Н-да… Грустно смотрю на этот синий никчемный современный полтинник с Васильевской стрелкой. И вижу, как в старинном, шуршащем пленкой кинематографе, давно ушедшую эпоху.
Понимаю, что практически половина жизни (в СССР) прошла в диких неустанных поисках каких-то вещей. Джинсов, батников-рубах, очков-полароидов, шузов (боже мой, как не хватало молодежи нормальной обуви! — и какая убого-допотопная она была в магазинах). Хорошего алкоголя. Хороших импортных сигарет. (Они, в общем-то, любые, от любого заокеанского производителя, казались отличного, превосходного качества. Кто бы сомневался: учитывая, что болгарское курево «Родопи» и «Шипка» мало чем отличалось от русских «Космоса» и «Примы».)
Все тамошнее, забугорное — цветасто-пахнущее — стоило чудовищно дорого (джинсы: полторы инженерской зарплаты в 150 р.). Крайне недоступно. И… чрезвычайно нужно именно здесь и сейчас. Именно к вечеру — на танцы в клубе. Аккурат утром — к первому уроку в технаре. Чтобы студиозусный одногруппный тупой народец вмиг озверел от твоего нового тертого «Бóксера»-клеш — и взвыл от утопичности достать такие же: о, богема!
Но, бывало, система давала сбой.
Расскажу один случай…
Итак, середина 1970 х. Иду я, значит, в парикмахерскую.
Но, поскольку там приличная очередь, заглядываю рядом — в обычный советский магазин «Спорттовары». Прохаживаюсь неспешно. Теннис, футбол-баскетбол, гири-кеды-скакалки — ассортимент знаком до боли.
Я здесь частый гость — как и вся страна, физкультурой занимался усиленно. Порой меняя секции, что было без проблем. К тому же безвозмездно.
Хошь в бокс. Хошь в хоккей: Мальцев–Якушев–Харламов — кумиры. Ноу проблем, дорогой социалистический школьник.
И что же вдруг лицезрею на прилавке спортивной одежды и брюк?
Что?!
А вижу я там самые настоящие фирменные джинсы! Не может быть… Не может быть…
Цена — 17 рублей.
Производство — Индия.
Качество — хлопок 100%.
Я спросил: типа это они действительно здесь продаются?
«Да, конечно», — нудно ответила чувиха в стоячем сером колпаке.
«Дак я щас типа сбегаю за деньгами, — говорю ей дрожащим голосом. — Подождете?» — спрашиваю.
«Да ради бога», — отвечает безразличным тоном.
Сейчас, освежая в памяти тот воистину фантастический момент, я, разумеется, понимаю: экономическая система СССР дала тогда сбой. В конкретно одной невеликой размером торговой точке.
Потому что, естественно, в страну шло (из Европы, через океан) множество импортных товаров. Но по причине тотального дефицита все они оседали на верхушке айсберга — то есть во владениях властной партийной клики. А еще у директоров предприятий, магазинов и т.д. Оставляя собственно айсберг — глубинный сурковский народ — в неведении. Насчет того, что в мире имеется что-то подобное, невероятно красивое, практичное. Модное.
Ну простой трудовой люд особо и не видел (лишь догадывался), что где-то там, вдалеке есть крутющие траузерá. Отличающиеся от брюк фабрики «Большевичка». Костюмы — от «Хуго Босс». Машины — не «Москвичи» и «Запорожцы», а «опели», «бэхи», всякие «хонды-шмонды». Не знал многого… Да и не хотел, честно говоря: а зачем? Нам и здесь хорошо: бесплатные образование, медицина, дом культуры. Недорогие курорты. Комсомольские выезды-походы-палатки. Войны нет, в конце концов.
Стоя в нескончаемых «тысячелетних» очередях (притом считая это нормальным!) абсолютно за всем: книги, аппаратура, мебель, телевизор.
