Шпионские страсти
Одна из самых престижных улиц столицы – Большая Дмитровка, в советские годы Пушкинская. Многие здания, которые выстроились по обеим ее сторонам, украшены мемориальными досками, напоминающими об известных людях и примечательных исторических событиях. Однако дом №5/6 таких «отметин» не имеет, хотя когда-то, более 50 лет назад, именно здесь разыгралась финальная часть настоящего шпионского детектива, о главном персонаже которого вспоминают до сих пор.
В середине прошлого века это был жилой дом с многокомнатными коммуналками. Сейчас четырехэтажное красивое здание дореволюционной постройки занимают различные офисы, учреждения и заведения «общепита». Их посетители, заходя внутрь через просторный парадный подъезд, даже не догадываются, какую зловещую тайну он хранит.
«2 ноября советскими органами государственной безопасности был пойман с поличным сотрудник посольства США Ричард Карл Джэкоб в момент изъятия им шпионских материалов из тайника, оборудованного в подъезде дома №5/6 по Пушкинской ул. в гор. Москве...»
Такую маленькую заметку опубликовала «Правда» 5 ноября 1962 года. Никаких подробностей, в главной газете СССР, естественно, не сообщалось. И широкие массы советских граждан пока еще ничего не знали о деле «супер-шпиона» Олега Пеньковского. А ведь упомянутый в заметке эпизод стал как раз финальной частью операции КГБ по его разоблачению.
Полковник Главного разведывательного управления Пеньковский в 1960-м (согласно другим источникам – в 1958-м) по собственной воле вышел на контакт с американской, а потом с английской разведкой. За последующие несколько лет шпион-доброволец передал своим новым хозяевам огромное количество секретных сведений и документов. В том числе и о тайном размещении на Кубе советских ракет, из-за которого позднее разгорелся знаменитый Карибский кризис.
Американцы своего информатора из советских спецслужб очень ценили и позаботились о надежных и безопасных для него каналах связи. Пеньковский пользовался несколькими тайниками и целой системой специально разработанных сигналов.
Один из тайников находился как раз в подъезде дома №5/6 на Пушкинской. Судя по публикациям, которые появились впоследствии в американской прессе, такой выбор объясняется вполне бытовыми причинами. Якобы кому-то из сотрудников посольства США понравилась работа мастера в парикмахерской, расположенной на Пушкинской улице неподалеку от дома, о котором идет речь. Собравшись в очередной раз подстричься, американец угодил под сильный ливень, разыгравшийся в центре города, и укрылся от грозы в том самом подъезде. Оглядевшись здесь, заокеанский «боец невидимого фронта» сообразил, что место очень удобное для тайника. Во-первых, через просторное помещение проходит много людей, – тех, кто населяет огромные коммуналки на верхних этажах или пришел сюда в гости, – так что присутствие в подъезде кого-то постороннего не бросается в глаза. А во-вторых, здесь царит полумрак, способный скрыть манипуляции с закладкой и выемкой шпионских материалов.
В итоге сотрудники ЦРУ, работавшие в американском посольстве, оборудовали в подъезде дома №5/6 тайник для своего агента. Впрочем «оборудовали» – это явное преувеличение. На самом деле все было организовано гораздо проще и удобнее. Очередные сообщения и скопированные секретные материалы Пеньковский должен был спрятать в пустой спичечный коробок, потом перевязать его тонкой проволокой, свободный конец которой загнуть в виде крючка. Зайдя в подъезд и улучив подходящий момент, шпиону следовало подойти к большой батарее центрального отопления, которая установлена здесь, и этим крючком прицепить коробок в укромном месте: к железной скобе, поддерживающей батарею, – между стеной и массивными чугунными секциями отопительного устройства.
О том, что закладка им проведена, агенту следовало информировать своих хозяев способом, хорошо известным теперь, благодаря популярному сериалу «ТАСС уполномочен заявить». Пеньковскому велели оставить особую метку в заранее условленном месте. В данном случае это был крест, нарисованный мелом на одном из фонарных столбов на Кутузовском проспекте у гостиницы «Украина».
ЦРУ-шниками была также предусмотрена возможность проинформировать своего шпиона о дальнейшей судьбе контейнера. Для этого кто-нибудь из американцев должен сделать сигнальную метку на рекламном плакате, висящем у гастронома, расположенного неподалеку от заветного подъезда. Одно темное пятнышко – «закладка попала по назначению», два пятнышка – «сотрудник посольства не обнаружил контейнера в тайнике или не смог его изъять».
