– Поиск кладов во все времена считался отчасти не богоугодным делом. Ведь как- никак ты пытаешься овладеть вещами, тебе никогда не принадлежавшими. Хотя почти всегда у таких старинных кладов уже нет законных хозяев, они как бы ничьи, – подчеркнул Владимир. – Знаю, что некоторые из моих коллег по увлечению, чтобы гарантировать успех предстоящего поиска и отвратить от себя действие негативных сил, прибегают к прямо-таки языческим обрядам, обращаясь за содействием и сопутствующей делу удачей к Бабке-копейке или Земляному Дедушке (надо этого старца обязательно водочкой угостить, плеснув из стакана на землю).
Что касается меня, то, отправляясь в очередную серьезную экспедицию, привык совершать определенный ритуал: помолиться, сходить в храм, исповедаться...
Часть найденных ценностей я взял за правило отдавать на церковные нужды, а если находил в «схроне» какое-то припрятанное в лихие годы церковное имущество, обязательно все такие трофеи передавал в монастырь. Это позволило мне до сих пор благополучно возвращаться из всех моих поездок.
Хотя, имея столь большой кладоискательский стаж, я не раз сталкивался с какими-то странными «потусторонними» явлениями. И порой они могли представлять серьезную угрозу.
Во многом это связано еще и с тем, что некоторые из кладов – так называемые «кровавые». То есть сокровища были добыты и припрятаны разбойниками, убийцами... Встречаются и другие клады из числа тех, что тоже «по ту сторону добра». Человек, устраивавший когда-то такую заначку, накладывал на припрятанные богатства заклятье, которое сулило большие беды тому, кто их попробует взять. Произносили, например, что-то вроде: «Как с гуся водя, так с меня худоба. Кто клад мой найдет, на того пусть перейдет!»
Приговор старого клинка
Одна из самых показательных историй произошла не так уж давно. Случилось мне копаться на месте старого селения, полностью исчезнувшего с лица земли во время войны. А рядом с моим полевым лагерем в этой глухомани оказался бивак двоих «черных копателей».
Я столетние, двухсотлетние, трехсотлетние артефакты пытаюсь в земле отыскать, а они роют в поисках «сувениров» минувшей войны. В итоге познакомились поближе, решили объединить наше лагерное хозяйство – так удобнее, да и вечера у общего костерка коротать веселее. Хотя работали в поле, конечно, по отдельности.
Как-то уже под конец экспедиции ребята наткнулись на разрушенный блиндаж, а в нем – на останки высокопоставленного немецкого офицера. Среди прочих ценностей, которые они откопали – орденов, знаков различия, медальонов, – оказался и клинок в полусгнивших ножнах.
На лезвии из отличной стали хорошо были видны какие-то рунические надписи. Кинжал мне сразу не понравился: от него могильным холодом повеяло. Но ребятам было не до подобных сантиментов, они едва не переругались, споря, кому должна достаться эта вещь.
В итоге парни все-таки смогли договориться. А вскоре мы разъехались, обменявшись перед тем номерами телефонов. Буквально через пару месяцев этот контакт вдруг сработал. Мне позвонил один из «черных копателей» и сообщил, что его приятель, тот, которому достался немецкий кинжал, погиб. Поехал в одиночку «на коп» и по роковой случайности развел костер прямо над притаившимся в земле старым снарядом или миной...
Согласно прежним договоренностям клинок теперь перешел в собственность звонившего. Еще некоторое время о нем не было никаких известий. Потом он снова позвонил, в пьяном угаре стал рассказывать, что по ночам теперь все время снится какой-то мужик и грозно требует: «Верни то, что мне принадлежит!» Я понял: это все «фокусы» загадочного клинка, и посоветовал парню поскорее сбыть его куда-нибудь — вещь дорогая. Однако воспользоваться советом копатель не успел. Через несколько дней он, будучи в сильном подпитии, упал с балкона своей квартиры.
После этой трагедии кинжал с руническими надписями отдали мне. Но, пока искал покупателя, клинок успел навредить: в моем жилище один за другим дохли домашние животные, жена вдруг попала с острым приступом в больницу, а сам я начал ощущать какое-то общее недомогание, слабость. Кончилось тем, что во время съемки программы на одном из телевизионных каналов, посвященной моим кладоискательским экспедициям (в том числе и этой), мне стало очень плохо, думал даже, что прямо у них там в студии и концы отдам...
Призрак на спецобъекте
Весьма загадочный случай произошел в моем родном селе Семеновское под Москвой. Там в сталинские времена существовал спецобъект НКВД. Для сотрудников построили два больших барака, которые были жилыми еще долгие годы после того, как «контору» закрыли. Однако уже в наше время эти обветшавшие здания, наконец, полностью расселили. Они стояли пустые, и привлекли мое кладоискательское внимание.
Решил обследовать чердак. По собственному опыту знаю, что в подобных местах можно много интересного обнаружить – в потайных местах за стропилами, в засыпке потолочных перекрытий...
