— Никого, кто работал в этом здании 10 лет назад, вы уже не найдете, — уверяет продавщица канцтоваров. — А вообще, конечно, как не помнить эту стрельбу? Помню. Я не так далеко здесь живу. Тогда здесь, правда, еще не работала. И узнала обо всем, как все: по телевизору.
— Думаете, приятно о таком думать? — помолчав, говорит одна из кассирш супермаркета. — Мы стараемся не вспоминать это вообще. Одно хорошо — что полностью перестроили все, теперь зал совсем другой…
Это верно: если в 2009 году зал «Острова» был достаточно просторным и неплохо просматривался, то сейчас стеллажей стало раза в полтора больше, да еще появился, простите за невольный каламбур, остров с прилавками. А площадь самого торгового зала уменьшилась, чтобы дать больше площади арендаторам. Сейчас стрелять здесь было бы намного труднее.
— «Остров» вообще-то был дорогим магазином, — улыбается немолодая покупательница. — Я туда ходила очень редко, куда реже, чем сейчас. Тортик разве что купить, когда в гости к подруге иду, да и все.
От Шипиловской улицы к бывшему «Острову» — а до того он назывался «Цезарь», а еще раньше был просто универсамом, — ведет этакая миниатюрная копия Потемкинской лестницы. На ней и у входа в магазин стоят нищие, по тротуару косой походкой прохаживается мужчина в потертой одежде с остекленевшими глазами…
— Помню стрельбу, как же! Ну-ка, ну-ка!.. — долго всматривается выходящий из магазина еще один потертый мужчина, уже постарше. И тихо, с уважением говорит: — Это вы, что ли?! Вышли?!
Аргумент, что Денис Евсюков отбывает пожизненное заключение в «Полярной сове», не действует: «Да ну, при его бабках откуда угодно выйти можно! Я сам отбывал, знаю…»
Если в магазине вспоминать о трагедии не хотят ни продавцы, ни покупатели, то жители окрестных домов оказались словоохотливее.
— Потом, через несколько дней, по дому ходил участковый, спрашивал, не велась ли съемка, — вспоминает Анна, жительница дома 50, корпус 2, по той же Шипиловской (это прямо за магазином). — Вроде бы у кого-то забрали флешку с фотоаппарата, вернули или нет — тут не знаю. Я ничего не снимала, спала всю ночь.
Между тем именно со стороны дома 50, корпус 2, можно было бы снять самое интересное — задержание майора-убийцы, который пытался бежать через грузовой двор магазина. Он здесь по советским стандартам — огромный, не в пример большинству зданий нынешних супермаркетов. И в целом не изменился не то что со времен «Острова», но и со времен советского универсама.
— Это ночью было, — говорит еще одна жительница этой девятиэтажки, Валентина Сергеевна. — Я видела, много милиции подъехало. Думала: ну, вора поймали. Потом — бах, бах! Два раза. Думаю: наверное, грабителя берут, сколько их на одного! Что это милиционер был, да еще начальник отделения милиции, — это я только по телевизору узнала, утром…
В двух кварталах от бывшего «Острова», на Кустанайской улице, дом, в котором до трагедии жила семья Евсюковых, точно так же «законсервировался» в неопределенных восьмидесятых-девяностых-ранних двухтысячных. Квартира, где когда-то жил милиционер-убийца, глухо молчит в ответ на звонки и домофон. Соседи односложно отвечают, что «не знаем таких». Или «давно переехали». И в один голос добавляют: «Не хотим об этом разговаривать».
Оно в принципе и понятно. Потому что, с одной стороны, вокруг этой истории изменилось все: сам Евсюков — на пожизненном заключении, магазин называется по-другому. Даже милиции больше нет — полиция. А между универсамом и домом Евсюковых появилось метро, которого не было десять лет назад. Но с другой-то стороны — весь этот квартал, с его лестницами, пунктами приема стеклотары, девятиэтажками и «стекляшками», остался на удивление тем же самым. Или — что, в данном случае, одно и то же — до жути тем же самым.