Однако все эти хитрости и уловки не помогли.
Утром 2 ноября 1962 года американскому резиденту доложили: условный знак на фонарном столбе появился, значит, закладка в тайнике. Забрать контейнер главный разведчик поручил молодому сотруднику Джэкобу, работавшему в посольстве в официальном статусе архивариуса. Однако едва этот «специалист по старым бумагам» вошел в подъезд дома №5/6 и забрал из-за батареи коробок, откуда ни возьмись, подскочили несколько крепких ребят в штатском. Они схватили американца и затолкнули его в черную «Волгу», притормозившую у дверей. Взятого с поличным «архивариуса» после допросов в КГБ объявили персоной нон-грата и выдворили из СССР. А вскоре американцы с большим огорчением узнали об аресте Пеньковского. Причем случился он еще за несколько дней до событий на Пушкинской – 22 октября.
Такая хронология событий позволяет предположить, что шпионская операция с закладкой контейнера и появлением условного знака об этом, на самом деле была проведена советскими контрразведчиками. Они узнали все необходимые детали от Пеньковского на его допросах и решили воспользоваться информацией, чтобы поймать с поличным одного из агентов ЦРУ, работавших «под прикрытием» в американском посольстве.
Что же касается самого Пеньковского, то – согласно официальной версии, – «супер-шпиона» ждала незавидная участь. В мае 1963-го суд приговорил его к расстрелу.
Смертельный сюрприз для столицы
Никольская – она же в советские годы Улица 25-го Октября, – протянулась по самому центру столицы, между Красной площадью и Лубянской. Здесь-то, в нескольких сотнях метров от Кремля и здания КГБ, произошел один из наиболее «шумных» террористических актов в истории СССР. Шумных – в буквальном смысле этого слова.
Побывать на месте давнего теракта очень легко: нужно пройти по четной стороне улицы до перекрестка с Богоявленским переулком. С одной стороны здесь располагается небольшой скверик, а на другом углу расположен дом №8/1, строение 1. Сейчас в нижнем этаже этой постройки работает аптека. А в то время, о котором пойдет речь, помещение занимал продовольственный магазин – гастроном №5.
Именно около входа в торговый зал, который находится на углу дома, 8 января 1977 года в 18.10 прогремел сильный взрыв.
Казалось бы, счет его жертвам должен идти на десятки жизней: это был субботний вечер, и на одной из самых популярных улиц столицы толпилось много прохожих. Однако, к счастью, в результате инцидента лишь несколько человек получили легкие ранения и ушибы.
Расчет негодяев, устроивших теракт, не оправдался. А то, что это был именно террористический акт, у правоохранительных органов не возникало сомнений фактически с самого начала. Ведь в тот злополучный день в разных частях столицы прогремело с небольшими интервалами сразу три взрыва!
В 17.33 бомба взорвалась в вагоне поезда метро на перегоне между между станциями «Измайловская» и «Первомайская».
Другая бомба была заложена под прилавок в торговом зале гастронома №15 на ул. Дзержинского (неподалеку от здания Комитета госбезопасности). Она сработала в 18.05.
И наконец еще через 5 минут – в 18.10, «ахнуло» у продмага на Улице 25-го Октября.
Подобного в истории Страны Советов не случалось! Сразу же были подняты на ноги все спец-службы. Генсек Брежнев, охотившийся и отдыхавший в заповеднике Завидово, срочно вернулся в Москву.
От взрывов погибло в общей сложности 7 человек, было ранено около 40. Причем последний по времени теракт оказался самым безобидным. Те, кто его устраивал, допустили серьезную ошибку. Они подложили самодельный фугас в урну для мусора, стоявшую у входа в гастроном. Однако массивная чугунная конструкция выдержала взрыв, и в результате вся взрывная волна ушла вверх, почти не нанеся вреда людям, находившимся поблизости. Фрагменты «закладки» разлетелись по крышам соседних домов, – и в первую очередь этот «дождь» обрушился на крышу здания Историко-архивного института, находящегося напротив, через улицу.
Расследованием занялся КГБ. Операция по поиску наглых террористов получила кодовое название «Взрывники». О результатах ее председатель Комитета Ю. Андропов регулярно докладывал лично Леониду Ильичу.
