Из Эстонии в Латвию, из Латвии в Германию, из Германии в Швецию, из Швеции в Норвегию, из Норвегии в Финляндию, а оттуда пешком, на своих двоих, пересечь границу с Россией. 6 000 км. Именно столько за полгода прошли 12-летний Тайрон и 16-летний Леон Бергфельды для того, чтобы воссоединиться с родителями, на положении беженцев живущими в Санкт-Петербурге.
Несчастная чета Бергфельд год назад скрылась в РФ от так называемой немецкой «ювеналки», отнявшей у них пятерых детей. Долгие годы Маркус и Соня мечтали о том, что однажды откроется дверь, а за ней стоят Катарина, Мишель, Леон и Тайрон...
Только самого старшего сына Нико не будет. Он умер, пока его родители боролись с «ветряными мельницами» системы.
«МК» уже писал о Бергфельдах, получивших временное убежище в России и добивавшихся, чтобы дети жили с ними — читайте материал «Сбежавшая в Россию немецкая семья призвала МИД спасти жизнь сына». Это продолжение истории.
Таблетки для послушания
У братьев Гримм есть сказка про Гензель и Гретель, которых разлучили с домом насильно, завели в лес и бросили. Только находчивость Гретель позволила им вернуться, девочка бросала за собой мелкие камешки, по которым удалось найти обратную дорогу. Дети могли быть съедены жестокой ведьмой, заблудиться в чаще, но выжили благодаря своей находчивости и смекалке.
В истории Бергфельдов есть что-то от этой наивной детской сказочки: отнятые насильно у родителей дети, смелые мальчики, не побоявшиеся сбежать от своих мучителей в другую страну, лишь бы найти маму и папу...
Даже спасительные «камешки» тоже имеют место быть: всю дорогу Леон вел гроссбух, бухгалтерию в обычной тетрадке, приклеивал туда — вот он, пресловутый немецкий порядок! — все до единой квитанции из продуктовых магазинов тех пяти государств, которые они пересекли во время своего путешествия-бегства.
Когда их задержали российские пограничники, подростки показали им чеки, доказав этим, что они честные ребята и действительно рвались к нам, в Россию, чтобы встретиться со своей семьей, с которой не виделись много лет. Детей у родителей официально отняли в 2011-м.
Сбежавший из немецкого детского дома Леон Бергфельд дошел до границы с Россией еще в феврале — и дальше ничего. В Нарве он в отчаянии записал видеообращение на немецком языке Путину, просил содействия у министра иностранных дел Сергея Лаврова, уполномоченного по правам ребенка Анны Кузнецовой, депутатов Государственной думы... Но никто не мог ему помочь. Нет таких правил, чтобы иностранным детям, без документов, виз и родителей, разрешать въезжать в Россию. Исключений быть не должно...
Сейчас 16-летний Леон Бергфельд сидит перед компьютером у родителей в Питере, чтобы дать мне первое интервью после побега. Всем своим видом показывает, что взрослые разговоры ему не интересны, но, так уж и быть, он готов пообщаться. «Только не ругайся матом, Леон, — наставляет напоследок мать. — И не кури!» Леон фыркает. Он давно привык ко взрослой и самостоятельной жизни.
С Соней и Маркусом Бергфельд из немецкого города Альсфельда в земле Гессен я познакомилась в феврале этого года. Когда их сын уже два месяца бродил между Таллином и Нарвой, а они ничем не могли ему помочь.
Восемь лет назад они с мужем были обычной немецкой семьей, бюргерами, обывателями. Дети занимались спортом и музыкой. Мать — домом. Отец служил в армии. Летом 2011-го Бергфельдам поступило предложение по линии церкви отдать детей в летний лагерь. «Дети позвонили и сказали, что нашему старшему, Нико, дают какие-то медикаменты от повышенной активности, которые якобы прописал лагерный врач», — вспоминал Маркус.
Это оказался сильнодействующий психотропный препарат. В России он относится к «списку А» запрещенных к употреблению наркотических средств. В Германии его выписывают многим чересчур возбудимым, с точки зрения психологов, детям — как «таблетки для послушания».
Родители высказали резонные сомнения, что такие медикаменты действительно нужны парню. Они и представить себе не могли, что уже взяты на заметку Югендамт — могущественной социальной службой, защищающей права детей, а на деле имеющей право в любой момент изъять ребенка из семьи. Социальная служба знает, что для него лучше.
