениями. В тот день, когда отца Николая арестовали, она должна была отправиться на лечение. В результате на «скорой» ее увезли в кардиологию. Сейчас она в основном находится дома, почти никуда не выходит. На улице ее не увидишь.
Вместе с батюшкой были задержаны его старшая приемная дочь Елена Стремская вместе с мужем Виктором Щербаковым. Они проходят фигурантами в уголовном деле по статье «Незаконное ограничение свободы несовершеннолетних». Следствие считает, что они закрыли в гараже и продолжительное время не выпускали на свободу трех воспитанниц обители милосердия.
Елену суд оставил в СИЗО, а Виктора Щербакова в январе перевели под домашний арест.
— Никто из нас сейчас не пытается прийти к Виктору или поговорить с ним, чтобы не подводить его, лишний раз не накликать беду, — говорит Галина. — Их дом находится через дорогу от обители. У Виктора с Еленой трое несовершеннолетних детей. Как только они оказались в СИЗО, бабушка, мама Виктора, оформила над ними опеку. Сейчас, когда Виктор находится под домашним арестом, посторонним в дом входить нельзя.
Корпус, где жили воспитанницы отца Николая Стремского, теперь стоит пустой. Детей распределили по разным учреждениям, в том числе закрытого типа.
— У нас сотрудницы пытались приехать, навестить девочек, звонили и в органы опеки, и директорам детских домов, но им отказали, — говорит Ирина. — Психологи ссылаются на то, что у них проходит процесс реабилитации. И контакты с людьми из прежнего окружения сейчас неуместны.
В обители считают, что девочек, которые якобы написали заявление в отношении священника, соблазнили деньгами, гаджетами и перспективой получить квартиры в Оренбурге. И они, словно одержимые бесами, восстали против батюшки, который пытался наставить их на путь истинный. Вот и матушка Галина в своем обращении к президенту сетует, что вся вина их с отцом Николаем в том, что «они не сумели укрепить духовный иммунитет» детей. И просит Владимира Путина взять дело под личный контроль.
На сторону Николая Стремского встали его многочисленные приемные дети, которых он вырастил, дал образование и многим из них купил квартиры и дома.
Делом Стремского занимается Главное следственное управление СК РФ. Детали расследования держатся в строгой тайне. Суды проходят в закрытом режиме. Адвокаты, ссылаясь на подписку о неразглашении, отказываются комментировать материалы дела. В то же время, по словам нашего источника в правоохранительных органах, на отца Николая собрана обширная доказательная база, где есть и стенограммы его разговоров, и видеозаписи.
Что же происходило в знаменитой обители, «Ватикане Оренбургской области», за закрытыми дверьми? И насколько святым был отец Николай? Мы поговорили с воспитательницей Еленой, которая проработала в обители почти два десятка лет, а за год до разразившегося скандала покинула Саракташ.
«Кто потянет эту ношу?»
— Почему вы решили уехать из обители?
— На то была причина, у меня есть своя личная жизнь, не могу же я всю жизнь провести в обители, — говорит Елена. — К тому же обстановка к тому времени была уже непростой.
Старших и средних усыновленных детей и тех, что были у отца Николая под опекой, он воспитывал в строгости. У них было больше уважения ко взрослым, к маме с папой, к воспитателям. А последние дети были избалованы. Особенно те, кто потом дал показания против батюшки. В подростковом возрасте, когда взыграли гормоны, они начали гулять. У них появились друзья-мальчики. Доходило до того, что они выбирались через форточку из корпуса и, прыгая через забор, убегали ночью к своим ухажерам в парк. Заводилами там были три девочки. Одну из них мать в детском возрасте заставляла попрошайничать, от другой родительница отказалась, а третью нашли на свалке.
И я, и другие воспитатели говорили отцу Николаю: «Пишите заявление в полицию. Дети бегают, гуляют. Если вы не напишете, а потом что-то случится, вы не докажете, что с ними были проблемы». Он не стал этого делать, ему было жалко этих детей. Отец Николай говорил: «Их поставят на учет, а им же дальше жить». Мы его уговаривали: «Вы болеете, у вас псориаз в тяжелой форме, и уже пошло осложнение на суставы… Матушка серьезно болеет, отказывайтесь от детей, ничего в этом страшного нет». Дети уже были неуправляемые. Срывали уроки. С ними невозможно было работать. Отец Николай этого не сделал, потому что считал, что осталось немного, надо их дорастить, дотянуть до совершеннолетия.
Я уехала из обители. Потом связывалась с воспитателями, они рассказывали, что ничего за последний год не изменилось. Девчонки так же убегали по ночам.