Советским чекистам выпала на сей раз очень трудная задача. Опрос почти 500 возможных свидетелей не дал фактически никаких зацепок. А найти «говорящие» вещественные доказательства оказалось не просто. Например, чтобы не упустить ни малейшего уцелевшего фрагмента взрывного устройства, сработавшего у гастронома №5, пришлось вручную снимать весь снег с крыш нескольких окрестных домов, с тротуаров и мостовой в радиусе 50 метров от эпицентра взрыва и перетапливать его в специально подвезенных сюда полевых солдатских кухнях. Образовавшуюся талую воду тщательно процеживали. «Сизифов труд» был в конце концов вознагражден: чекисты обнаружили важный вещдок – стрелку от будильника, использовавшегося террористами в качестве таймера для их бомбы. Экспертиза помогла установить марку часов: «Слава». Такие выпускались на Ереванском часовом заводе.
Позже на месте взрыва в вагоне метро удалось найти и другие «подсказки», благодаря которым сотрудники органов госбезопасности вышли на «армянский след» серии взрывов в столице. В итоге осенью того же года были задержаны трое молодых жителей армянской столицы. Один из них, Степан Затикян оказался организатором Национальной объединенной партии Армении (НОПА) – нелегальной националистической группы, ставившей целью создание независимой Армении. Именно он и был идейным вдохновителем подготовки и проведения серии террористических акций в Москве. Причем на трех январских взрывах группа Затикяна останавливаться не собиралась. В ноябре двое его подельников приехали в столицу СССР с новой самодельной бомбой, спрятанной в хозяйственную сумку. Ее они намеревались взорвать в зале ожидания одного из железнодорожных вокзалов. Однако на сей раз произошла осечка: «скисла» батарейка, подключенная к детонатору. Бесхозную ручную кладь в зале ожидания заметили пассажиры и вызвали милицию. Именно по личным вещам, легкомысленно оставленным террористами в этой сумке, и удалось вскоре их вычислить.
Судебный процесс над Затикяном и его двумя сообщниками проходил в закрытом режиме. 24 января 1979 года был оглашен приговор: высшая мера.
Взрыв на острове
Крупнейшая по количеству жертв катастрофа, вызванная взрывом бытового газа в жилых помещениях. – Такой печальный рекорд принадлежит дому №77 на Садовнической улице. Зимой 1967 года здесь, на острове между Москвой-рекой и Водоотводным каналом произошло техногенное ЧП, унесшее жизни почти 150 человек.
Тех, кто решит побывать на месте той давней трагедии, ожидает сюрприз. На углу нынешних Садовнической улицы (в советские годы она носила имя знаменитой летчицы Полины Осипенко) и проезда вдоль Садового кольца, ведущего к Космодамианской набережной, расположены два дома №77 – строение 1 и строение 2. Их разделяют узкий проезд во двор и многоэтажное офисное здание в современном стиле.
«Отмотав» машину времени на несколько десятилетий назад, можно выяснить, что когда-то здесь был один дом, числившийся по адресу ул. Полины Осипенко, 77. А нынешние два «семьдесят седьмых» на самом деле являются составными частями этого большого здания. Его построили в 1929-м в виде буквы «Г», длинная «нога» которой протянулась параллельно Садовому кольцу, а коротенькая «перекладина» выходила на Садовническую улицу. Но всего через несколько лет многоэтажка подверглась серьезной реконструкции. При сооружении нового Большого Краснохолмского моста на Садовом кольце, «нога» оказалась помехой для устройства съездов с него на набережную. Решение приняли в духе того времени: Г-образный дом распилили надвое и его «ногу» передвинули на несколько десятков метров вглубь двора. Образовавшийся при этом зазор между половинками здания вскоре заполнили, построив многоэтажную вставку, благодаря которой дом №77 вновь стал единым целым.
Именно здесь, в этой вставной пристройке, все и случилось.
Катастрофа произошла 25 декабря 1967 года в половине десятого вечера. Очевидцы – жители соседних подъездов, потом рассказывали, что внутри вставки вдруг прогремели один за другим два взрыва. А вслед за тем произошло нечто удивительное: несколько верхних этажей этой части дома, словно отрезанные от нижних ярусов, поднялись вверх и, на секунду-другую зависнув в воздухе, обрушились вниз. Почти все, кто находился внутри этих помещений, погибли.
