Но французская газета «Матэн» иначе истолковала это сообщение: «Согласно «Кёльнише цайтунг» служителей церквей города Антверпена заставили звонить в колокола, когда город был взят».
Информация «Матэн» не прошла незамеченной в редакции лондонской «Таймс». Сославшись на «Матэн», она написала: «Бельгийские священники отказались звонить в колокола в честь сдачи немцам Антверпена, после чего их лишили права служения».
Итальянская «Коррьера делла сера» заметила эту публикацию: «Британская «Таймс» сообщает, что несчастные священники, которые отказались звонить в колокола по случаю сдачи Антверпена, приговорены немцами к каторжным работам».
Теперь вновь выступила парижская «Матэн». Круг замкнулся.
«Согласно «Коррьера делла сера», — негодуя, писали французские журналисты, — немецкие варвары, захватившие Антверпен, повесили несчастных священников на колоколах головой вниз. За их героический отказ звонить в колокола в честь сдачи города».
Первая мировая — время расцвета пропаганды, что в военное время казалось оправданным и необходимым. Но отход от профессиональной журналистики — даже во имя сокрушения ненавистного врага — имеет свою цену.
Весной 191 года британские газеты написали, что в Германии из трупов солдат делают мыло и глицерин. Знаменитая «Таймс» опубликовала длинную статью, в которой в ужасающих деталях описывалось, как немцы перерабатывают трупы собственных солдат на мыло и глицерин. Конечно, это вызвало ненависть и презрение к врагу.
Через несколько лет после войны, в 1925 году, британский министр иностранных дел Остин Чемберлен, которого ждала Нобелевская премия мира, признал в палате общин, что это было ложное сообщение. Один из руководителей британской разведки генерал Джон Чартерис не без гордости поведал, что он все это выдумал.
В составе британской военной разведки образовали отдел МИ-7, занимавшийся дезинформацией или, как говорят профессионалы, активными мероприятиями. В отделе трудились 25 журналистов. Один из них, майор Хью Поллард, со смехом рассказывал, как его подразделение запустило новость о германских фабриках трупов — о том, как фрицы пускали жертв окопной войны на мыло...
Но смешного тут мало. Эта акция имела последствия. Когда нацисты пришли к власти в Германии, они постоянно вспоминали эту историю, как пример очевидной лживости британской прессы. Возможно, поэтому в мире так долго не верили сообщениям о реальных преступлениях нацистов во Вторую мировую. Вот что происходит, когда журналистика не исполняет своего профессионального долга и становится пропагандой.
В конце 1938 года Соединенные Штаты Америки пережили вторжение марсиан. Это был золотой век радио — и миллионы американцев в тот воскресный вечер включили приемники. Вступительные слова ведущего — «Си-би-эс представляет Орсона Уэллса и театр «Меркурий» в новой радиопостановке по мотивам романа «Война миров» — почти все слушатели благополучно пропустили мимо ушей.
Играла музыка, вдруг диктор сообщил, что профессор Фаррелл обнаружил взрывы на планете Марс. Снова зазвучала танцевальная музыка, а затем слушателям с тревогой сообщили, что большой метеор врезался в чью-то ферму в штате Нью-Джерси. И диктор стал описывать марсианина, выходящего из большого металлического цилиндра: «Марсиане установили военные машины... Они уничтожили семь тысяч солдат национальной гвардии, выпустив в воздух ядовитый газ».
Все так зримо! Слушатели были потрясены. И напуганы!..
Волшебная сила искусства?
Для того чтобы понять переживания 32 миллионов слушателей, находившихся у своих радиоприемников, надо напомнить, что это был предвоенный год. Радио и газеты ежедневно предупреждали американцев об опасностях, что надвигались со всех сторон. Все это создавало насыщенную страхом атмосферу, в которой каждую минуту могла случиться катастрофа. Вот почему миллионы радиослушателей поверили в сообщение о вторжении врага на территорию Соединенных Штатов...
