«В эту профессию чаще всего попадают те, у кого-то что-то не так»
Начинающие художники любят рисовать Марину Власову. Помимо пропорционального сложения, спортивной фигуры и рельефных мышц в ней есть что-то, что притягивает взгляд.
— Сейчас мне 49 лет, у меня инвалидность с детского возраста, помешавшая мне выбрать интересующую меня специальность. В советские времена как-то было не принято говорить об инвалидах. Уважительно относились только к инвалидам войны, к героям. Мы во всем пытались обогнать Запад — соответственно, у нас человек должен был быть здоровее и красивее среднестатистического гражданина США. Инвалидов далеко не во все вузы принимали, и оказалось, что на все те специальности, которые мне были интересны, я не имею права подавать документы…
— Получается, все планы рухнули в тот день?
— Я хотела стать преподавателем для учащихся начальных классов, мечтала своим трудом изменить отношение к инвалидам. Кроме того, я понимала, что с инвалидностью своей семьи у меня не будет, поэтому хотела работать в школе.
Еще одной моей мечтой было стать художником. Но и на эту специальность оказался запрет для инвалидов. Я пережила настоящий шок, рыдала несколько дней. Потом мама нашла для меня торговый техникум. Моя специальность — товаровед книготорговой продукции.
— Как продавец книг стала моделью для художников?
— Шел 1988 год, в магазинах было пусто, хорошие книги были в дефиците и продавались у перекупщиков. Я долго была безработной — спасала пенсия по инвалидности. Ее хватало на то, чтобы покупать раз в неделю пачку сигарет, килограмм риса и трехлитровую банку яблочного сока — помните эти банки? В 90-е я кем только не работала: и в медицине обслуживающим персоналом, и уличным торговцем книг… А с 97-го года стала натурщицей. Моя сестра училась на дизайнера, и ее группа искала модель. И с тех пор вот уже 20 лет работаю натурщицей для студентов-художников.
— Как вы решились позировать обнаженной? У вас были сомнения?
— Это было самым трудным. Мое состояние, моя инвалидность — как можно сверкать этим, как можно раздеться, ощущая себя негармонично? Это был такой серьезный барьер, ставший камнем преткновения для позирования обнаженной. Но художник, который мне это предложил, не отступал — я согласилась в итоге. Постепенно осознала, что это учебный процесс, это не стыдно. Художник на первом занятии представил меня студентам: «Модель такая-то, с особенностями, может позировать одним боком». Другие преподаватели тоже стали приглашать меня в свои мастерские. Сначала — в группы девочек, потом я начала работать и в смешанных коллективах. Я перестала стесняться, уговаривала себя — я же регулярно ходила в бассейн, несмотря на инвалидность. Конечно, там были неприятные моменты, когда, например, ребенок громким шепотом говорил маме: «Смотри, у тети руки нет…» Но я тут же отвечала: «Да, девочка, зато у тети очень хороший слух, тетя это компенсировала».
— Это правда, что некоторые художники не считают натурщиков за людей?
— Все зависит от характера преподавателя. Была одна дама, которая рисовала у натурщиков ручкой на лице, чтобы что-то объяснить студентам. Я просто ей не позволила с собой этого сделать. Но в основном художники как творческие люди не способны на какое-то зло, жестокость. Нормальный преподаватель всегда поможет модели подготовить к уроку пространство. Нужна ширма, если ты раздетым позируешь, нужен стул, куда поставить вещи. Сооружаются ограждения из мольбертов, чтобы прикрыть дверь. Раньше лаборанты завешивали дверь темной тканью, чтобы не создавать проходной двор. Нужно поставить обогреватель, закрыть окна. Грамотные преподаватели всегда отвечают за организацию пространства, студентов привлекают для помощи.
Но встречается и другой тип преподавателей. Приходишь — он ничего не поможет сделать. И группа начинает себя так же вести. Натурщица сама закрывает окна, подметает подиум, загораживает дверь, устанавливает обогреватель… Спрашиваю: почему вы не закрыли окна, ведь зима на улице, воздух за 5 минут не нагреется? Молчат, ручки сложат, сидят и ждут, пока я все это подготовлю: уберу мусор, унесу цветы от натюрморта с предыдущего занятия… Могут даже возмутиться: «Ну вы, скоро мы рисовать начнем?!»
— Натурщик — это штатный сотрудник вуза?
— Раньше система трудоустройства работала лучше, натурщиков брали в штат, шел стаж… Сейчас мы контрактники, трудовая книжка лежит дома. И это неудобно. Есть еще одна проблема: расценки за почасовую работу натурщиков индексируются где-то раз в 5 лет. Некоторым натурщикам приходится перебегать из вуза в вуз, чтобы заработать. Это тяжкий труд, и чтобы себя прокормить, многим из нас приходится работать по 8 часов! А ведь в эту профессию чаще всего попадают те, у кого-то что-то не так. Бывшие военные с контузией, спортсмены после тяжелых травм, инвалиды…
— Какие официальные нормы и расценки существуют для работы моделью?
