Путешествие началось, как мне показалось, с самого первого и главного, со столицы, — города Берна и посещения федерального парламента. Однако, надеюсь, дочитав текст до конца, вы поймете, почему это не более чем впечатление.
По форме государственного устройства Швейцария, как и Россия, — федерация. Если наша страна состоит из восьмидесяти с лишним субъектов, то Швейцарию составляют 26 кантонов, которые в свою очередь делятся на коммуны. Однако огромное, ключевое различие двух видов федерализма, а возможно, и двух народов, — это вовлеченность граждан в процесс управления. В своей коммуне за десятки километров от столицы рядовой швейцарец не ждет, когда большой столичный начальник приедет и решит местную проблему. В чем причины такой ответственности? Почему они могут, а мы не очень?
Выверенный десятками лет политический нейтралитет вкупе с уникальной системой референдумов для принятия ключевых и не только решений обеспечили этой стране удивительную для современного мира стабильность. Чтобы понять, насколько близка к народу местная прямая демократия, легче обратиться к примеру последнего референдума. 25 ноября вся Швейцария выбирала, оставлять рога домашнему скоту или лучше все-таки без них. И это вовсе не шутка. Активисты вступились за буренок, из которых рога в Швейцарии имеет лишь каждая десятая, — остальным их удаляют после рождения. Положить конец традиции решил один из фермеров, который собрал под своей инициативой 100 тысяч подписей, что в свою очередь запускает процедуру национального плебисцита.
Мужчина также предложил государству платить дополнительные субсидии из бюджета хозяевам рогатых коров. К своим коровам, как и к своим гражданским правам, швейцарцы относятся очень трепетно. В первый же день нашего путешествия мы отправились в один из самых туристических районов — Грюйер. Считается, что именно здесь делается самый вкусный сорт одноименного сыра. Уже один только местный воздух может буквально вскружить голову москвичу.
К сожалению, добраться до Грюйера нам удалось лишь поздним вечером, в темноте удалось рассмотреть не очень многое. Ведь швейцарцы не очень-то разделяют моду на вечернюю иллюминацию. То ли в Швейцарии считают, что и так неприлично красиво, то ли местные находят такое освещение признаком расточительности. Так вот, поднимаясь вверх по горе и пытаясь рассмотреть милые домики в темноте, мы услышали непрекращающийся звон. Было сложно разобрать, что это, пока кто-то из местных, заметив наши любопытные взгляды по сторонам, не пояснил, что это всего лишь признак пасущегося где-то неподалеку коровьего стада. О да, все правда, как в рекламе, словно по линеечке выстриженные луга, словно причесанные коровы и в колокольчиках на шее.
Справедливости ради следует отметить, что на референдуме швейцарцы изучали не только «рогатый вопрос». Следуя мировым тенденциям, жители этой сказочной страны решали: сохранить примат международного права или национальное законодательство все же первично? В Берне мы наткнулись на здание Amnesty International, многочисленные плакаты призывали швейцарцев сказать «нет», оставить все как есть, а значит, и приоритет международного права. К слову, подобного рода реклама в стране запрещена. Для таких целей в городах и коммунах есть специально отделенные стенды. Но Amnesty International закон, наверное, не писан.
«Мы не любим начальство, которое мы не выбирали»
Тем не менее референдум в Швейцарии — дело святое… Он может проводиться по любому поводу. Даже если для иностранцев этот самый повод покажется пустяковым. Один швейцарец в долгом разговоре на эту тему сказал: «Мы не любим начальство, которое мы не выбирали». И поэтому местные стараются самостоятельно сделать как можно большее количество выборов.