О кооперативных квартирах вообще молчу: люди жизни положили за квадратные метры с нереальной, к тому же морально невыносимой, смертельно тяжкой доступностью. Присутствовала отнюдь не хилая «вторая» очередь на вписку непосредственно в первую. На кооператив. Книжную серию. На домашний телефон. А сколько нервов и душевных сил положено, не сосчитать. Но отвлеклись…
По итогу я настоятельно прошу дражайших продавщиц спорттоваров: отложите мне, пожалуйста, одни джинсы. «Да ради бога», — ответили они.
Будь постарше да поумней, я бы скупил тогда весь магазинный джинсовый завоз. Не исключено, с того момента началось бы мое метафизическое восхождение по олигархической лестнице — к обратной, теневой стороне Луны. Что, в принципе, и произошло с партийной элитой 1990 х. Осведомленной о политико-экономических властных перипетиях, движениях государственных (народных!) средств вниз-вверх, влево-вкось.
Резко сгонял к себе во двор. Рассказал маме.
Та — обалдела. Может, и не поверила, но деньги дала. 17 руб., несомненно, сумма большая. Но все знали цену фирменных штанов у проклятых спекулей — от 150 до 300. В зависимости от лейбла-этикетки, страны-производителя. Что, вероятно, и повлияло на эпизодический вброс (слив) дефицитного товара: индийский коттон наши прошаренные торговцы, увы, не жаловали. Хапнув из вновь прибывшего товара, оставляя в личное пользование исключительно штатовские, английские, дойчевские вещи.
В этих «случайных» дешевых джинсах я безвылазно ползал тройку–пятерку лет. Кому рассказывал — стопроцентно не верили. Похохатывали. Постоянно спрашивая: мол, где достал столь солидные брюки, братан? (С этого заунывного вопроса завязывались многие советско-светские разговоры. Вроде нынешнего «как дела?».) Ожидали обычного повествования о сверхдорогой барахолке. С ценой от 150 до 250 рублей за вожделенную пару.
И когда я говорил: 17 — они смотрели на меня как на дурака. Дескать, это абсурд. Оттого что такого в СССР не бывает никогда. И были правы.
Возможно, бухгалтер потерял накладные. Возможно, директор лавки где-то забыл расписаться. Или товаровед внезапно заболел. Но механизм (вполне себе коррупционный, преступный) дал сбой — и несколько счастливцев вроде меня, доподлинно, до сих пор рассказывают внукам (приукрашивая не по-детски) о нереально выгодном приобретении.
Ежели крепко задуматься — то таким и должен быть социализм...
С разнообразнейшими дешевыми товарами. Бесплатным соцобеспечением. Богатой достойной старостью. Порядочными окладами. Ведь кое-что уже было, согласитесь, — недурно, между прочим.
Ведь учителя, доктора действительно получали при застойном, также позднем СССР неплохо. (Не зря сеть пестрит постами о ежегодном крымском отдыхе учительских семей. О квартирах, которые давали заслуженным рабочим на заводах. О науке, пробивавшей, несмотря ни на что, «железный занавес» вплоть до нобелевки). Но…
Алчность. Кумовство. Потеря ощущения времени. Потеря неразрывной связи эпох. Потеря внятных правильных устоев человеческого общежития.
Думается, если бы плановая коррупционная вертикаль (по чьей-то доброй воле) тогда взяла и открыла шлюзы, выложив на прилавки то, что поступало из-за границы, дав обитателям территорий частную собственность, дав землю и потенциал выбора глав регионов-поселений. (Сиречь элементарно ленинскую свободу: «Вся власть Советам!») Открыв двери в мир. Пусть небыстро, с проворотом да со ржавым скрипом пытаясь сократить расстояние, разделяющее нас от них. Делающее людей — людьми.
Может, и не было бы тех страшных войн, которые (от безысходности вселенско-горбачевского раздрая) прошла страна, а?..
Только бы не жадность-ненасытность. Только если б не завистливая жажда украсть. Отнять и забрать. Отжать-присвоить.
Не видя ни выхода, ни просвета. Ни — среди фальшивого блеска кремлевских звезд на винтерфелловских башнях — человека.