— Если я работаю стоя, то это 20–25 минут, после этого натурщик имеет право сесть на 5 минут отдохнуть. После 45 минут — академического часа — предоставляется 15-минутный отдых. По поводу расценок — везде по-разному. Обнаженное позирование стоит дороже — у нас 160 рублей в час. Портрет оплачивается дешевле всего.
— Может ли натурщик заработать большие деньги?
— Высоко оплачивается только работа натурщиков у известных художников. Но и там есть свой предел. Бывают разовые акции, когда натурщик может заработать большие деньги. В одном современном музее была несколько лет назад инсталляция: на входе друг напротив друга стояли обнаженные мужчина и женщина, посетителям нужно было проходить между ними. Представьте, стоять раздетым целый день, мимо идут толпы, фотографируют тебя и потом выкладывают в Сеть… Я противник этого и студентам запрещаю себя фотографировать.
— Бывает, что вы от усталости засыпаете на работе?
— Многие натурщики засыпают. Роняют голову. У нас это бывает, когда сказываются погода, недосып, — я говорю студентам: «Вы будите меня, не стесняйтесь». Если ребята разговаривают между собой, то это не дает заснуть. А один преподаватель прикалывался: когда я засыпала стоя, он подходил и пугал меня. Представляете, я стою и полусплю, а он с тяжелой метровой линейкой подкрадывается и роняет ее на подиум. Линейка грохочет, я от неожиданности чуть не падаю, несколько студентов кидаются меня ловить… Но я не обижалась: мужчины — это большие дети.
— У вас есть ваши портреты?
— Я никогда не просила мне дарить рисунки и эскизы с моим изображением, мне всегда было жалко студентов: столько сил на это тратят и так дорого стоят краски. Пусть лучше продадут кому-то за деньги свои рисунки и акварели. Когда я вижу свои красивые портреты, меня это особо не трогает. Мне приятно лишь то, что я нормально отработала.
Богемная рапсодия
Рапсодия — это импровизация. Модель Анна Кошкина, по воспоминаниям художников, импровизировала и на каждом сеансе создавала необыкновенно атмосферу. Аня менялась, входила в образ, придумывала детали. А еще она что-то напевала, позируя, тихонько, еле слышно повторяла партии перед концертом. Потому что она — профессиональная певица.
— Работа натурщицей всегда была для меня подработкой, но, поскольку она мне очень нравится, я могу сказать, что это мое хобби. С раннего детства я увлекалась живописью и скульптурой, ходила в лекторий при Третьяковской галерее. Мне был интересен не только сюжет картины, но и сам процесс ее создания.
— Но в итоге вы выбрали музыку…
— Да, я профессиональный музыкант, живу и учусь в Риме, в консерватории Санта-Чечилия. В Москве я закончила музыкальный колледж, потом училась в ГИТИСе.
— Ваш интерес к профессии натурщицы не угас и по окончании школы?
— Мне запала в душу история натурщицы, которая позировала Кипренскому сначала маленькой девочкой. Потом они встретились, когда она стала взрослой девушкой, поженились. Я много всего читала о художниках и знаменитых натурщицах. Форнарина, возлюбленная и модель Рафаэля, многие другие… Судьбы этих женщин меня очень увлекали и увлекают до сих пор.
— Как все-таки из интереса это стало вашим занятием?
— Первый раз я позировала, когда меня позвала однокурсница, у которой родители были художниками. Я очень обрадовалась. Это была работа с почасовой оплатой, 3 часа по 45 и 15-минутные перерывы после каждого часа. Меня рисовали сам художник и 5–6 его учеников. Я сразу позировала обнаженной, и с самого первого момента никакого смущения у меня не было.
— Для вас не было барьером раздеться и несколько часов работать обнаженной?
— Атмосфера была очень дружелюбная, художник сказал, что сначала попробуем одну позу, потом другую, потом третью. Он попросил меня лечь, принять удобное положение… Сложности раздеться не было из-за того, что я с раннего детства смотрела на обнаженную натуру в музеях. У меня в принципе никогда не было барьера перед обнаженным телом.
— Чем отличались подходы разных художников к работе с моделью?
— Тот первый художник и его друзья всегда предлагали удобные условия, делали так, чтобы модели было тепло, чтобы была какая-то опора, чтобы стоять или сидеть, так как 45 минут находиться в одной позе тяжело. Я никогда не лежала ногами кверху и не стояла с поднятыми руками. Потому что это трудно, и художники старались подобрать более натуральную позу, говорили, например: «Сядь, как тебе удобно, чтобы было красиво». И когда я садилась, выбирала позу, говорили: «О! Вот так и сиди». У меня всегда были перерывы на чай с печеньками и на приятные разговоры.
Другой подход был не менее интересным. Компания студентов художественных вузов снимала небольшое помещение, там стоял посередине круглый стол, на который они клали электрическое одеяло, чтобы мне было не холодно. Все художники располагались вокруг этого стола. У меня было тоже три сеанса: я сама решала, какое положение принять, они отсчитывали время и говорили: меняй. Я меняла позу и, поскольку это был круглый стол, все время поворачивалась в разные стороны.
