Нефтяники выкачивают из недр последнюю нефть, елозят добывающей техникой по умирающей природе.
Политики знать не хотят об экологических проблемах, им важно личное первенство: пробиться в парламент, на губернаторские посты.
Мощный вал неуправляемых, несогласованных действий ввергает в бездну. А каждый уткнулся в свой сусек и знать не хочет, что творится в соседнем стойле.
Возмездие
Молодой человек, купив пачку сигарет, распечатал ее и бросил целлофановую облатку под ноги. После чего с удовольствием закурил.
Подойди к нему и скажи: не надо мусорить, — схлопочешь по роже, а то и пулю в живот. Убивают просто за болтовню с кассиром, тормозящую движение очереди (читай «МК»). Пуля в ответ на публичное замечание — вполне предсказуемое возмездие. Ведь паренек полагает, он прав, — иначе бы вел себя по-другому.
Агрессивные твари
В парке, где гуляют дети и пенсионеры, пес бросается на них с лаем. Просить владелицу собаки взять ее на поводок бессмысленно — к ней не раз обращались; она смотрит прозрачными глазами, губы сложены в упрямую складку, и не считает нужным исполнить пожелание. Судя по всему, эта женщина глубоко несчастна, ей плевать на всех. Кроме четвероногой любимицы. Более того, из-за своей несчастности готова делать несчастными окружающих.
Не хочется накаркивать, но есть основания полагать: эта дама станет еще несчастнее, когда кто-нибудь огреет собаку палкой или (как ни жестоко звучит) пристрелит — вполне реалистичный вариант (читай «МК» и другие издания).
Парадоксальная диалектика: чем больше свободы (то бишь развязности, вседозволенности, безнаказанности) кто-то себе предоставляет, тем выше и тверже вздымается монолитный порог запретительства, пресечения, наказания, фашизма, террора. Большинство гуляющих в этом парке (при, казалось бы, изначальном благодушии) уже в пояс готовы поклониться догхантеру, разбрасывающему отравленные бутерброды.
Христианское долготерпение иссякло. Нынче против произвола единственное оружие — насилие. Особенно активно оно разбухает в гармонизирующей с ним питательной среде.
Откуда в людях агрессия? Да очень ясно: любой выход на улицу из норы-квартиры — унижение. Ценами, хамством брошенной под ноги сигаретной пачки, ощущением бесправия при встрече со слугами правопорядка, незащищенностью от попирателей элементарных норм и законов, интуитивным ощущением своей третьесортности и заведомой ничтожности. И никчемность пытается доказать и отстоять свои права — средствами и приемами, аналогичными тем, которыми ее гнобят.
Трава не расти!
Уфологи озабочены: летающие тарелки стали реже посещать Землю. Во всяком случае, уменьшилось количество свидетельств их визитов.
Возможно, инопланетяне опасаются быть сбитыми сирийской артиллерией, которая, обознавшись, примет их за израильские истребители (или за наш самолет-разведчик).
Глобальны тревоги мирового масштаба… Но жизнь становится неприемлемой еще и в бытовых мелочах, к примеру, в повсеместном замусоривании улиц и морей пластиковыми бутылками и пивными банками. Мысль, панацея, тренд, философия происходящего: прожить легко, прокатиться на ширмачка, а завтра — хоть потоп (в связи с глобальным потеплением, которое тоже ведь не само по себе возникло, а в связи с человеческой жизнедеятельностью), лишь бы сейчас не утруждаться и не перенапрягаться.
Граждане (еще год назад политически и общественно активные) ликовали: удалось добиться снижения использования реагентов. Но зло вернулось — в гораздо более угромадненных объемах: на улицах даже в морозы весеннее половодье, стоят кули с неясного происхождения солью. Ее гранулы впиваются в подошвы, рассыпаются по подъездам и квартирам, перемалываются в порошок и возгоняются парами в человеческие бронхи. Чего удивляться повальной аллергии?
Конечно, можно очищать мостовые и тротуары вручную — тогда ядовитые потоки не потекут в реки и стоки и в конечном итоге внутрь каждого организма, но кому охота горбатиться с лопатой и метлой, а то и с ломом? Проще сыпануть щедрой десницей… И — трава не расти (в буквальном смысле). Рыба — не плавай. Ботинки — гноись! Потомки унаследуют химию в крови и генах.