Отец Николай слишком поздно понял, что надо наконец действовать. Пытался распределить детей в разные учебные заведения. Две девочки попали в коррекционную школу, которая располагалась в соседнем селе Черный Отрог. Там до них и добрались следователи. (По сведениям нашего источника в силовых структурах, в поле зрения правоохранителей батюшка попал еще три года назад, когда с его бывшим воспитанником начали работать психологи психоневрологического интерната. Выслушав ребенка с особенностями развития, проведя тесты, специалисты пришли в ужас. Все говорило о том, что в большой семье отца Николая Стремского могло твориться насилие над детьми. На батюшку стали собирать оперативную информацию. — «МК».) Убедили девчонок дать показания против отца Николая. Одна из них потом рассказывала, что к ней подошли двое дяденек, показали какие-то удостоверения и стали просить рассказать им про папу. Я считаю, что это была провокация. Одна девочка отказалась, а другая повелась. Сама не поняла что сделала. Ей потом подсунули какие-то бумаги, она их подписала.
— Вы считаете, что отца Николая Стремского оклеветали?
— Да, просто воспользовались бестолковостью детей; знаете, какая бывает неуравновешенная психика в подростковом возрасте. Мне очень интересно, проводилась ли психолого-лингвистическая экспертиза на предмет, насколько их рассказ правдив…
Хочется, конечно, верить в объективное расследование. Но старшие дети мне рассказывали, когда у них брали показания, они пытались объяснить, что все совсем не так, как представляют эти девочки, хотели что-то сказать в защиту отца Николая, а им просто смеялись в лицо.
Сейчас идет следствие, почему бы не опросить воспитателей? Например, меня или матушку Лавру, которая там тоже работала. Нет, мы никому не нужны.
— Потерпевшими по делу проходят семь несовершеннолетних детей. Получается, что все они лгут?
— Я не понимаю, откуда взялось семь потерпевших детей? Послушайте, если бы дети подвергались насилию, их состояние и поведение изменились бы. Это было бы заметно. Если с ребенком происходит что-то ужасное, по нему это видно. А они как были разболтанные, развязные, избалованные, так ничего в их поведении и не изменилось. Так же таскали у батюшки деньги, сидели в сотовых телефонах, Интернете и в соцсетях. Им хотелось свободы. Все пытались с ними поговорить по душам, и я в том числе, но получалось как в той поговорке — «а Васька слушает да ест».
— Вместе с отцом Николаем задержали и его старшую приемную дочь Елену.
— А за что? За то, что она этих детей разыскивала с мужем на машине по всему Саракташу? Те гуляли, а они их ночью вылавливали, чтобы вернуть домой. Мужа Елены отправили сейчас из следственного изолятора под домашний арест, а ее саму держат в СИЗО, я думаю, чтобы она дала показания против отца Николая.
— Как думаете, что дальше будет с обителью?
— Отец Николай щедро делился с окружающими светом и добром, благодаря его трудолюбию и подвижничеству вырос целый храмовый комплекс. Это гимназия, собор, несколько храмов и часовен, дом милосердия, административный корпус, трапезная, гостиница, иконная мастерская, пекарня… Все это ох как непросто содержать. Это со стороны кажется, что все хорошо, деньги отовсюду сыплются — куры не клюют. Но ведь и расходы были колоссальные. За одни коммунальные услуги приходилось платить по 500 тыс. рублей в месяц. Были долги. Поэтому отец Николай и хотел рядом с обителью построить торговый комплекс. А кто теперь все эти здания будет содержать? Кто будет платить зарплату людям? Кто потянет эту ношу? В лучшем случае заселят туда монахов или монахинь, сделают что-то наподобие монастыря. Они будут присматривать за храмом и территорией. Возможно, создадут подсобное хозяйство.
«Речи о банкротстве не идет»
После ареста отца Николая Стремского временным настоятелем обители был назначен протоиерей Иоанн Кочанкин.
— Ждем 12 февраля, когда состоится заседание суда. У отца Иоанна было временное управление на три месяца. Потом ему еще раз продлили этот срок, — говорит помощник управляющего епархией по работе с епархиальными отделами иерей Вадим Татусь.
— В обители есть задержки по зарплате?
— Они присутствовали еще при отце Николае. Он не платил зарплату кому-то три месяца, кому-то семь. Как обитель жила в долг, так она и продолжает жить сейчас. Кто-то из работников уволился по собственному желанию, как, например, детские повара. Они просто поняли, что их труд сейчас не востребован. Всех детей же забрали в детские дома. Кто-то ушел в неоплачиваемый отпуск.
— В каком положении находится дом милосердия, где проживают пожилые люди?