— Что самое трудное в этой работе?
— В зависимости от позы затекают спина, ноги, руки, шея и голова. В целом больше трех часов в день для меня позировать нереально, так как к концу третьего часа болит все. Это тяжелая работа.
— У вас был негативный опыт работы натурщицей?
— Однажды меня пригласили на замену, и это было ужасно. В студии этого художника находилось очень много людей, платили они меньше остальных, но требования у них были какие-то адские. Во-первых, они не поставили никакого обогревателя, мне было холодно. Во-вторых, перерывы очень короткие. Наконец, он меня поставил в очень трудную позу. Бедра должны были быть сильно вывернуты в одну сторону, а плечи — в другую, при том, что это была не тематическая работа для картины, а просто эскизы, частный урок. В общем, бедра в одну сторону, плечи — в другую, голова — в третью. Одна рука на боку, вторая рука ее обхватывает… У меня ныло все уже через 15 минут, мне было очень больно, и я сказала художнику, что я не могу так стоять. Он мне нагрубил, а все остальные художники, которых было человек 15, покрикивали на меня во время сеанса. В итоге у меня начали трястись мышцы, стала затекать нога. Потом к этим ощущениям присоединилась головная боль… Я продержалась два сеанса и сказала, что больше я так стоять не буду.
— Художники, работавшие с вами, знали, что перед ними певица?
— Конечно, знали и интересовались моей жизнью. Если были дружеские отношения с художником, то я могла что-то спеть между сеансами, когда это было уместно, романс или что-то, что просто приходит в голову. Но только в перерывах, не во время работы: петь в одной позе не очень-то получится.
— Как относились к вашей профессии молодые люди? Ревновали, пытались запретить?
— Мне попытались что-то сказать как-то раз. Я ответила, что мне нравится то, чем я занимаюсь, и надо гордиться тем, что «у тебя такая красивая девушка». Больше разговоров об этом не было. Меня возмущает, когда мне кто-то может сказать, что он против, чтобы я работала натурщицей. Мое тело — мое дело.
— Живя в Италии, скучаете по этой работе? Нет мысли к ней вернуться?
— Очень забавно получилось: я живу в Риме чуть более года. Когда приехала, я не искала такой работы. И вдруг, буквально на днях, мне предложили попозировать одному художнику, и я подумала, что, возможно, соглашусь. Так что меня эта тема не оставляет.
Любви художники покорны...
Амурные истории между творцами и моделями случаются нередко. И сто лет назад, и в наше время муза может стать дамой сердца, любовницей, женой. Кто, как не художник, с его чувством прекрасного оценит по достоинству красоту, плавность линий, гармоничность обнаженного тела? Однако художественный процесс остается творчеством, он незыблем, и «обнаженный» не означает «голый».
«Приставания, какие-то недвусмысленные намеки находятся за гранью творчества, это непрофессионализм, дурной тон, это недопустимо, — утверждает художница Наталья Викторова. — Обнаженный натурщик в мастерской — другая реальность, в которую погружаются все участники процесса, и это не про флирт. Только самые юные и неопытные художники могут отреагировать на модель как на красивую голую женщину. В вузе, где я училась, был случай, когда студент при виде обнаженной натурщицы пошел пятнами и выбежал из аудитории. Он объяснил нам потом, что натурщица слишком красивая и что он не то чтобы рисовать, а даже смотреть на нее спокойно не может. Но это единичный случай, который все его одногруппники вспоминают до сих пор. Конечно, какие-то взаимные симпатии никто не отменял».
Забавно, что в 21-м веке романы несколько изменились по гендерному соотношению: теперь все чаще не художники теряют головы от натурщиц, а художницы — от натурщиков. Так, Ольга Н., очень талантливая студентка старших курсов МГПУ, обучающаяся на факультете изобразительного искусства, без памяти влюбилась в молодого и прекрасного натурщика, который позировал для их группы. На вопросы окружающих, как можно влюбиться в парня, если ты не связала с ним и двух слов, она отвечала: «Для меня самое важное то, что он красивый! Он настолько красив, что я бы все время на него смотрела. Хотела бы с ним все время проводить вместе».
Ольга нашла его в соцсетях, стала звать на свидания. Они даже встретились пару раз. О чем говорили — художница вспомнить затрудняется, зато бесконечно может описывать его прекрасные синие глаза и мечтательную улыбку. Но, к сожалению, красавец натурщик очень скоро ушел в себя, не отвечал на сообщения и сам тоже не звонил. На занятия теперь опаздывал и первым старался убежать после сеанса. Позже выяснилось, что многие девушки в группе добивались его внимания, а парню то ли не нравился никто, то ли он просто устал от такого напора. Даже расписание в итоге поменял и больше с этим коллективом влюбчивых девиц не пересекался.