Трагедию отличали и другие необычные моменты. Мощной взрывной волной некоторых жильцов выбросило через окна на улицу, причем несколько человек улетели на десятки метров. По сохранившимся свидетельствам, одну женщину забросило на Садовое кольцо вместе с оторвавшимся балконом ее квартиры! А пожилой мужчина совершил по воздуху головокружительный полет до самого Краснохолмского моста. При этом он не получил серьезных травм, однако вскоре скончался от сердечного приступа, вызванного стрессом. Удивительные вещи произошли и с жильцами нижних, не тронутых взрывом этажей. Какой-то неведомой силой их подбросило к потолку вместе с предметами мебели. Но обвинять в таком «фокусе» взрывную волну нельзя: ведь следов ее атаки на эти квартиры не обнаружилось, – их стены, потолки не имели серьезных повреждений.
В общей сложности жертвами взрыва стали 147 человек, десятки были ранены.
Для расследования ужасного происшествия сразу же создали специальную комиссию, работала оперативная группа сотрудников КГБ. Были выдвинуты несколько версий произошедшего: диверсия, взрыв авиабомбы, уцелевшей с времен войны, и, наконец, – взрыв бытового газа. Это, последнее, предположение в итоге и легло в основу выводов комиссии. Серьезным аргументом «за» послужила найденная среди обломков пострадавшей части дома №77 развороченная взрывом газовая труба.
Именно про взрыв газа следователи доложили Брежневу, который на следующий день побывал на месте трагедии. Вид страшных руин в самом центре столицы, огромное количество жертв этого ЧП произвели на генсека очень сильное впечатление. Как считается, после увиденного на улице Осипенко в тот декабрьский день Леонид Ильич стал горячим поклонником идеи замены в городских квартирах газовых плит электрическими. Через некоторое время в «верхах» было принято соответствующее решение: отныне во всех новых домах высотой более 9 этажей должны устанавливаться только электрические плиты.
И все-таки официальные выводы следствия не объяснили некоторых «эксклюзивных» особенностей катастрофы. Например, анализ этого случая, который еще не раз проводили специалисты – взрывотехники, ученые-физики, позволил им сделать однозначный вывод: последствия ЧП отнюдь не похожи на «классические» результаты взрыва бытового газа в помещениях. Более того, «картинка», вырисовывавшаяся из показаний очевидцев, позволяла предположить удивительное: в тот роковой момент в районе взрыва на несколько мгновений будто исчезло гравитационное поле!
Объясняя это, альтернативную версию высказали сторонники существования аномальных зон. По их мнению в месте нахождения вставки дома №77 зимой 1967-го произошел так называемый гравитационный взрыв – выброс энергии из разлома в земной коре, сопровождающийся локальными сейсмическими толчками. «Аномальщики» даже раскопали архивные свидетельства, подтверждающие версию о существовании разлома земной коры в районе пересечения Садовнической улицы и Садового кольца. Оказывается, на том же самом участке, где в 1930-е возвели вставку-перемычку для злополучного дома, уже случались подобные разрушительные инциденты. В 1902 году вдруг без видимых причин рухнул стоявший здесь доходный дом. А через четверть века столь же загадочным образом развалилось поставленное на его месте здание булочной.
Но вернемся в 1960-е. Полуразрушенную взрывом вставку дома №77 решили не восстанавливать. Руины разобрали, а «ногу» и «перекладину» некогда единой Г-образной постройки превратили в отдельные здания (сохранив за ними один и тот же номер – 77). Уже в наше время на месте исчезнувшего фрагмента дома и соседней с ним старой постройки возвели многоэтажное офисное «чудо хай-тека», выходящее фасадом на угол улицы и Садового кольца. Этажи в «ноге» были переданы под служебные помещения различным организациям, а «перекладина» по-прежнему является жилым зданием.
До сих пор сохранилось несколько напоминаний о страшной трагедии 1967-го. Если зайти со стороны двора, видно, что торцевая часть «ноги» словно бы оборвана: вместо привычного стыка двух плоских стен на углу здания обнаруживается странного вида многогранный выступ. Это след примыкавшей некогда многоэтажной вставки. Вдобавок фасады здесь укреплены несколькими поясами металлических балок: ими стянули дом после взрыва, опасаясь его дальнейшего разрушения. А в жилом корпусе «подсказка» находится прямо на входных дверях первого подъезда: судя по табличке, счет квартирам в этом доме начинается почему-то сразу с кв. 63. Объяснить сей парадокс легко: первые 62 квартиры когда-то единого большого дома либо оказались разрушены взрывом, либо были упразднены позднее, при передаче «ноги» в нежилой фонд.
Жертва инкассаторов
Среди весьма необычных дел, расследованием которых довелось заниматься сотрудникам милиции и чекистам, – трагическая смерть известного художника Виктора Попкова осенью 1974-го. В «инстанциях» тогда приложили все усилия, чтобы это происшествие не «резонировало» в обществе.