Один из побегов закончился трагедией
Югендамт четыре раза подавал иск в суд с просьбой изъять детей у Бергфельдов, трижды суд отклонял этот иск социальной службы и только на четвертый принял положительное решение. Детей отобрали 14 июля 2011 года, 22 июля того же года суд лишил Соню и Маркуса прав на них.
За последующие годы Бергфельды-старшие обошли все инстанции, чтобы восстановить родительские права: Верховный земельный суд, Конституционный суд ФРГ, ЕСПЧ, даже Папе Римскому написали письмо... Бесполезно!
Дети Бергфельдов, бунтуя против системы, бежали из приютов. Их ловили и возвращали. Один из таких побегов закончился трагедией.
Десятилетняя Мишель была изнасилована. Преступника поймали и осудили, но девочка повредилась рассудком, с тех пор она не выходила из психиатрических клиник, родители потеряли контакт с ней.
Вторую дочь, Катарину Бергфельд, также признали недееспособной. Маркусу и Соне удалось выкрасть из приюта двух младших мальчиков, Леона и Тайрона. Вместе со старшим Нико, которому уже исполнилось 18 лет и который мог теперь выбирать свое будущее самостоятельно, Бергфельды бежали в Испанию, где надеялись тихо жить, не привлекая к себе внимания.
«Если бы не смерть Нико, нам удалось бы спрятаться», — восклицает Соня Бергфельд.
Нико не стало 7 февраля 2018 года — в возрасте 20 лет он умер в Гранаде от гемофагоцитарного синдрома, сильно мучаясь. После приема тяжелых препаратов у него была полностью разрушена иммунная система.
Руководство испанского госпиталя обратилось к властям Германии по поводу оплаты лечения Нико, так как у родителей не было денег, а лечение обошлось в несколько сот тысяч евро. О местонахождении беглецов стало известно.
Леона и Тайрона задержали прямо в испанской школе. Маркуса и Соню обвинили в краже собственных сыновей (за такое грозит до 10 лет тюремного заключения). Не найдя другого выхода, они бежали и решили попросить помощи у страны, где слова «ювенальная юстиция» еще не звучат как пожизненный приговор. У России!
Здесь Бергфельдам дали временное убежище сроком на один год. Теперь их с сыновьями, которых немецкие власти забрали прямо из Испании в детский дом, разделяла еще и граница. На этом завершилась первая часть злоключений этой семьи.
«Никому до них не было дела»
«Я старался не есть того, что мне давали в детском доме, так как очень боялся, что мне в еду будут также подмешивать разные препараты, чтобы лишить меня воли», — рассказывает мне Леон. Родителям удавалось пересылать ему деньги на карту, он сам покупал себе продукты, но не выбрасывал квитанции, а наклеивал их на листы обычной общей тетради, чтобы когда-нибудь, когда все благополучно закончится — он искренне верил в это! — по этим документам можно было бы проследить всю его жизнь и путь домой.
В начале этого года Леон снова бежал из детского дома в Тюрингии, где проживал после своего последнего насильственного изъятия. Без вещей, без налички... Удивительно, но до того момента, как эта история в результате публикации в «МК» прогремела на всю Германию, парня не хватились. Что же это за детский дом такой для отобранных по суду у родителей детей, где те еще больше никому не нужны, где за ними вообще никто не следит? «Нам даже не сообщили, что мальчики сбежали, вообще с нами не связались», — удивляется Соня.
«Пусть меня расстреляют, но обратно в этот ад я не вернусь», — заявил Леон матери по телефону.
У него не было четкого плана действий, как можно попасть в Россию, не имея на руках никаких бумаг, кроме пресловутой тетрадки с чеками и свидетельства о рождении. Где-то на середине пути к нему присоединился младший брат Тайрон, которому также удалось сбежать из своего приюта. Мальчикам удалось добраться до Прибалтики.
На деньги, присланные Соней и Маркусом, они через специализированные сайты снимали квартиры на одну ночь, нигде не оставаясь дважды, покупали продукты в магазинах. Кроме как друг на друга, им было не на кого положиться.
