Более того, не имея среднего образования, поступил на Высшие литературно-художественные курсы Валерия Брюсова и во ВХУТЕМАС, Высшие художественно-технические мастерские, как стали называть после революции Императорское Московское училище живописи, ваяния и зодчества.
Как такое могло случиться?
В многодетной семье из девяти душ одному младшему сыну жестянщика и работницы табачной фабрики удалось учиться.
…Дочь адмирала, выпускница Смольного института вышла замуж за ссыльного студента и уехала с ним на Кавказ. Под одной крышей на окраине Армавира в доме, соседствуя с питейным разгульным заведением, она открыла частную школу, где за небольшую плату могли учиться дети бедняков. Математику и труд преподавал муж. А она учила детей петь и рисовать.
«В школе мы проводили целый день, с утра до вечера, с двухчасовым перерывом на обед, — вспоминал ее бывший ученик. — Там же готовили уроки. Сами рубили дрова и топили печи, таскали из колодца воду, делали столы и парты. Занятия отвлекали нас от улицы, и рабочий люд охотно отдавал детей в эту на первый взгляд странную и необычную, а на самом деле замечательную трудовую школу».
Так продолжалось до тех пор, пока в феврале 1917 года «однажды утром я не увидел движущуюся по полотну железной дороги толпу. Люди шли с обнаженными головами и пели хором незнакомую, очень грустную и очень красивую песню. Впереди шагал художник городского театра, крепко держа в вытянутых руках развеваемое весенним ветром огромное красное знамя. Мне сразу понравилась революция. Она вошла в мою жизнь вместе с весенним ветром, песней, развернутым флагом… Художник, выпускник Пензенского художественного училища, взял меня учеником в мастерскую. Я помогал ему писать декорации».
Спустя год на рассвете в Армавир вошла Красная армия. Кривой переулок, где жила семья жестянщика, стал Краснопролетарским, в кинотеатре «Марс» состоялся митинг, Иван записался в комсомол. Первого мая 1918 года народ нес нарисованные им плакаты. На воскреснике он разгружал под музыку духового оркестра платформу с углем. Так началась для него советская власть и грянувшая Гражданская война. С винтовкой добывал хлеб голодающим, видел, как умирают дети. О службе в ЧК есть в «Юношеской правде» рассказ «Кусок жизни» с фотографией, где Иван выглядит мальчишкой в кепке и кожаном пальто с лисьим воротником с чужого плеча.
В Красную армию пошел добровольцем. Первую заметку о ночном бое эскадрона с гравюрой-рисунком, вырезанным сапожным ножом на линолеуме, поместил в местной газете.
В Москву уезжал с редким мандатом: «Предъявитель сего боец кавалерийского эскадрона отдельного дивизиона погранвойск охраны границ Кавказа тов. Рахилло во время добровольной службы в частях Красной армии показал себя как дисциплинированный боец, неоднократно принимавший участие в боях с белыми бандами, а также как нарождающийся талант нового пролетарского искусства.
Занимаясь после несения службы в красноармейском клубе, проявил свои способности в различных областях, как-то: хорового пения (запевала эскадрона), живописи, а также и на поприще сцены. Тов. Рахилло, несомненно, займет свое определенное место в строю передовых бойцов новой, пролетарской культуры.
Для выполнения вышеуказанной ответственной задачи ему и вручен сей мандат.
Командование и бойцы кавдивизиона уверены, что т. Рахилло оправдает их товарищеское доверие».
Первое упоминание о Москве он датирует 1922 годом, а первым значимым зданием называет «серый дом на Воздвиженке — здание ЦК комсомола. На пятом этаже, под самой крышей, небольшая, насквозь прокуренная комната». Там состоялось знакомство с авторами нашей газеты Безыменским, Жаровым, Артемом Веселым, Лазарем Лагиным, ставшими известными писателями. И с теми, кому жизнь не удалась: Сергеем Малаховым, Алексеем Костериным, Алексеем Платоновым, Николаем Кузнецовым.
