Тайна краха бизнеса Полонского
Одна из статей адвокатской этики гласит, что злоупотребление доверием несовместимо со званием адвоката. И дальше есть расшифровка: «Адвокат не вправе действовать вопреки законным интересам доверителя, оказывать ему юридическую помощь, руководствуясь соображениями собственной выгоды, безнравственными интересами или находясь под воздействием давления извне».
В истории с известным бизнесменом-девелопером Сергеем Полонским адвокат Добровинский, судя по всему, сыграл роль демона-искусителя, который к тому же лишил свою жертву всего именно в тот момент, когда она не могла оказать сопротивления.
Итак, вот как развивались события. Сергей Полонский решил продать свой бизнес: корпорацию «Поток» и построенное им самое высокое здание в Европе — «Башню Федерации». Важную роль во всех переговорах вел его тогдашний адвокат Добровинский. Он заверил Полонского, что покупателем является Роман Абрамович. Это оказалось далеко не так, и корпорация в итоге была продана на невыгодных для Полонского условиях. Для того чтобы ввести своего клиента в заблуждение, адвокат Добровинский в числе прочего использовал свою помощницу Диану Татосову.
— Она приехала к нам на остров в Камбоджу в марте 2013 года, — рассказывает супруга Полонского, Ольга. — Татосову прислал Добровинский. Мы даже не поняли, зачем он это сделал, ведь в тот период Сергей находился в местной тюрьме — и защищать его по местным законам мог только камбоджийский адвокат. Я сразу подумала, что Татосова приехала, чтобы проконтролировать ход сделки по продаже компании «Поток». И потом я заставала ее за тем, что она без ведома брала компьютер Сергея и передавала какую-то информацию Добровинскому.
Ольга, кстати, до сих пор считает, что Татосова соблазняла Сергея по заданию Добровинского. Когда Полонского выпустили, симпатичная адвокатша не уехала, ходила, так говорит Ольга, по острову в трусах, употребляла спиртное и т.д. Чем закончилась эта странная история — разговор отдельный (если в двух словах: беременная Ольга потеряла ребенка). А вот на чем сейчас стоит сделать акцент: Добровинский продал по доверенности весь бизнес Полонского его бывшим партнерам по «Потоку» на таких кабально-иезуитских условиях, что Сергей Юрьевич остался фактически гол как сокол.
В апреле 2014 го Сергей Полонский обратился в Высокий суд правосудия Англии, в исковом заявлении он обвинил теперь уже своего бывшего адвоката господина Добровинского в обмане доверия, мошенничестве и краже 13,5 млн долларов (часть средств, причитавшихся Полонскому за продажу «Потока»). А потом заголовки СМИ стали пестреть сообщениями, что Добровинский в лондонском суде у Полонского выиграл и теперь и без того лишившийся бизнеса Полонский должен выплатить ему около 5 млн долларов. «Думаю, что в скором времени я буду общаться с коллегами из Камбоджи, для того чтобы арестовывать принадлежащую здесь господину Полонскому недвижимость», — довольный, комментировал новость сам Добровинский. Когда адвокат с радостью сообщает, что хочет «обобрать» своего бывшего клиента, — это выглядит, мягко говоря, странно. Но главный вопрос — неужели лондонский суд встал на его сторону?
И вот что произошло в действительности.
— Лондонский судебный процесс отличается от российского, — рассказывает адвокат Славик Брсоян. — Там предусмотрен длительный обмен сторон документами. И этот процесс разбит на стадии, на которых ты должен внести деньги. Речь идет о крупных суммах. В случае с Полонским первый взнос равнялся 500 тысячам фунтов стерлингов. Подразумевается, что это как бы депозит. Нападающая сторона, то есть истец, платит средства, чтобы процесс продолжался, а когда она выиграет (если выиграет), то деньги ей возместят. Когда Полонский подал иск, он был на свободе и смог внести первоначальную сумму. Но потом он был арестован, экстрадирован в Россию. Сергей Юрьевич был лишен возможности принимать активное участие в этом важнейшем для него процессе из-за строгого режима в федеральном СИЗО №1. И когда подошли к стадии непосредственно самого судебного разбирательства и нужно было внести следующий транш, он этого не смог сделать. Решение суда было таким: отказать истцу в связи с неисполнением обязанностей по внесению платежа. И автоматически удовлетворили встречный иск ответчика.