Вынесенные швейцарским народом решения могут показаться российскому жителю попросту нереальными. Так, летом этого года жители страны осознанно предпочли отказаться от введения гарантированного дохода. Более 70% проголосовавших посчитали, что безусловное пособие в размере 2,5 тысяч франков (более 160 тысяч рублей) вовсе ни к чему. Причем согласно инициативе выплату могли бы получать не только граждане, но и иностранцы, живущие в Швейцарии более 5 лет. Иногда швейцарцы предпочитают действовать с помощью референдумов на опережение: так, в 2009 году всенародным решением было запрещено строительство в стране минаретов. К моменту голосования в Швейцарии было всего четыре минарета, но ни один из них и не использовался по назначению, то есть для призыва к молитве, в соответствии с законом о тишине. Также швейцарцы через референдум добились ограничения заработной платы для топ-менеджеров и всей страной добровольно отказались от увеличения отпуска с 4 до 6 недель.
Но как решить, к примеру, оставить корове рога или нет, если ты врач-стоматолог и к сельскому хозяйству отношения не имеешь? Об этом здесь тоже позаботились. Накануне всенародного голосования каждый житель страны, обладающий правом голоса, получает специальную посылку. В ней можно найти справочные материалы и брошюры по теме. Считается, что вооруженный этими знаниями каждый швейцарец может сделать уже осознанный выбор.
Тем не менее есть один важный факт, несмотря на явный, сражающий наповал шарм прямой швейцарской демократии: народные инициативы на референдуме принимаются гораздо и гораздо реже, чем те, которые «спускает» правительство. Возможно, все дело в пропаганде и давлении сверху?
На этот вопрос «МК» ответил профессор Цюрихского университета Томас Видмер. «Это не связано с давлением, — утверждает профессор. — Это связано с тем, как вырабатываются предлагаемые решения. Когда речь идет о народной инициативе, то выдвигает ее, как правило, сравнительно небольшое количество человек. Они разрабатывают свое предложение и просто привлекают других людей путем сбора подписей. Но надо учитывать, что не все, кто это подписал, участвовали в проработке данного решения. Когда на референдум выносится то или иное решение правительства, то, как правило, это какие-то законные акты или документ, который долго готовился, прорабатывался, обсуждался и проходил парламентские законотворческие процессы. Он был уже принят парламентом, но выносится на всеобщее обсуждение уже зрелое и проработанное решение. А когда речь идет о народной инициативе, то небольшая группа людей призывает голосовать за какое-то решение, но оно менее проработано».
«Все равны, но кто-то равнее»
Итак, парламент в стране двухпалатный. Нижняя палата — Национальный совет, верхняя — Совет кантонов. По словам главы Комитета по международным делам парламента Швейцарии Клаудио Фишера, несмотря на лингвистическую иерархию «верхняя — нижняя», по факту палаты представляют собой две равные части одного законодательного органа. В Совет кантонов, который очень напоминает американский Сенат по своему устройству, избираются по два представителя от каждого кантона, их выбирают жители по мажоритарной системе. То есть голосуют за конкретного кандидата, и побеждает тот, у кого большинство голосов. Но все же в демократичной Швейцарии все кантоны равны, но кто-то немного равнее. Шесть из так называемых полукантонов имеют в парламенте по одному представителю. По Конституции различие, проводимое между полными и полукантонами, является, скорее, неофициальной данью истории возникновения этих государственных образований.
Однако голос полукантонов при проведении общешвейцарского референдума засчитывается не как целый балл, а лишь как 1/2. Тем не менее некоторые эксперты-федералисты полагают, что причина сохранения различия кроется в стремлении сохранить баланс сил на уровне федерации. Который был бы непременно нарушен в случае возможного дальнейшего дробления кантонов.
В Совет кантонов попадают по партийным спискам, сейчас там представлены 15 партий. Только четыре ведущие имеют право назначать из своего числа членов правительства.
В одном месте все гербы кантонов можно увидеть, например, внутри Бунденхауса в Берне — так называют здание, где находится парламент и правительство Швейцарии.