Работники консульства РФ одной из прибалтийских стран, к которым пришел Леон с просьбой помочь воссоединиться с родителями, внимательно выслушали его историю и заявили, что не имеют возможности оказать ему содействие в пересечении российской границы, так как у него нет паспорта и визы.
Хорошо, что дипломаты не вызвали полицию, хотя могли бы.
«Сыновьям повезло, что на самом деле никому до них не было дела. Они прошли пол-Европы, и никто даже не заинтересовался ими. Их подбрасывали машины на автобане, и хоть бы кто-нибудь поинтересовался: «Мальчики, а почему вы одни? Может быть, что-то случилось?» — размышляет Соня Бергфельд. То есть с одной стороны — неусыпное бдение государства за плохими родителями, а с другой — совершенное наплевательство по отношению к подросткам, бредущим непонятно куда по ночной трассе.
Ни один из случайных попутчиков даже не попытался сдать беглецов в участок. Хотя, может быть, это и к лучшему. «В конце концов нам с братом осточертело идти неизвестно куда, так не могло больше продолжаться, — говорит Леон Бергфельд. — Мы разработали план, что проще всего пересечь финскую границу, так как оттуда до Петербурга, где жили родители, достаточно близко. Я смотрел по карте».
Всего каких-нибудь пара сотен километров пешком. Беда в том, что у них не было бы второго шанса. Если бы их тормознули на пограничной заставе, то обязательно вернули бы в немецкий детский дом. И тогда они решили попасть в Россию тайно.
В общем-то, это был не единственный вариант для юных Бергфельдов добраться до Санкт-Петербурга. Но остальные выглядели еще более безумными. Например, договориться с моряками и через страну третьего мира, какую-нибудь Венесуэлу, на корабле добраться до России, живя в трюме. Хорошая история для приключенческого романа, но так себе для реальной жизни. И где, в каких океанах и морях искать тех добрых моряков?
Еще один вариант — найти подходящих по внешности и возрасту русских мальчишек или украинских хлопцев, которые пересекут границу на законных основаниях, а потом на территории Германии как бы «потеряют» свои паспорта. Но на самом деле они передадут их Леону и Тайрону, те уедут в Россию, а настоящие владельцы паспортов придут в посольство и скажут, что потеряли все свои бумаги.
Шпионский триллер, и только! Но опять-таки имеющий огромное количество прорех, каждая из которых грозила поимкой и разоблачением: например, почему русские дети совершенно не владеют русским языком.
«Тогда мы решили пересечь финскую границу где-нибудь в дремучем лесу и уже на вашей стороне сдаться российским властям, объяснить им всю ситуацию», — спокойно, как будто бы ему каждый день приходится ходить туда-сюда, объясняет Леон.
Совершать турне в Финляндию напрямую, на пароме, показалось слишком рискованным, там могли приглядеться к беспризорным пацанам, поэтому те проделали огромный крюк: из Эстонии на попутках переехали в Латвию, из Латвии в Германию, из Германии в Швецию, из Швеции в Норвегию, из Норвегии в Финляндию, а оттуда уже совсем пешком отправились нарушать границу Евросоюза. В общей сложности за полгода пути они преодолели 6000 километров.
Родители против государств
Да, я понимаю, что в такую историю с трудом верится, но тем не менее вот она, передо мной, — тетрадка с магазинными чеками из пяти стран Евросоюза, которые посетили мальчишки.
«Мам, я все уже рассказал, можно, я пойду?» — бросает Леон. Ему срочно нужно уйти по каким-то его делам, поэтому отдуваться по заключительной части повествования приходится Соне.
«Перед переходом границы они отключили свои телефоны на пять дней, чтобы их никто не обнаружил, даже мы сами не могли связаться с детьми, — продолжает она. — Главное сыновьям было добраться до России и сдаться сотрудникам спецслужб.
Дети брели куда-то по лесному массиву, ориентируясь на линию ЛЭП вдалеке — рано или поздно она должна была вывести их к людям. На дорогу старались не выходить.
Как-то возле ручья мальчики заметили взрослого медведя. Он пошел за ними, но не причинил им вреда. Потом я уже спрашивала у пограничников, не выдумывают ли дети и был ли на самом деле медведь. А те мне ответили, что в трудно проходимых районах специально не отстреливают диких зверей, дают спокойно размножаться, так как там сложно патрулировать людям, а из хищников получаются самые лучшие «пограничники».