Полонский обращался в адвокатскую палату с жалобой на Добровинского, где сообщал, что тот распространяет в отношении бывшего клиента порочащие его сведения и даже (!) рекомендует еще одну статью УК ему вменить. Вот только один пример. В передаче «Прямой эфир» от 19 мая 2015 года Добровинский говорит: «На мой взгляд, статья 174, отмывание денег, она ему грозит, конечно... Очевидно, правоохранительные органы должны заинтересоваться этим».
Но и это, как оказалось, цветочки.
Передо мной интересные документы. Одно из них — постановление, подписанное следователем Сильченко 10 июня 2013 года. В документе сказано, что Добровинский был допрошен в качестве свидетеля еще 22 мая 2013 года. Цитирую: «В ходе допроса Добровинский заявил, что Полонский является клиентом по нескольким гражданским и уголовным делам».
В п. 2 ст. 8 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» сказано, что адвокат не может быть вызван и допрошен в качестве свидетеля об обстоятельствах, ставших ему известными в связи обращением к нему за юридической помощью и в связи с ее оказанием. Этой норме есть объяснение: существует понятие адвокатской тайны, которую защитник в первую очередь обязан соблюдать. То есть получается, давать показания в качестве свидетеля Добровинский права не имел.
Полонский обратился с жалобой на Добровинского в Адвокатскую палату города Москвы. Ему ответили, что меры дисциплинарной ответственности могут быть применены к адвокату не позднее шести месяцев со дня обнаружения проступка, а указанное время истекло. К сведению, истекло оно, потому что Полонский находился под арестом. Но комиссия фактически признала: Добровинский не должен был являться на допрос в качестве свидетеля по делу против его клиента ни при каких условиях (даже если тот сам об этом слезно просит).
Но Добровинский не просто соглашается быть допрошенным, он помогает следователю собирать доказательства. Против своего клиента? Передо мной бумага, подписанная Добровинским 4 марта 2014 года. Вип-адвокат обращается к следователю Сильченко, цитирую: «Вы просили содействовать следствию во всех обстоятельствах... Особенно важным вы посчитали найти вероятных потерпевших в проекте «Рублевская Ривьера». В этой связи прилагаю список найденных мною инвесторов данного проекта». И далее перечень. Есть ответ следователя Сильченко адвокату Добровинскому: «Предоставленная вами в следственный департамент МВД информация приобщена к материалам уголовного дела».
— Вообще, этот документ — смерть для любого адвоката, — говорит Брсоян. — на мой взгляд, это означает, что защитник предал своего клиента — не важно, бывшего или нынешнего. По закону статус адвоката может быть прекращен при неисполнении или ненадлежащем исполнении адвокатом своих профессиональных обязанностей перед доверителем, незаконном использовании или разглашении информации, связанной с оказанием адвокатом квалифицированной юридической помощи своему доверителю, нарушении адвокатом норм профессиональной этики.
Разве не это сделал Добровинский?! Почему же он до сих пор является адвокатом?
Ну а в довершение образа этого адвоката расскажем о некоторых эпизодах его звездной жизни, тесно переплетающейся с адвокатской деятельностью.
Эпизод 1. Друг следствия
Адвокат должен избегать действий (бездействия), направленных к подрыву доверия к нему или к адвокатуре.
Кодекс профессиональной этики адвоката
Одна из самых скандальных и не делающих чести всему шоу-бизнесу историй — про то, как Филипп Киркоров обвинил Дидье Маруани в вымогательстве. Напомню в двух словах. Лидер группы Space Маруани заподозрил российского поп-певца в плагиате. Адвокатом французского композитора выступал Игорь Трунов. А защитником Киркорова — Александр Добровинский. Стороны планировали подписать мировое соглашение, предусматривающее выплату около €1 млн евро. Для этого Маруани и Трунов приехали в отделение Сбербанка, где их... задержали по обвинению в вымогательстве. Именно Добровинский заявил, что никакого соглашения не было, а задержанные пытались вымогать. Уже потом француз подаст иск за ложный донос.