«Советский художник, Лауреат Государственной премии СССР... Погиб в результате несчастного случая.» Большинство справочников о трагической судьбе Виктора Попкова упоминают в обтекаемых формулировках. А ведь на самом деле смерть этого талантливого живописца, многие картины которого находятся в собрании Третьяковской галереи, оказалась не просто случайной, глупой (по крайней мере, на первый взгляд), но и совершенно необычной по своим обстоятельствам. 12 ноября 1974 года он был убит средь бела дня на центральной улице Москвы выстрелом в упор, который произвел из табельного пистолета инкассатор, принявший художника за налетчика-грабителя.
Нынешний адрес места происшествия: ул. 1-я Тверская-Ямская, 20/1. В злосчастный ноябрьский день 1974-го именно на тротуаре неподалеку этого дома на тогдашней улице Горького упал сраженный пулей Виктор Попков.
Сейчас в здании расположена Галерея живописного искусства Товарищества живописцев Московского союза художников. А в советские времена на протяжении многих лет здесь располагался Комбинат живописного искусства Московского городского отделения Художественного фонда РСФСР. – Место очень важное для столичных мастеров кисти, можно даже сказать – один из центров художественной жизни тогдашней Москвы. В помещениях Комбината работала комиссия по распределению и приему заказных работ, проходили обсуждения новых произведений и выставок, в специальной мастерской живописцы могли заказать холсты, подрамники, рамы для своих картин.
А рядом с упомянутым «очагом культуры» располагалось заведение совсем иного свойства. Кафе «со спиртными напитками в меню» из числа тех, которые в народе называли «забегаловками». Конечно, представителям творческой интеллигенции общение с «зеленым змием» тоже не чуждо, а потому случалось, что посетители Комбината заглядывали и в соседнюю кафешку.
Виктор Попков довольно часто бывал в «доме художников» на Тверской. Вот и 12 ноября он зашел сюда по каким-то своим делам Дальнейшие события можно восстановить по свидетельствам некоторых их участников и очевидцев, хотя при этом обнаруживаются важные различия.
В кулуарах Комбината Виктор Ефимович встретил одного из своих коллег. Тот стал расхваливать последнюю законченную Попковым картину «Хороший человек была бабка Анисья» и предложил выпить за этот творческий успех. Компанию составили еще двое знакомых художников. Все вместе они отправились в соседнюю распивочную. Через некоторое время после начала импровизированного застолья Попков засобирался домой. Выйдя на улицу Горького, он увидел «Волгу»-такси, припарковавшуюся у тротуара неподалеку, и решительно подошел к машине. Будучи «под парами» художник не обратил внимания на погашенный зеленый огонек, не заметил темную фигуру на сидении рядом с шофером и наклонился к полуоткрытому окну передней двери, чтобы договориться с таксистом о поездке. Такие действия Попкова имели самые трагические последствия: человек, сидящий в салоне, ни слова не говоря, выстрелил в него из пистолета.
На беду 42-летнего художника, приглянувшийся ему таксомотор оказался в тот день арендован для перевозки инкассаторов (специальных машин у них в ту пору было немного, а потому весьма распространенной практикой являлось использование для перевозки денег автомобилей-такси). И еще одно «как нарочно». Незадолго до описываемых событий случилось нападение на инкассаторскую машину, при котором бандиты убили несколько человек и похитили крупную сумму денег. После этого ЧП всем инкассаторам было дано строгое указание: в случае возникновения опасной ситуации открывать огонь по предполагаемым грабителям без предупреждения. Жертвой случайного стечения всех этих обстоятельств и стал Виктор Попков. Он был тяжело ранен инкассаторским выстрелом и скончался в больнице.
Несколько иную версию трагедии довелось обнаружить в воспоминаниях одного из близких друзей Виктора Ефимовича, опубликованных в каталоге картинной галереи подмосковного Микулина Городища (В. Е. Попков был среди ее организаторов). Согласно этим свидетельствам, в тот роковой день художник, действительно, зашел в злополучную «забегаловку», где провел некоторое время в компании других художников. Но выпил он за все время «банкета» лишь одну стопку водки. На предложение коллег «добавить еще» ответил решительным отказом. Объяснил это тем, что у него скоро запланирована в городе важная встреча. А вслед за тем заявил, что должен уходить: мол, нужно поскорее найти такси, чтобы успеть доехать к назначенному времени. Услышав это, один из работников кафе сказал Виктору Ефимовичу, что на улице неподалеку как раз стоит машина с «шашечками». Попков тут же собрался и, подойдя к этой «Волге», хотел, видимо, договориться с водителем о поездке. В этот момент из салона раздались два выстрела.