«Трудно жить, голодно, холодно — так запомнился тот год. — Зарабатываем кто чем. В издательстве «Молодая гвардия», где печатаются наши первые тоненькие книжечки, выплату гонорара задерживают по полгода. На стенах протестующие надписи авторов. Запомнилась Михаила Светлова: «Поэты пухнут с голоду». У него шутливая кличка: Самый толстый из всех скелетов».
Повесился Коля Кузнецов. Он писал стихи о Замоскворецкой радиобашне:
Нашей работы упорной,
Что может быть бесшабашней?
Когда нас душили за горло,
Мы строили радиобашни…
Башня вошла в историю Москвы как Шаболовская, а Николай Кузнецов — единственным четверостишием.
Первый рассказ за подписью Ивана Рахилло под названием «Мотька» я увидел в подшивке «Юношеской правды» за 17 ноября 1923 года. В том году он появился на Высших литературно-художественных курсах. «Нас, восьмерых, будет экзаменовать лично ректор — Валерий Яковлевич Брюсов. На лестничных площадках и в нишах стен пожелтевшие статуи обнаженных Венеры и Афродиты. Средневековые рыцари с тяжелыми мечами и в старинных доспехах. Ушедший мир. Мы — посланцы новой эпохи. Мы — скифы. В шинелях, матросских бушлатах, кожаных куртках. Мы видели войну, голод, восстания, хлебные продразверстки…».
Природа наградила Ивана Рахилло голосом — в церковном хоре радовал прихожан, пока не стал комсомольцем. Но в Москве на сцене, как в красноармейском клубе, выступать и петь не стал. Его приняли на Высшие литературно-художественные курсы. «На занятиях слушали лекции литературоведов и писали рассказы на все 36 сюжетов мировой литературы, подробно разбирали произведения Чехова, Мопассана, О.Генри, А.Бирса и других выдающихся мастеров новеллы.
Уроки художника театра и учительницы рисования позволили поступить и во ВХУТЕМАС, Высшие художественно-технические мастерские, бывшее Императорское Московское училище ваяния и зодчества. Среди его учителей был Роберт Фальк, признанный в мире живописец ХХ века.
«Профессор Фальк ставит нам суровые однотонные натюрморты. По первому впечатлению они аскетически просты. Кривой безногий стол покрыт грязной рогожей. На рогоже старая вялая картошка. Погнутая банка из-под керосина. Жестяная тарелка с ржавой селедкой. Топор со сломанным топорищем. Глиняная кружка. Все это очень трудно по цветовому решению — одна охра…»
То была школа мастерства, требовавшая полной отдачи, обостренного зрения. И вот результат. «Бедный, невеселый полусвет с трудом просеивается сквозь непромытые пыльные окна. В полумраке мастерской навостренный глаз уже научился разбираться в тонкостях серых мышиных полутеней, улавливать сложнейшие нюансы цветовых сближений. И когда однажды профессор вынул из кармана и положил на стол рядом с картошкой старый, высохший лимон, он засиял перед нами, как солнце».
После художественных мастерских оставалось после обеда время на занятия в школе Валерия Брюсова и на сочинения. Подпись Ивана Рахилло в нашей газете появилась под рассказами «Побеги», «Гранитное», «Билял», все они о Гражданской войне. Кроме рассказов написал роман «Спортсмены», отрывок из него напечатала «Юношеская правда».
Летом 1925 года после смерти Валерия Брюсова литературные курсы закрыли, появилось время учиться в художественных мастерских и заведовать литературным отделом в «Юношеской правде», о чем помянул в предисловии к сборнику сочинений друга Валентин Катаев.
Тот год стал триумфальным в судьбе Михаила Шолохова. Первым появился в нашей газете рассказ «Продкомиссар». За ним вышли повесть «Путь-дороженька» и рассказ «Нахаленок» с продолжением и рисунками.
Став профессиональным журналистом, Рахилло зачастил в Дом печати и Дом Герцена, центры литературной жизни, побывал на премьере «Броненосца «Потемкина» в кинотеатре «Художественный». Из Леонтьевского переулка, где помещалась «Юношеская правда», ходил в Брюсовский переулок, где жил с сестрой Сергей Есенин. Посещал залы, где выступал чтимый Маяковский. На Тверской улице однажды встретился с ним:
— Здравствуйте, Рахиллес быстроногий, он же рахиллесова пята русской литературы. Может, на бильярде срежемся? У меня как раз есть свободное время. Вы играете?