Тогда многие серьезные люди полагали, что радио, как игла, используемая для инъекций, способно вводить идеи прямо в сознание людей и что при желании людей можно убедить в чем угодно.
Ученые опровергли эту упрощенную картину.
Нельзя заставить нас поверить в то, во что мы не верим. Но можно укрепить уже существующие у нас страхи. Сильнее всех запаниковали те, кому друзья или знакомые посоветовали немедленно включить радио и настроиться на эту волну. Иначе говоря, страх был порожден доверием к тем, кто их предупредил. Вот почему сегодня в социальных сетях легко верят любым фейковым новостям — они же поступают от своих, от друзей!
Социологи фиксируют: в массовом сознании нет запроса на новые знания, а есть запрос на подтверждение давно усвоенных простых схем, позволяющих все объяснить. Верим только тому, что подтверждает уже сложившееся у нас мнение. Не хотим узнать больше... Не желаем осваивать новую информацию. Нет спроса на факты и аналитику. Общество и не хочет, чтобы его предупреждали, где правда, а где неправда. Подлинные знания требуют серьезных размышлений. А не хочется себя утруждать...
Наше сегодняшнее отношение к миру определено представлениями прошлого. И пропагандистские шаблоны прежней «холодной войны» сидят в нас. Запасы злобы и вражды стратегического значения переходят от одного поколения к другому. Поэтому мы так легко вновь ощутили себя в осажденной крепости: вокруг одни враги.
Советские лидеры, плохо представлявшие себе внешний мир, испытывали в отношении Запада сложные чувства — уважение и презрение, зависть и пренебрежение. Российский истеблишмент злит сосредоточенность Запада на свободе и демократии. Это считают лицемерием.
Сбылось худшее, что только могло произойти: мы поверили собственной пропаганде. А это не позволяет понять движущие мотивы западных политиков. Оттого легко прогнозируемые действия Соединенных Штатов или европейских стран всякий раз кажутся невероятным сюрпризом.
Прошлая «холодная война» закончилась, потому что генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Горбачев и президент США Рональд Рейган понимали катастрофические последствия применения ядерного оружия и сознавали свою ответственность за судьбы народов. И тогда существовало сильное антивоенное движение!
Прекращение той «холодной войны» и сокращение арсеналов оружия массового уничтожения привели к тому, что страх перед применением оружия исчез. Исследование общественного мнения в семи европейских странах (Германия, Франция, Латвия, Польша, Сербия, Россия, Украина) установило: изменение климата пугает больше, чем война. Глобальное потепление, миграция, новые инфекции, против которых существующие антибиотики бессильны, — все беспокоит сильнее, чем ядерное оружие!
Перестали показывать антивоенные фильмы. Понятие «ядерной зимы» — катастрофы, которая неминуемо последует за применением оружия массового уничтожения, — именуется страшилкой, «величайшим заблуждением», «политически мотивированной фальсификацией». Человечество не погибнет, жизнь продолжится... Похоже, никто не верит в возможность войны. И, значит, вооружаться не страшно!
«Левада-центр» установил: в 1989 году гибели человечества боялся каждый третий, а в 2017-м — даже не каждый десятый. Торжествует легкомысленное отношение к войне. С одной стороны. А с другой — изменилась лексика политических лидеров. Политики даже не говорят о контроле над вооружениями. Напротив, радуют избирателей успехами военно-промышленного комплекса. Звучат прямые угрозы применить ядерное оружие. Это означает, что молодые политики, которые войну видели только на экране компьютера, уверены: такую войну можно выиграть и уцелеть.
Мы забыли, что прошлая «холодная война» в любой момент могла перерасти в «горячую». Психологически все были к этому готовы. А события часто развивались так, что градус конфронтации повышался с каждым часом, некогда было раздумывать, на удар хотелось отвечать ударом, все требовали жесткости: «не отступи, не смалодушничай!» — уже генштабисты раскладывали на столе карты, и военные властно отодвигали политиков в сторону... Надо привыкать к такой жизни.