Вооружившись лопатой, я копался в одном из углов чердака и вдруг явственно услышал какой-то шорох. Из-за трубы дымохода «нарисовалась» какая-то фигура. В полутьме контуры ее были нечеткими, но все-таки я смог рассмотреть, что это пожилого вида мужчина.
Встреча с ним повторилась и в следующий мой визит на загадочный чердак. На сей раз фигура не просто появилась из сумрака, но и делала какие-то движения рукой, явно указывая мне на участок чердака в дальнем от меня углу. Я потом порылся там и выудил из толстого слоя шлака, использованного строителями барака для утепления потолка, немецкий «Маузер-98М», бережливо замотанный в тряпки и обернутый снаружи газетами, датированными 1960-ми годами.
Эту находку я сразу же сдал в милицию. А потом в разговоре с одним из местных жителей выяснил, что немецкое оружие – трофей, привезенный с войны, – скорее всего спрятал на чердаке кто-то из обслуги спецобъекта. Рассказали мне и о чердачном незнакомце. Оказалось, что, судя по описаниям внешнего вида, мне явился последний из остававшихся в живых и обитавших в бараке сотрудников бериевских органов. Кончил он свои дни плохо: был найден мертвым на этом самом чердаке.
Вещий сон
Еще один эпизод также связан с Семеновским. Как-то приехал я на свою малую родину на несколько дней – отдохнуть от московской суеты. И стал мне вдруг раз, другой, третий сниться один и тот же сон. Будто хочу пробраться на чердак какого-то старого дома. Иду вначале осторожно по карнизу, дотягиваюсь до круглого чердачного окна... А в окне этом вместо решетки – подходяще по размеру велосипедное колесо. Я его выдавливаю и попадаю через открывшийся проем внутрь...
Через некоторое время, путешествуя по окрестностям, я добрался до одной из соседних деревень. А там увидел старый, еще, наверное, с дореволюционных времен уцелевший дом. Половина его жилая, – там, похоже, семья дачников обитает, а половина пустует, заброшена.
Мне, конечно, интересно стало. На неделе вернулся я к дому и, воспользовавшись тем, что дачников в это время не было, по толстой старой ветле попробовал вскарабкаться наверх. Дерево выросло очень близко от стены, так что мне не составило особого труда перебраться с ветлы на не широкий, но все-таки достаточный для опоры ног карниз. По нему я приблизился к окошку, ведущему на чердак. Оказалось, что оно загорожено от птиц старым велосипедным колесом!
Я не сразу осознал совпадение. И лишь, когда, выдавив эту железяку и пробравшись в открывшийся проем, оказался на чердаке, вдруг сообразил: да это же мой навязчивый сон воплощается в реальности!
Выходит, откуда-то мне знак был подан. И, действительно, я в этот заброшенный дом не зря пробрался. На чердаке мне попалась очень интересная вещь. Под толстую балку перекрытия был засунут короткий клинок – бебут, изготовленный в 1917 году златоустовскими мастерами. Такие клинки в старой армии носили артиллеристы.
Клад не пускает
Вот довольно характерная история, которая показывает, что порой клад может попросту не подпускать к себе.
Мне давно хотелось «прочесать» одно из мест в Подмосковье, где в старину находилось большое село. Сейчас там никто не живет, а на картах крупного масштаба указано лишь «пустошь Маслово». Казалось бы, очень доступный кладоискательский объект, – до него от столицы буквально километров 60. Но попасть туда мне никак не удавалось. И причины были какие-то странные.
Помню, в самый первый раз отправился я в погожий осенний день. Солнышко светит, небо голубое... Но когда подъехал к пустоши поближе, вдруг обрушился сильнейший снегопад. В считанные минуты все вокруг замело. Даже по дороге проехать было трудно, а уж вести поиски там, на месте исчезнувшего селения, казалось и вовсе бесполезно: сплошные сугробы вокруг, скрывшие все столь важные поисковику приметы, – где дома стояли, где колодцы были, где погреба... Пришлось развернуть машину и рулить домой.
Другая моя попытка сорвалась из-за того, что в окрестностях пустоши, когда я уже оставил машину и пробирался пешком, меня вдруг атаковала стая собак. Получил пару укусов, одежду порвали. Какие уж тут клады!
Случилось еще, что помехой стало неудачное – как по заказу! – падение с велосипеда: повредив ногу, я вынужден был отказаться от дальнейшей поездки «на коп» в бывшее Маслово. Или еще вариант: на пути к пустоши оказался свидетелем дорожной аварии и на долгие часы застрял там в роли свидетеля для милиции. Драгоценное время для поисков было упущено.
Однажды, кажется, уж все проблемы позади, осталось лишь преодолеть последний километр до места по лесу. И тут мой верный навигатор вдруг стало глючить, а дорожки через лесные заросли запетляли-запетляли, и я совсем потерял ориентиры. Был уверен, что иду правильно, а вместо пустоши вышел в итоге в какое-то совершенно иное место. Пытался по другой тропинке идти – опять заплутал... Так и не пустило меня к себе это древнее поселение.