— Играю.
— Пирамиду, американку?
— Предпочитаю американку.
— Хорошо играете?
— Средне.
— Могу дать четыре шара вперед, — предлагает Маяковский.
— Я вперед ни от кого не беру.
— Гордый, значит. Тогда двинулись!
…Играли до полуночи на деньги, все, что от волнения было проиграно, Рахиллес отыграл. Довольный компанией и игрой, Маяковский заказал на всех ужин.
…В начале ХХ века писатель и художник Василий Каменский издавался, экспонировался на выставке «Бубновый валет». Артистичный, статный, голубоглазый блондин пользовался успехом у публики и у женщин:
Все девушки босиком —
Все на свете —
Все возлюбленные невесты мои.
Всего этого баловню судьбы показалось мало. В зените успеха бросил литературу и живопись, во Франции научился летать, купил самолет, летал над Россией и вызывал восторг толп своими рискованными полетами.
Судьбу Василия Каменского повторил состоявшийся писатель и художник Иван Рахилло.
«В Новочеркасск Иван Спиридонович Рахилло прибыл в июне 1930 года, — написал знавший его летчик. — К моему самолету подошел стройный красавец: светло-желтая шевелюра, голубые глаза. Представился: «Писатель из Москвы». Он оказался в нашей бригаде по путевке ЛОКАФ (Литературного объединения Красной армии и флота). Впоследствии за высокие показатели в учебно-боевой подготовке Иван Рахилло был награжден оружием — пистолетом Коровина».
Желанная жизнь в Москве оборвалась после того, как в числе известных литераторов его пригласил начальник ВВС Красной армии и предложил писать об авиации.
После чего в «Каче», легендарном Качинском авиаучилище, «появился необычный курсант. Он был явно старше своих товарищей, отличался уверенной, сформировавшейся манерой говорить и держаться. Но жил обычной жизнью обычного учлета: и нотации инструктора, порой весьма вольные по форме, выслушивал без пререканий, и машину, вымазанную от мотора до хвоста касторовым маслом, исправно драил, и первого самостоятельного вылета ожидал с нормальным курсантским трепетом — словом, жил, как все», вспоминал о нем бывший курсант.
Так журналист «Юношеской правды», писатель и художник, иллюстрировавший свои книжки, стал профессиональным летчиком. Он окончил училище, служил в разных городах в штурмовой авиации, на своем самолете прилетал в Москву для участия в воздушных парадах на Красной площади.
Его рассказы об авиации и роман «Летчики» в предвоенные годы читали в СССР все, кто мечтал о небе. Писатель Марк Галлай, летчик-испытатель, Герой Советского Союза, путь в жизни нашел благодаря роману. «Конечно, мне могут заметить, что это не более как факт моей личной биографии, ни малейшего общественного значения не имеющий. Подобное возражение было бы справедливо. И я не стал бы упоминать об этом факте, если бы не был уверен, что то же самое могут сказать о себе многие сотни, а может быть, и тысячи людей, которые пришли в те времена в нашу авиацию и составили основной ее костяк в военные да и в послевоенные годы».
Иван Рахилло сблизился с самыми известными советскими летчиками, первыми Героями Советского Союза, дружил с отважным Валерием Чкаловым. Написал повесть о нем, рассказы о героях авиации. «Русское небо», «Смелое сердце».
После войны служил Иван Спиридонович в редакции «Последних известий» Московского радио, вел много лет популярные передачи «Встреча с песней», брал интервью у замечательных композиторов, поэтов и артистов.
До последних лет ходил по бульварам из Серебряного переулка на Арбате, где сорок лет жил. Свой архив с рукописями, рисунками, перепиской с выдающимися современниками, фотографиями писателей, летчиков, космонавтов передал в РГАЛИ, Российский государственный архив литературы и искусства.