Швейцария — совсем небольшое государство, особенно относительно России, но может похвастаться богатым культурным многообразием. В стране аж четыре государственных языка: немецкий, французский, итальянский и ретороманский. И это вовсе не номинальная, записанная лишь на бумаге вариативность. Условно страну можно разделить на четыре зоны по лингвистической принадлежности, но все жители страны прекрасно общаются между собой на немецком или французском. И в этот момент за ними любопытно понаблюдать и убедиться, что беседа может начаться на немецком, а потом плавно перейти на французский. Но толерантности никто не отменял. И если вы купите швейцарскую почтовую марку, то найдете на ней латинскую надпись Helvetia (Гельвеция), это символ идентификации для всех граждан страны. Так что с помощью латыни можно избежать лингвистических предпочтений и никого не обидеть.
«...Но для них это важно»
Население Швейцарии — это около 8,5 миллиона человек, из них около 2 млн — приезжие. И вовсе неудивительно, что так много людей извне стремится в альпийскую республику, ведь средняя зарплата в стране 5–6 тысяч франков. В пересчете на российские рубли это примерно 330–400 тысяч. Минимального размера оплаты труда официально не установлено, но негласно считается, что это около 4 тысяч франков (почти 270 тысяч рублей). Любопытно, что такое явление, как комьютинг (ежедневный путь из пригорода на работу), здесь имеет свою специфику. Жители маленьких населенных пунктов и пригородов ездят каждое утро в крупные города на поездах и электричках, транспортная инфраструктура для этой функции хорошо подготовлена. Человек, живущий Берне, легко может каждый день ездить на работу в Цюрих, и подобных примеров множество. Более того, если повезет, то время проезда в поезде может засчитываться за рабочее. В пригородных поездах с утра можно встретить много людей, увлеченно что-то печатающих на своих ноутбуках, уже работают...
Есть даже те, кто регулярно ездит в Швейцарию на работу из Франции или Италии, а в конце трудового дня снова возвращается домой. По-нашему «трудовых маятниковых мигрантов» здесь называют «фронтальерами».
Но иностранцам не всегда легко приспособиться к местным правилам жизни, которых, мягко говоря, немало. Во время нашего путешествия мы встретились с нашей соотечественницей. Сейчас Ольга — жительница Швейцарии с немецким паспортом. Переехав в альпийскую республику около шести лет назад, рассказывает женщина, порой попадала в неловкие ситуации. В Швейцарии прочно закрепилась практика раздельного сбора мусора. В определенный день жители каждого района выносят собранную макулатуру, обвязав свертки лентой.
В один из таких дней Ольга вынесла мусор и, как водится, поставила сверток у обочины. Но бдительный сосед высказал свое крайнее недовольство, мужчина был так возмущен, что грозился даже вызвать полицию. Оказалось, что график сбора макулатуры в этом районе сменился, и свертки не следовало выносить сегодня.
Еще, признается Ольга, было очень сложно привыкнуть к тому, что в многоквартирных домах стиральные машины, как правило, не отдельно в каждой квартире, а в специальном помещении на первом этаже. «Нужно заранее записываться и указывать точное время стирки. Однажды я записалась, пришла, загрузила одежду. Оказалось, что я перепутала машины, и моя соседка была очень недовольна, пришла все выяснять с журналом, хотя другие машины тоже были свободны. Я не понимала, какая разница, но для них это важно».
Если возвращаться к тому, почему столица Швейцарии, Берн, только на первый взгляд кажется главным пунктом путешествия, то ответ в демократии и федерализме. Функция политического центра в стране скорее административная и регулирующая. Кантоны и коммуны удивительно самостоятельны в принятии решений и, главное, ответственны за их выполнение или невыполнение. Вообще, стремление к горизонтальной, общественной коммуникации, если приглядеться, можно проследить даже в главном национальном блюде — фондю. Где же еще можно найти более компанейский деликатес, где один за всех и все за одного? Ведь котелок с расплавленным сыром, куда все по очереди опускают кусочки хлеба или картофель, на столе один на всех.
Берн — Москва.