Возникает резонный вопрос: почему официант так уверенно сообщил Попкову про такси? Ведь, по рассказам бывавших в этом заведении людей, из зала участок улицы, где припарковалась машина, не просматривался! Значит, была «подсказка» работнику кафе? Но от кого, и зачем? Получается, что художника кто-то сознательно подвел под пули! Коллеги Попкова, бывшие с ним в «забегаловке», странным образом путались в показаниях, противоречили друг другу, а досконального расследования всех этих «нестыковок» и подозрительных совпадений, судя по воспоминаниям близких художника, так и не провели. Между тем радиостанция «Голос Америки» по горячим следам сообщила скандальную новость: якобы, известного русского художника Попкова убили сотрудники КГБ.
Прощание с Виктором Ефимовичем проходило в Выставочном зале на Кузнецком мосту под контролем усиленных нарядов милиции и «товарищей в штатском». Похоронили его на сельском кладбище в подмосковном поселке Черкизово.
Удар «одноглазого»
Еще одна из трагедий, о которых сегодня пойдет речь, совершенно уникальна и вроде бы вполне попадает в разряд чисто техногенных. Однако из-за большого количества жертв и пострадавших к ее расследованию наверняка были подключены немалые силы из органов охраны правопорядка. Впрочем, судя по всему, доказать чей-то злой умысел в этом происшествии не удалось.
Вряд ли граждане, проходя в районе легендарной Хитровки – Хитровской площади, обращают особое внимание на старый дом на углу Певческого и Подколокольного переулков (Подколокольный пер., 10а/2, строение 1). Разве что те, кто направляется в расположенное ныне в здании посольство одной из стран дальнего зарубежья. А ведь когда-то – дом тогда был отдан под коммунальное жилье, – здесь случилось удивительное ЧП, сопровождавшееся многочисленными человеческими жертвами: здание едва не обрушилось из-за сильнейшего таранного удара, полученного от... трамвая.
В 1959 году на линии Москвы вышли новые трамвайные вагоны. За их характерную особенность – наличие единственной фары впереди, эти трамваи чехословацкого производства называли «одноглазыми чехами». А в официальных документах завода «Татра» пассажирская машина имела обозначение Т-2. Такой индекс невольно вызывает аналогии с грозными боевыми машинами: у танков-то похожие «имена» – Т-34, Т-72... И надо же такому случиться, что один из «чехов» неожиданно подтвердил справедливость подобных сопоставлений.
В тот злосчастный октябрьский день 1963 года красно-желтый чехословацкий вагон вдруг вышел из повиновения и стал виновником серьезной аварии. «Татра» везла пассажиров по 24-му маршруту от Курского вокзала к Яузским Воротам. Вагон пересек Садовое кольцо и поднялся вверх по «горбатой» улице Обуха (ныне – Воронцово Поле). Но вслед за тем, во время спуска в сторону Хитровки произошло непоправимое: у трамвая отказали тормоза!
Раскатившийся под уклон Т-2 каким-то чудом проскочил, не зацепив никого, перекресток с Бульварным кольцом и помчался вниз по Подколокольному переулку. Дальше рельсы круто сворачивали налево – в Астаховский (ныне – Певческий) переулок. Однако тяжелой пассажирской машине вписаться в этот поворот на большой скорости было просто невозможно. «Татра», вылетела с рельсов и со страшным грохотом врезалась в угловой дом. Удар был так силен, что трамвай чуть ли не насквозь прошил старое здание, прозванное старожилами «утюгом», – по свидетельствам очевидцев, снаружи осталась лишь задняя часть вагона.
Происшествие тогда постарались засекретить. С руководителей столичных транспортных предприятий взяли подписку о неразглашении. Число жертв катастрофы так и осталось не известным (хотя счет погибшим пассажирам и жильцам разрушенных квартир, наверняка, шел на десятки). Трамвай-убийцу отправили в утиль, обитателям протараненных комнат предоставили новую жилплощадь, дом-«утюг» отремонтировали... А маршрут №24, оказавшийся столь опасным, буквально на следующий день «обрубили», и вскоре рельсы на улице Обуха, в Подколокольном, в Астаховском переулках вообще были сняты.