- Азамат, ваш дед знал, что фотография с его изображением облетела весь мир?
- Конечно знал, но не придавал этому факту серьезного значения, - начал разговор Азамат. - Вообще об этом никогда не говорил.
- Он рассказывал, когда была сделана эта фотография?
- Нет. Он даже не заметил, когда его сняли. К нему никто не подходил, лишних вопросов не задавали.
- Он стеснялся такой славы?
- Скорее, он не нуждался в такой славе, наверное. Так уж стеснительным я бы его не назвал, он был общительный, хлебосольный человек.
- Трагедия его сломала?
- Дед был очень сильным человеком, об этом все знают. Он не сломался тогда. Но я первый раз увидел, что дед плакал как раз после теракта. Это были скупые слезы. Всю горечь он переживал в себе. Не на людях. Боль старался глушить, считал, что осетинские мужчины не должны проявлять слабость.
- Как он переживал?
- Это сложно описать. Без эмоций. Молча. Просто по нему видно было, что боль душила его. Но он держался, ему надо было поддерживать всю семью в той ситуации.
- Он часто ходил на кладбище?
- Очень часто. Когда выпадал снег, после дождя, если облетали листья, всегда мне звонил: «Азамат, срочно поехали, надо прибраться на могилках». Убирался, а потом садился и молча смотрел на плиты.
- Один тоже приезжал?
- Один приезжал. Но в последний год ему тяжело было ходить, поэтому мы ездили вместе.
- Ваш дед говорил на тему бесланской трагедии?
- Наша семья потеряла шесть детей в трагедии, поэтому без разговоров на эту тему не обошлось. Но дед чаще молчал. Переживал в себе.
- У вас семья большая?
- У деда три сына, два из которых живут в Беслане. До теракта нас было одиннадцать внуков у деда. Он к тому времени уже не работал. Взял на себя воспитание всех внуков, все время посвящал нам. Мы занимали два дома по-соседству. Жили одной большой семьей. А потом часть нашей семьи убили.
- Внуки его слушались?
- Его слушали не только собственные внуки, но и все дети в округе. Например, у осетинских мужчин не принято ходить в шортах. Поэтому когда мы собирались на футбол, из уважения к деду, до поля и обратно шли в брюках. Только во время игры переодевали шорты.
- Ваш дед рассказывал, что он делал во время захвата школы, штурма?
- Никогда не рассказывал. Я и не спрашивал. Видел, как сложно ему давались любые воспоминания на эту тему.
- Его все знали в Беслане?
- Его знали и за пределами Беслана. Хотя никаких религий и званий у него никогда не было. Но народ его уважал. Деда похоронили в субботу. На прощание собралось 1200 человек. Те, кто не успел приехать, уже два дня звонят нам, выражают соболезнования, приезжают.
- Он умер из-за болезни?
- У него был сахарный диабет, последний год он лечил гангрену. И казалось, мы победили болезнь. Дед физически окреп. Поехал с моим отцом во Владикавказ. А когда вернулся, то ему стало плохо, случился приступ. Врачи откачали. Вечером - второй приступ. Его положили в реанимацию, где он скончался. Сейчас все вспоминают про ту знаменитую фотографию на кладбище. Но в комнате деда висела совсем другая карточка, где были запечатлены все его одиннадцать внуков. Думаю, он в глубине души жалел, что эта фотография не облетела весь мир.
Соседка Феликса Тотиева Залина рассказала, что после смерти внуков мужчина на свои деньги построил для всех детей в округе детскую площадку, отремонтировал дорогу: «Он так привык, что рядом с его домом всегда было много детского смеха. А когда шестерых его внуков не стало, он оборудовал площадку, чтобы соседские дети чаще приходили к его дому. Может, ему так легче было пережить трагедию».