В весьма сложной ситуации оказалась учитель математики с 26-летнем стажем Наталья Меднис. О своей беде она рассказала в открытом письме председателю Верховного суда Вячеславу Лебедеву. Но под каждым ее словом, пожалуй, могли бы подписаться и другие уволенные учителя. Вот лишь несколько историй.
Наталья Меднис, учитель математики, председатель профсоюзной первичной организации
«Я уволена в октябре 2017 года за совершение аморального проступка, которого не совершала, — пишет она главе Верховного суда. — Но районный суд Москвы отказал в удовлетворении моих исковых требований о восстановлении на работе, игнорируя представленные мною многочисленные доказательства невиновности, показания свидетелей-учителей, а также мои ходатайства о подложности целого ряда документов ответчика. При рассмотрении моей апелляционной жалобы суд вообще указал в протоколе, что я отказалась от исковых требований. А судья, докладывая дело, добавила от себя, что дети присутствовали при инциденте и велась аудиозапись, что не соответствует действительности и материалам дела. Суд кассационной инстанции Верховного суда отказал в передаче моей жалобы для рассмотрения в судебном заседании. В определении об отказе просто переписана часть текста решения районного суда и апелляционного определения».
Перечень нарушенных таким образом норм закона, изложенный Натальей в письме Лебедеву, по ее подсчетам, достигает полутора десятков пунктов.
Валерий Литвинов, физкультурник, глава профсоюзной первички
В свое время «МК» писал об увольнении Литвинова. Формально — из-за нарушения «моральных принципов педагога». Фактически — как он нам рассказал, из-за слишком рьяной защиты прав учителей (Литвинов возглавлял профсоюзную первичку школы). Того директора уже нет, а Литвинов продолжает свои попытки добиться в судах признания своего честного имени, увольнения — незаконным и восстановления на прежней работе. Ему уже на протяжении нескольких лет не удается донести до служителей Фемиды, что при его увольнении, как он считает, были допущены нарушения. Так, при отказе работника дать письменные объяснения по «инкриминируемому» ему проступку работодатель обязан составить соответствующий акт, являющийся гарантией как объективности оценки произошедшего, так и предотвращения необоснованного дисциплинарного взыскания. Литвинов, по его словам, таких объяснений дать не мог, поскольку администрация отказалась ознакомить его с документами (!), на основании которых против него начали служебное расследование. Но когда Валерий обратился в суд с жалобой на незаконность такого увольнения и требованием восстановить его на работе, суд первой инстанции, не приняв во внимание, что школа акт не составляла, счел, что процедура увольнения работодателем соблюдена, и на этом отказал истцу. Ну а затем и апелляционная и кассационная инстанции также не пожелали увидеть нарушений в отсутствии акта.
Узнав, что решения Конституционного суда обязательны для исполнения районными судами, Литвинов решил обратиться и туда. Конституционный суд в своем определении указал, что «часть первая статьи 193 Трудового кодекса Российской Федерации обязывает работодателя до применения дисциплинарного взыскания затребовать от работника объяснения в письменной форме, а в случае непредоставления такого объяснения в установленный законом срок — составить соответствующий акт». То есть руководитель был обязан составить акт, что по факту сделано не было. И тут начались главные чудеса.
Заручившись этим решением, Литвинов помчался в суд первой инстанции, рассудив, что сможет вернуться к рассмотрению своего дела в связи с новыми обстоятельствами. Но судья решила иначе. Сославшись на то, что «из определения КС не следует, что КС РФ признал не соответствующим Конституции РФ какой-либо закон», она отказала в заявлении о пересмотре решения по новым обстоятельствам. Сейчас Литвинов подготовил новую апелляцию. А когда (в чем он не сомневается!) ее отклонят, напишет и новую кассацию. Конечной инстанцией для судебных мытарств является Коллегия по гражданским делам Верховного суда. В случае если Литвинову все же удастся отстоять свою правоту в судебных баталиях, то его бывшего работодателя могут ожидать крупные траты: восстановление физрука на работе обернется для школьного бюджета полной оплатой его вынужденного прогула за без малого два года его хождения по мукам (или кругам ада).