Я смотрю на Соню: может быть, она шутит? Но нет, женщина совершенно серьезна. Возможно, над ней подшутили пограничники? Но пусть это останется на их совести — то, что российские рубежи стерегут специально выращенные для этих целей косолапые. Это даже круче, чем мишки с балалайками, курсирующие по центру Москвы.
Конечно, я понимаю, что не все в этой истории могло быть так легко и просто, как рассказывает Соня. Иначе бы границу нарушали все кому не лень. И наверняка было что-то еще, если патруль, наткнувшийся в безлюдном районе на двух голодных, осунувшихся и ободранных мальчишек, совершенно не понимающих по-русски, вызвал начальство, которое их внимательно выслушало, изучило тетрадку с магазинными чеками в евро — «маршрутный лист» Леона домой, по которому можно было проследить каждую точку их пути. И доложило о случившемся уже своему начальству. Вызвали мать Соню...
«Мне сообщили, что дети задержаны, и сказали срочно приехать и взять с собой доказательства, что они мои. На период проверки нам с Леоном и Тайроном разрешили не расставаться. За несколько дней все вопросы были урегулированы, и мы вместе вылетели в Санкт-Петербург».
Наверняка здесь могло быть что-то еще, чья-то помощь, о которой Бергфельды не хотят или не могут говорить, но факт есть факт — мальчишки все-таки встретились с родителями.
Чего только не бывает в жизни! Ювеналка иногда подбрасывает совершенно нереальные сюжеты, на первый взгляд кажущиеся выдумкой. На той неделе, например, Польша отказала в выдаче Швеции россиянина Дениса Лисова, отца трех девочек, которых также изъяли социальные службы, но Лисов выкрал их и бежал.
Все были уверены, что Польша не рискнет ссориться с государством Евросоюза — юных россиянок вернут в Швецию, а Лисов окажется в шведской тюрьме, впрочем, вполне уютной и комфортабельной.
Вот только власти Польши неожиданно приняли совсем другое решение. Денис Лисов остался на свободе и с детьми. У Бергфельдов пока все не так однозначно.
«Мы очень любим Россию и хотим остаться здесь, — говорит Соня. — Понимаете, у вас нет равнодушных. Однажды Маркус, катаясь на велосипеде, упал на улице, и тут же к нему подбежали несколько человек, предлагая помощь. У нас в Германии раньше тоже было так, а сейчас люди всего боятся, боятся проявить искренние чувства, потому что не знают, как это может обернуться против них. Вообще Западная Европа очень изменилась, и не в лучшую сторону, если родители вынуждены воевать с государством за право любить и растить своих собственных детей».
Сейчас будущее Бергфельдов, больших и маленьких, под вопросом. Год законного пребывания в России родителей подошел к концу, а в продлении статуса временного убежища на территории РФ им отказали. Если они не смогут обжаловать это решение, то в трехдневный срок им придется выехать в Германию. Где их всех уже с нетерпением ждут.
Так ради чего мальчишки Леон и Тайрон проделали такой героический и беспрецедентный путь — чтобы снова вернуться «домой»?
КОММЕНТАРИЙ Гарри Мюррея, директора информационно-правозащитного центра: «Трагическую историю семьи Бергфельд я знаю с самого начала, с того момента, как они стали бороться за свободу своих детей.
Удивительно здесь не то, что не смирившиеся с потерей пятерых детей Маркус и Соня не прижились в Германии, а позиция самих немецких властей, на словах декларирующих демократию и защиту прав детей, а на деле - двое мальчиков целых полгода шли к родителям через всю Европу, и ни в одной стране Евросоюза, которые они пересекли, их не остановили.
Да, дети сложные, а какими им еще быть с такой судьбой? Я хотел бы выразить огромную благодарность всем тем в России, кто помогал Леону и Тайрону воссоединиться с родителями, и также надеюсь, что на этом все беды Бергфельдов закончатся и им все-таки разрешат остаться здесь, получить разрешение на временное проживание, найти успокоение, потому что обратно в Германию им возвращаться нельзя. Там это бегство и международный скандал не простят.
Я считаю, что Россия должна дать звонкую пощечину социальным службам Германии и защитить эту семью».
Читайте материал "Сбежавшая в Россию немецкая семья призвала МИД спасти жизнь сына"