Беслан — это стыд, боль и горечь. Память? Но людям, обычным людям так хочется это забыть. Почти всем, кроме тех, кто там потерял своих близких. Потому что это так страшно, это вообще не вмещается в голову, в мозг. И только душа все примет…
А власть? Боль, стыд и горечь для тех людей во власти, кто еще не потерял совесть. А кто ее не потерял?
Время сейчас такое: даже, если ты что-то делаешь от чистого сердца, вспоминаешь невинно убиенных, да и просто хочешь знать правду, обязательно найдутся люди, которые нападут на тебя со всех сторон: а зачем тебе эта правда? Что ты все об одном и том же, детей не вернешь. «Бабы новых нарожают», — сказал один ублюдок, называющий себя журналистом. И ты уже не оправдаешься.
Сразу вопросы: а почему фильмы вышли так сразу, все вместе, будто залп? Это либералы против страны бьют, против государства? Здесь нельзя обобщать, брать скопом, здесь каждый по отдельности.
Фильм «Новой газеты» уникален хотя бы тем, что они были первыми. Что они старались честно «отрабатывать» Беслан с самого начала, с того 1 сентября 2004 года. Анна Политковская очень старалась, но ее отравили еще в самолете, да, и она не долетела. Фильм без изысков, наворотов, красок. Но с реконструкциями. Сначала смотришь, дух захватывает: неужели это снято прямо из школы, из спортивного зала. Вот боевик бьет каждого из заложников по шее, а те бегут… Вот ведут на расстрел мужчин, и очередью в упор… Вот женщины, дети в зале… Вот один из заложников, наверное, отец ребенка вступает в спор с боевиком, а тот просто так по-хозяйски достает автомат и тоже в упор… Вот террористы взрывают свою шахидку… И мы все видим.
Я не сразу понял, что это реконструкция, такая точная, может быть, прямо один в один. Но зачем? Нужно ли было, показывая трагедию, звать артистов, что-то имитировать. По-моему, нет, не нужно, ведь сразу начинаешь сомневаться. Меня спасло только личное отношение к Дмитрию Муратову, честнейшему человеку. Вот ему я безгранично верю.
Фильм Ксении Собчак получился школярский, учебный. Да, правильно, но без души. Будто она себе написала в сценарии на бумажке по пунктам: встретиться с этим, поговорить с тем, одеться соответствующе. И все выполнила, отличница. Но чувств здесь нет, не ищите, только разум. Да, Собчак очень умна, только этого мало. Но она хотя бы попробовала…
А вот Дудь… По-моему, это величайший фильм. Три с лишним часа — и на одном дыхании, не оторвешься. А знаете почему? Этот парень совсем непафосный, ничего из себя не строит, не прикидывается. Вот он такой, как есть. И еще ему интересны люди, да. Если он ужасается, ужас сразу отражается в его глазах. Если недоумевает, не понимает, обязательно переспросит, уточнит. В общем, он не притворяется. И еще Дудь хочет найти правду, понять, как это было, и все время задает вопрос: почему? Как тот самый мальчик, рассказавший, что король-то голый.
Знаете, у человека есть обаяние, естественность и коммуникабельность. Либо есть, либо нет. Но когда осетинская девушка-инвалид (ее голову в Германии собирали по частям, и собрали) на вопрос Дудя: «Когда мы в следующий раз приедем, что тебе привезти?» — отвечает: «Привезите лучше себя», это дорогого стоит. Фильм Дудя «Помни» высокодуховный, только и всего.
Против этого документального кино тут же развязалась война. Кем? Прежде всего человеком-медиумом, важнейшей, главной опорой власти Владимиром Соловьевым. «Новая газета», да она все врет, — уже заранее кричал по радио Соловьев. — А этот, как его, Дудь, да он вообще ничтожество», — кричал он дальше. В своей защите России Соловьев договорился до того, что уже в открытую защищал подонков-полицейских, запугавших в Анапе школьницу и склонивших ее к сексу. Все очень просто, он защищал представителей власти, ведь если ты порочишь этих ментов, значит, ты порочишь родину, не любишь ее.
Государственники тут же выступили единым фронтом. «Смотрите, они дают слово Закаеву, террористу Закаеву! — показывали они пальчиком. — Они повторяют Басаева, зверюгу Басаева, говорят то же самое!» — докладывали они. Они на страже, комар носа не подточит.
Если ты хочешь знать правду про Беслан, ты — враг. Потому что про Беслан за эти 15 лет давно пора забыть. Или молчать в тряпочку. Тебе что, больше всех надо? Если ты хочешь знать правду про Беслан, то это не ты хочешь, а тебя зарядили какие-то денежные беглецы, эмигранты, сидящие в Лондоне. Ты сам не хочешь знать правду, не должен, не имеешь права.
Но народ хочет знать. Хотя при чем тут народ — я хочу знать. Хочу знать, кто же все-таки взрывал дома в Москве и Волгодонске двадцать лет назад. Ведь сидят «шестерки» (если сидят), а где заказчик? И про рязанский сахар хочу знать. Что, забыли, заиграно, как в дворовом футболе? И про «Курск», и про «Норд-Ост», и про Беслан тоже хочу знать. Не из журналистского и человеческого любопытства, просто хочу…
Люди, обычные бесланские люди, пережившие ад Беслана, но оставшиеся жить, нуждаются в регулярном лечении. Денег на это нет. Они продают квартиры, мебель, обращаются к благотворителям, занимают у соседей или по Интернету, чтобы поехать в ту самую Германию, где помогают. И вот Дудь спрашивает: «Почему у вас нет денег, чтобы выжить, а менеджеры госкомпаний получают миллионы в долларах?» Мы-то привыкли к таким вопросам, поэтому их уже не задаем. А Дудь задает. Потому что он человек, а мы люди. И там, в Беслане, люди. Те, кто выжил.