Сбор подписей под обращением в поддержку Мишель инициировала ее близкая подруга Лада Преображенская.
«Мы обращаемся с просьбой тщательно изучить все обстоятельства дела и доводы защиты, и изменить приговор на не связанный с реальным лишением свободы. Отменить или заменить на условный срок», — говорится в письме.
Лада обратила внимание, что картинки, которые сохранила ее подруга в соцсетях, нельзя считать порнографическими материалами. Так как они относятся к всемирно известному и, что важно, не запрещенному Роскомнадзором японскому жанру мультипликационной эротики хентай.
«Очень сомнительно называть порнографией, да ещё детской, не фотоизображения, а нереалистичные мультипликационные изображения героев. Очень странно называть распространением факт именно сохранения в своем личном альбоме этих рисунков. Михаил (паспортное имя осужденной. — Е.А.) эти рисунки никуда не рассылал, ни в личных сообщениях, ни в публичные комментарии. И уж совсем невероятно осуждать за это спустя пять лет после размещения этих рисунков. Человек просто смотрел рисунки, нажал «сохранить» и благополучно забыл об этом. И вообще создал другой аккаунт и общался с него. А возможность делать аккаунты недоступными для посторонних появилась в социальной сети ВКонтакте совсем недавно».
С полным текстом письма можно ознакомиться здесь
Сама Мишель заявила, что хочет видеть подругу в качестве своего общественного защитника. Связь с внешним миром она поддерживает через адвоката и через письма. В последних посланиях женщина пишет, что жизнь за решеткой ей дается непросто, но она не теряет надежды.
«Я такая беспомощная и глупая оказалась — попала в клетку. И не знаю, удастся ли выбраться. Ну я не умру от тоски и постараюсь избежать «несчастных случаев». Я постараюсь дожить до свободы. Я быстро привыкла видеть и произносить вместе со своей фамилией это слово — «осужденный». Я теперь отделена от жизни. От людей, от информации, от эмоций, музыки, фильмов, интересов. Мой «человеческий капитал» всего лишь материал для правоприменительной практики. Человек, лишенный свободы, чувствует свою душу, потому что больше у него ничего не осталось. И это она болит. Тело может прилечь на шконку, оно может поесть, заснуть. Душа болит всегда, непрерывно, во сне и наяву. Если, конечно, есть душа. Но, наверное, есть у всех...»