Ольга Жданова (замдиректора) и Михаил Жданов (специалист), также уволенные из московской школы
Те же бесконечные хождения по инстанциям судебной системы выпали на долю супругов Ждановых, убежденных в незаконности своего увольнения. Их путешествие по лабиринтам «дворца Фемиды» длится уже около трех лет. Конца ему пока не видно. Причем это — не только потерянное время, но и деньги. Услуги адвокатов, как известно, нынче недешевы. Впрочем, за время своих мытарств Ждановы и сами стали разбираться в тонкостях законодательства и правоприменительной практики не хуже многих профессиональных юристов. И поля для применения этих знаний у них предостаточно.
Так, с момента своего увольнения в апреле 2016 года Ольга прошла пять судебных инстанций, ни в одной из которых не смогла добиться подтверждения нарушений при ее увольнении. Так же, как и в ранее описанных случаях, она получила определение КС, где в жалобе ей отказано, но в котором в то же время четко излагается правовой смысл норм Трудового кодекса, которые, по ее мнению, были нарушены.
Обратилась Ольга Жданова и в Генпрокуратуру. Но там спустили ее жалобу на нарушения в прокуратуру городскую, где оснований для принятия мер прокурорского реагирования не нашли, по сути, дав понять жалобщице, чтобы та больше не отвлекала занятых людей от важных дел. Как и Валерий, Ольга пошла на второй круг: написала заявление в первую инстанцию о пересмотре и отмене решения на основании определения КС. Но судья отказала в удовлетворении заявления, сославшись на то, что суд «не находит предусмотренных законом оснований для пересмотра решения суда по новым обстоятельствам».
Муж Ольги, Михаил Жданов, получил приказ об увольнении чуть позже — он отправился с вещами на выход 31 августа 2016 г. И также двинулся в поход за справедливостью. Сейчас, имея определение КС, аналогичное тому, что получила его жена, он ждет нового рассмотрения в районном суде, куда подал заявление по новым обстоятельствам дела.
Комментарий специалиста
Адвокат по трудовому праву Юрий Варламов:
— Считается, что российские суды в большинстве случаев встают на сторону работника. Но дела об аморальных проступках относятся к категории дел, где законодательство не дает ясной квалификации действий.
Как не раз замечалось специалистами, понятие аморального проступка в законодательстве не определено. Что особенно важно, оно толкуется в данном случае даже не судом, а работодателем, точнее, комиссией по служебному расследованию, которую работодатель создает своим приказом. Никаких требований к работе комиссии законом не предъявляется, никакого права на представление своих интересов в комиссии работник не имеет. Комиссия находится под полным контролем со стороны работодателя и способна принять любое решение. Когда же такое дело попадает в суд, то судьи смотрят только на формальную сторону. Случаи, когда судьи действительно пытались понять, что именно произошло, в судебной практике имеются, но они единичны.
Существует способ изменить ситуацию, считает адвокат:
— внимательно следить за всеми действиями работодателя, собирать сведения обо всех его ошибках, недочетах при проведении процедуры увольнения, а после этого, опираясь на такие формальные нарушения, требовать восстановления на работе. Однако такой способ не является универсальным, так как очень часто работодатели формально точно следуют процедуре.
ПОСЛЕДНЕЕ СЛОВО
Совет юриста очень хорош. Правда, он порождает закономерный вопрос. Для чего мы ходим на работу — исполнять должным образом свои непосредственные обязанности или контролировать каждый шаг работодателя в постоянном страхе быть уволенным?
Что же касается педагогов, то, на мой взгляд, педагог прежде всего должен воспитать личность согласно закону «Об образовании», а для этого он сам должен быть личностью со своим мнением, позицией, принципами, ставить во главу угла своей работы только интересы ребенка и не бояться при этом быть уволенным по статье. Но для всего этого педагог должен быть защищен. И такая защита должна исходить от государства.