История началась с того, что 7 сентября ученица 10‑го «А» пермской гимназии №4 имени братьев Каменских, Зина Агишева, пришла в школу с розовой прядью в волосах. С урока старшеклассницу выдворили, пообещав пустить за парту только после «устранения нарушений» — то есть перекрашивания в исконный цвет. Розововолосая девушка потребовала представить ей распоряжение об ее отстранении от занятий с указанием причин в письменной форме. Такую бумагу — за личной подписью директора гимназии, заслуженного учителя РФ Татьяны Дьяковой, — ей выдали. В ней объяснялось, что с уроков Зина удалена «в связи с нарушением требований к внешнему виду (окрашивание волос)», а также назначалась встреча ее родителям. Последнее было роковой ошибкой директора: «розововолоска» оказалась не просто девочкой, а дочкой депутата Пермской городской думы Надежды Агишевой, которая вовсе не считает, что школьникам с цветными головами не место в классе.
Мама тут же открыла в соцсетях борьбу с «возвращением к совку»: опубликовала фото дочки с розовой прядью в волосах и заверила, что перекрашиваться ее наследница не станет: «Это моя девочка добилась письменного распоряжения. А она там не одна сегодня — еще одну девочку отстранили за цвет волос», — написала мать не без гордости, приложив к посту фотку выданной дочке бумаги. Розововолосую Зину тут же принялась хвалить многочисленная группа поддержки: «Школа мамы-депутата — на все брать письменное подтверждение! Школа человека, который осведомлен о своих правах!»
Мама Зины передала бумажку, добытую дочерью, блюстителям закона. Те учинили гимназии №4 прокурорскую проверку. Школа пыталась защищаться, напоминая, что «учебное заведение как самостоятельное юридическое лицо издает внутренние нормативные акты о правилах распорядка для учеников и требованиях к внешнему виду». В гимназии №4 такой локальный акт, мол, утвержден директором школы и председателем родительского комитета. Тут предусмотрительная мама розововолосой Зины выложила в Интернете образец подобного документа, обратив внимание общественности на то, что в нем перечисляются требования к одежде учащихся (общему виду, цвету, фасону, знакам отличия), но ни слова про прическу и цвет волос.
В итоге проверка пришла к выводу, что «дисциплинарная мера, примененная руководством пермской гимназии, противоречит федеральному законодательству об образовании». А что до «локального акта гимназии», которым пытается прикрыться школа, то он не наделяет учителей правом лишать учеников права на образование.
Так розовоголовые одержали безоговорочную победу: Зина и ее товарка вернулись за парту, не сменив масти. Директор расстроена, но от слов возмущения воздерживается. В отношении ее как руководителя учебного учреждения возбуждено дело об административном правонарушении по статье «Незаконное ограничение права на образование». Кроме того, прокуратура Пермского края лично пересмотрела дресс-код учащихся гимназии №4, опротестовав некоторые пункты школьных «требований к внешнему виду и одежде обучающихся».
Случай с Зиной не первый. Этой весной за 15‑летнюю дочь, явившуюся в класс с ярко-розовой головой, горой встал ее папа. Пока завуч и классный руководитель грозились выгнать нарушительницу из школы, папа отправился прямиком к детскому омбудсмену, где поведал, что лично дал денег дочери на покраску в розовый цвет. После вмешательства уполномоченного школе пришлось закрыть глаза на прическу школьницы. Руководство школы пыталось упросить ученицу хотя бы сделать цвет менее ярким, но она наотрез отказалась, ссылаясь на то, что яркая голова — ее конституционное право.
Тем временем в борьбу вступили и синеголовые: в том же Питере с торжественной школьной линейки выставили свежепокрашенную мальвину. Девочка с синими волосами тоже заручилась поддержкой родителей, которые еще не забыли собственный «пубертатный поиск себя». Они обратились к уполномоченному по правам ребенка в Санкт-Петербурге Светлане Агапитовой и пожаловались, что школа препятствует образовательному процессу их ребенка. После «неформальной консультации» школа благоразумно решила не лезть на рожон, быстренько сделала вид, что не замечает странного цвета волос ученицы и больше не мешает мальвине погружаться в учебный процесс.
Что ж, родителей сегодняшних подростков можно понять: у них было время устать от унылой серости. Но и учителям не позавидуешь: в головах подопечных каша, на головах — вакханалия. От первой звенит в ушах, от второй рябит в глазах... Возможна ли в школах золотая середина между «солдафонским единообразием» и «дискотечным безумием»? Об этом сейчас усердно дискутирует «сетевое родительское собрание», привлекая экспертов.
«В уставах образовательных учреждений нет конкретного запрета на окрашивание волос в яркие цвета, формулировки ограничиваются «опрятностью» и «деловым стилем». Поэтому если школьник приходит на занятие с волосами кислотных тонов, с дредами или в пирсинге, родителей могут вызвать на беседу с педагогом, чтобы убедить не переступать этические нормы. На этом полномочия школы и заканчиваются. Учитель не имеет права отправить ученика переодеваться и не может заставить школьницу смыть макияж», — поясняет зампред комитета по образованию Санкт-Петербурга Елена Спасская.
Председатель петербургского отделения Всероссийского педагогического собрания Константин Тхостов, сам работающий директором школы, считает, что за внешний вид учеников несут ответственность их мамы и папы: «Есть такие родители, кто поддерживает неформальный образ ребенка. Я им всегда говорю: ну и экспериментируйте, ходите так на свою работу!».
— Только донести оправданность наших требований к внешнему виду до родителей, больше мы ничего, увы, не можем! — вздыхает директор одной из московских школ. — И, честно говоря, если родитель поддерживает фокусы ребенка, то школе почти всегда приходится идти на поводу. Эти родители не понимают, что сами же дискредитируют в глазах ребенка школу!
А под постом мамы розовоголовой Зины тем временем резвятся те самые «родители-неформалы». Они вспомнили, как сами страдали в 80‑е от того, что их выгоняли с уроков за джинсы, сережки в ушах и «химию» на голове, и учинили флешмоб, выкладывая в Сеть свои фото в подростковом возрасте — с прическами «взрыв на макаронной фабрике». Их, как выяснилось, носили почти все, несмотря на то что советская школа гоняла их поганой метлой: «Это же почти наши истории из 80‑х, как нам запрещали и одеваться, и краситься! Это же наши ровесники сейчас запрещают одеваться и краситься нашим детям, вызывая приступы подросткового нигилизма и протеста не только в мальчиках и девочках, но также в их родителях! Где и когда что-то пошло не так?»