Добровинский сказал в адрес коллег Трунова, а также его супруги Людмилы Айвар, мягко выражаясь, не самые добрые слова, когда давал комментарии в СМИ. Трунов подал жалобу в Адвокатскую палату.
— Его высказывания не поднимают престиж адвокатуры, а, напротив, дискредитируют адвоката и адвокатскую деятельность, — говорит Айвар. — Палата посчитала, что нарушение адвокатской этики было, но оно не столь грубое, чтобы повлечь за собой самую суровую меру — лишение статуса. Мы не стали оспаривать, потому что не хотели крови. Но мы не посчитали, что это незначительный проступок. Это «адвокатский беспредел», когда адвокат совершает провокацию в отношении противоположной стороны и своего коллеги. И никто меня не убедит в обратном, я уверена: Киркоров не был инициатором всей вакханалии. Да, все было от имени певца, но его главный советчик — Добровинский. Это мое мнение, которое подтверждено материалами. Для нас было важно не то, чтобы Добровинского наказали, а чтобы он в дальнейшем в общении с другими адвокатами вел себя корректно. Но тогда мы еще не знали, что он нарушил едва ли не самое главное правило адвокатуры — не сотрудничать со следствием. Уже потом мы получили доступ к материалам дела, из них следовало, что он давал показания, фактически принимал участие в оперативно-разыскных мероприятиях.
Адвокатская палата наказывать Добровинского за сотрудничество со следствием не стала, потому что, как и в случае с Сергеем Полонским, прошли сроки давности.
— А ведь нарушение адвокатской тайны — это подрыв самой основы основ адвокатуры, — говорит Людмила Айвар. — Адвокат не вправе сотрудничать с разыскными органами, он не может заявить о совершенном преступлении. Те сведения, что он получил, нельзя использовать против клиента. Адвокат как священнослужитель. В противном случае для чего нужны люди этих профессий, если человек не может все рассказать без опасения, что его «сдадут» правоохранительным органам?
Эпизод 2. Обвинение в воровстве
Адвокат при всех обстоятельствах должен сохранять честь и достоинство, присущие его профессии.
Кодекс профессиональной этики адвоката
Блогер и светская львица Божена Рынска адвоката Добровинского знает давно и много чего интересного может поведать. Рассказывает, как была на концерте Хворостовского в Малом театре. Тогда слева, через два кресла, от нее сидел Добровинский с супругой. «И вдруг я замечаю, что у меня под ногами лежит белая парусиновая панама. Судя по виду — детская или женская пляжная. Я ее поднимаю и добродушно говорю: «Ой, девчонки! Шляпа! Кто-то потерял! Это ваша?». Добровинский, который сидит от меня на приличном расстоянии, грубо и громко говорит: «Это моя! Дайте! Не надо воровать чужие вещи».
Божена рассказывает и другую историю, которую ей, как она уверяет, поведал Добровинский в своем же доме. Процитирую: «Маленькая дочка Добровинского очень хотела собаку. Тогда ей было лет пять-шесть. Прямо вот мечтала. Мечтала страстно, больше, чем обычный ребенок может мечтать о собаке, потому что именно эта маленькая девочка была не очень здорова и стеснялась показываться другим детям. Она уже понимала, что она немножко не такая, как все. А Добровинский очень не хотел собаку. И предлагал разные компромиссы: покупаем собаку на дачу и ты к ней ездишь в гости, еще что-то. Но ребенок умолял о собаке именно дома. Наконец дочка уговорила папу на йорка. Убедили, что йорк не пахнет, писает в пеленочку, и вообще это усовершенствованная собака. Адвокат согласился. И когда пришла пора выполнять обещание, сказал дочке: «Да, я обещал — я куплю. Но я сам при этом уйду из дома. Я обещал купить йорка, но я же не обещал, что я при этом не уйду из дома, где будет жить собака». «Зато, — гордо сказал Добровинский, досказывая мне эту историю, — у дочки появился интерес к профессии адвоката». Прошло лет пять или шесть. И я до сих пор помню эту историю. Историю изворотливости, цинизма, обмана больного ребенка. Я думаю, что в этот момент для этой девочки кончился папа...»