— Для того чтобы там и дальше продолжать дела милосердия, в обитель приехали несколько монахинь из Свято-Троицкого Серафимо-Дивеевского монастыря. Чтобы на месте привлекать монашеский, волонтерский труд. Дом милосердия существует с 1993 года. Пожилые люди, которые жертвовали свои квартиры и дома обители, оставались там на иждивении, и им там всячески помогали. Те, кто был покрепче, ухаживали за более слабыми и немощными. Сейчас им всем уже немало лет. И им самим нужно помогать. А новых постояльцев туда не набирали. Принимали врачей, которым платили зарплату. И только отец Николай знал, как все это существует. Когда пришел протоиерей Иоанн Кочанкин, попросил рассказать про существующие схемы, те же сотрудники ему говорят: а мы не знаем, мы получаем зарплату, наша зона ответственности — такая-то, а откуда отец Николай брал деньги — не ведаем. У него были свои спонсоры. Начали все дела загребать, выяснилось, что у обители очень много долгов. Все было в руках отца Николая, он контролировал все хозяйство.
И счет обители был заблокирован еще при нем, когда отец Николай из-за отсутствия денег не смог заплатить налоги. И тут его как раз арестовали. Все стали говорить, что счет заблокирован, потому что настоятель попал в СИЗО. А это было сделано раньше. Потом мы какие-то деньги нашли, отец Николай заплатил налоги. Через месяц счет опять заблокировали, потому что нужно было погасить новую образовавшуюся задолженность перед ресурсоснабжающими организациями. Плату за ЖКХ никто ведь не отменял. Все возможное было сделано. Речи о банкротстве духовной организации не идет.
— В Саракташе я не раз слышала: «Дело против отца Николая — заказное. У него хотят отобрать обитель, чтобы нажиться».
— Эти люди просто не знают юридических тонкостей. Любой храм на сегодняшний день является некоммерческой организацией и существует на пожертвования. Если есть пожертвование, в храме можно сделать ремонт, оплатить свет, газ, отопление и так далее. Если нет пожертвований, храм ищет спонсоров. Точно так же было и в Свято-Троицкой обители милосердия. 20 лет назад шли большие деньги, был экономический подъем. На сегодняшний день, чтобы содержать этот храмовый комплекс, расположенный на двух гектарах, нужно постоянно ходить с протянутой рукой. Что и делал отец Николай. Обитель ведь не приносит дохода.
— Намерена ли епархия и дальше сохранять православную гимназию, где обучается более 70 учеников, среди которых немало детей из малоимущих семей?
— Есть трудности с организацией питания, с оплатой коммунальных услуг, но гимназия имени преподобного Сергия Радонежского будет функционировать, вопрос о ее закрытии не стоит. Тем более что это одно из лучших образовательных учреждений в области, которое дает 100-балльников по ЕГЭ. В Саракташе три общеобразовательных школы, гимназия — четвертая. Она имеет государственную лицензию и аккредитацию. Государство дает деньги на зарплату учителям по общеобразовательным предметам. А на оплату труда педагогам, которые ведут дисциплины, связанные с православием, ищут деньги учредители. В данном случае учредителем является сама обитель милосердия, религиозная организация.
— Все чаще раздаются голоса, что в скором времени на месте обители может образоваться женский монастырь…
— Пока этот вопрос не рассматривается. Монастырь имеет право открыть только святейший патриарх и Священный синод Русской православной церкви, который заседает один раз в три месяца. И тут существует целая процедура. Сначала открывается юридическое лицо. Образуется, как здесь, сестричество. Монашествующие совершают уставное богослужение, настраивают монашескую жизнь, келейные свои правила, обустраивают быт. А дальше пишут прошение, вызывают специальную группу из Москвы. Приезжают делегаты из разных монастырей, смотрят на монашеский образец, на службы, на быт. Делают свое заключение для синода. И далее он либо одобряет прошение, чтобы на этом месте был монастырь, либо говорит, что пока этого делать нельзя. Это процесс не одного года.
— От служения никто не отстранен, кроме отца Николая Стремского?
— Сейчас те священники, которые служили в Саракташе, для уменьшения зарплатной нагрузки в обители назначены настоятелями тех приходов, которые они окормляли в районе ранее. Службы в обители проходят, богослужения совершаются. Туда ездят священники из других районов, благотворительно один-два раза в месяц служат бесплатно. Владыка это держит под своим особым контролем.
Администрация района старается помочь обители, которая является визитной карточкой Оренбургской области.
— Мы выделяем автобус для перевозки детей-гимназистов для занятий физкультурой в нашем ФОКе, — говорит заместитель главы администрации района по социальным вопросам. Владимир Шевцов. — Взяли на себя расходы по вывозу мусора. Помогаем чистить в обители снег. Постараемся всеобщими усилиями сохранить крупнейший паломнический центр Южного Приуралья.
Читайте также: Пьющий батюшка на золотом "Мерседесе": что стоит за арестом Стрёмского