Серьезные многослойные наледи этой соли не поддаются, на них как оскальзывались, так и падают. Однако проще и дешевле тратить средства на поступивших в приемные покои переломанных пациентов, чем расходоваться на дворников. Да и дворники, подозреваю, сколько им ни плати, настолько избаловались, что вряд ли захотят скалывать горбатую наледь. Их, дворников, привозят на рабочее место, то есть на улицы и проспекты, в комфортабельных автобусах, мусор из урн они собирают, курсируя в комфортабельных автомобилях или на самосвалах.
Сорвать цветок легкости бытия — сейчас, сей момент — так сладко… Ну а потом кто-нибудь когда-нибудь наши завалы расхлебает.
Кому охота
Телефонный звонок. Угрожающий женский голос: «Ваш прибор водоучета вышел из строя. Для проверки необходимо позвонить по номеру…»
Торопливо ищешь карандаш, чтобы записать координаты. Спасибо, что повторяют два раза: «8-499-769-33-09» — чтоб вы не думали, будто я выдумал все эти истории.
После чего уже смягчившейся интонацией: «Если вы уже осуществили проверку, просим не беспокоиться…»
То есть как «не беспокоиться»? Ведь уже обеспокоили и пригрозили! Бесцеремонно влезли в течение не столь уж безмятежной жизни!
Можно отнестись к тому, о чем говорю, как к досадным мелочам, портящим в целом отрадную картину. Но из мелочей складывается большое. Да, этот звонок о водосчетчике пустяк. Но он опять-таки из разряда того, о чем говорю: неохота вести кропотливую работу, проверять, у кого счетчики неисправны и просрочены. Проще бухнуть, звякнуть — огульно и широкоохватно, — и ведь кто-то получает за этот «труд», за этот тяп-ляп-обзвон вполне приличную зарплату.
Ночные светофоры
Экономит ли государство время своих граждан? Смешной вопрос! (Я не о переводе часовых стрелок туда-сюда, а о протяженности быстротекущей жизни.) Если даже денежная экономия происходит за счет здоровья и образования людей — о каких сбереженных минутах может идти речь? Ждем в очередях приема у врачей, ждем транспорт на остановках, ждем разрешения свободно трудиться… Но есть и вовсе нелепые покражи времени — ночные светофоры. Ни в одной разумной стране по ночам, когда пешеходов мало, машины не стоят перед запрещающим красным сигналом столько, сколько в нашей. Тормоз, повсеместный тормоз — символ России.
Хоть бы этот подарок получить в 2019-м, хоть бы малую экономию времени — поскольку остальные активы разбазарены и пущены прахом.
Стыдно
Стыдно за человечество: сплошь войны и вооруженные конфликты. После терактов хоронят десятки, сотни погибших, врачи исхитряются, пришивают пострадавшим оторванные руки, ноги, носы и уши, изобретают титановые заплаты на поврежденные осколками черепа — и это в то время, когда на планете полно естественных болезней, выкашивающих людей и животных. Если бы несчастные бессловесные твари (которых мы снисходительно привыкли с легкой строки поэта именовать «братьями нашими меньшими») могли вообразить, как роскошествуют двуногие идиоты, не умеющие распорядиться своими жизнями и калечащие друг друга в праздных распрях, они бы сошли с ума или загрызли нас всех без исключения, и были бы абсолютно правы.
Апофеоз пренебрежения к другим — просверленная космическая станция; и не суть важно, пробуравили ее те, кто хотел скорее вернуться на землю, или те, кто отправлял отряд в космос, — речь о тотальном, глобальном равнодушии. Отверстия в космическом корабле — лишь разновидность, одна из форм анализируемого зла. Аналогичная поставке самолетам контрафактных запчастей или потчеванию недалеких обывателей поддельной едой. Все это звенья одной цепи. Нет, сплошняковой апокалиптичности.
Досадно (если не сказать удручающе), что живем в стране, где при очистке столичного пруда могут ничтоже сумняшеся погубить семью ондатр, а при реставрации фасада дома — замуровать ниши с гнездами и птенцами, к которым не могут прорваться взрослые птицы. Не могу представить, чтобы подобное случилось в Финляндии или Австрии — там берегут каждую былинку и пичужку и машинам нельзя парковаться на газонах. У нас — еще как паркуют.
К чему придем? И чего недосчитаемся в итоге?
Как бы не получилось, что целого государства.