Эпизод 3. Подмышки и лобковые вши
Адвокат строит свои отношения с другими адвокатами на основе взаимного уважения и соблюдения их профессиональных прав.
Кодекс профессиональной этики адвоката
После одного из дел, где адвокатом ответчика выступал Добровинский, а истца — Любарская, последняя умерла от сердечного приступа. Есть ли связь между этими двумя событиями или нет — утверждать точно никто не может. Но вот на суде был журналист «МК» Александр Минкин, который так описывал происходящее: «Он выглядит превосходно: жилеточка, золотые перстни, четки, золотое пенсне на золотой цепочке, портфель фирмы «Луи Вуитон», впечатление немного портит то, что он ковыряет в носу, как простые люди — пальцем (никакого специального золотого инструмента у него для этого нет)».
Добровинский тогда изощрялся в искусстве издеваться над людьми, которые не могут разговаривать так, как он, не могут отвечать на его язвительные замечания и колкости в силу воспитания. И в первую очередь над Гералиной Любарской. Эта женщина — один из самых лучших адвокатов страны. И вот Добровинский на суде заявил: «Судебное заседание было сорвано, так как в очередной раз в суд не явилась адвокат Любарская, которая ушла в какой-то отпуск. Я не думаю, что она в декретном отпуске, хотя все может быть — госпожа Любарская у нас выдающийся адвокат, поэтому она могла и с этим делом справиться спокойно». Гералине Любарской в тот момент было 69 лет. Слова Добровинского выглядели как наглое и грязное издевательство.
Цитата Минкина: «Я позвонил ей: что это значит? Она ответила с горечью:
— Вы бы знали, что мне приходится слышать в процессе! Вы не поверите. Я сделала замечание адвокату Слуцкера за непозволительные выражения. А Добровинский мне ответил: «Не беспокойтесь обо мне. Беспокойтесь о своих лобковых вшах».
— В суде?!
— Да.
— А судья?
— Ничего.
Через несколько дней она умерла. У нее было больное сердце».
Больнее всего издевательства Добровинского бьют именно по порядочным людям. У них от него нет противоядия. Минкин рассказывал, как при нем в суде допрашивали свидетельницу, которая, описывая одну женщину, сказала, что у той были длинные волосы. «Под мышками», — бросил тогда адвокат Добровинский и, довольный собой, заулыбался.
***
Не знаю, сколько раз жаловались на адвоката Добровинского в палату адвокатов Москвы, но это точно было не единожды и не дважды. Тогда почему он все еще при своем статусе?
Про все или почти про все истории, что мы здесь описываем, и члены палаты, и ее президент прекрасно знают. Тогда почему молчат? Почему вместо жесткого решения носятся с Добровинским как с малым ребенком, ограничиваясь предупреждениями? Добровинскому 63 года. Рассчитывать, что «мальчик все поймет и исправится», смешно.
— Адвокатская палата не хочет выносить сор из избы, — сказал мне один легендарный адвокат. — Но разве не выносит все это сам господин Добровинский? Я вот не уверен, что у него даже есть профессиональное образование. Того вуза, где он учился или защищался, давно нет, он закрылся — и сведений о нем получить невозможно. Но вопрос с образованием очень и очень спорный. Мое имя не упоминайте, а то он потом выльет на меня ушат г…на.
Выходит, все так боятся запачкаться, что предпочитают молчать и ничего не предпринимать?
Прошу считать эту статью обращением в Адвокатскую палату города Москвы и Министерство юстиции РФ.