Для начала Вячеслав Лебедев подвел итоги 2017-го года. Суды за это время рассмотрели 14,8 миллионов гражданских дел. То есть разрешение споров в здании Фемиды — по прежнему доступная и простая процедура для каждого. В том числе малоимущего и абсолютно неграмотного человека. Свыше миллиона дел касались только семейных отношении, из них 490 тысяч — о разводах.
И вот тут Лебедев сделал паузу и предложил новацию — оформлять развод прямо в ЗАГСе, без участия суда. Разумеется, при согласии супругов и при отсутствии необходимости делить имущество, определять место жительства детей.
Лебедев сообщил, что суды назначили административных штрафов на 100 миллиардов рублей. Казалось бы, колоссальная сумма должна была поступить в бюджет. Но... взыскано всего 11 %. «Выходит, суды работают на корзину, - отметил Лебедев. - А ведь они тратят время, деньги на это».
Что касается уголовного судопроизводства, тут ситуация такая: всего до суда дошло 2,6 миллиона дел. Если брать дела первой инстанции, то 744 тысячи осуждено, 202 тысячи прекращено и всего 2,9 тысячи оправдано. В особом порядке суды в прошлом году рассмотрели 638 тысяч дел или 66 %.
Под юрисдикцию судов присяжных попало всего 446 уголовных дел. 10 % обвиняемых народные заседатели оправдали.
Одна из главных проблем — жалобы на действия лиц, осуществляющих уголовное производство. В 2017 году их было 120 тысяч и обоснованным признано каждой пятое такое обращение. И тут снова Лебедев заговорил о возможной новации - введении в УПК института следственного судьи. Это повысило бы эффективность контроля за работой следственных органов.
Обозреватель «МК» задала свои вопросы главному служителю Фемиды.
-Вячеслав Михайлович, когда появятся следственные судьи?
-Пока не могу сказать твердо. Но если принимать такой институт, то надо делать это незамедлительно. Слишком много жалоб на следствие обоснованны. Надо прописать, какие именно вопросы будет разбирать следственный судья. Думаю, это должны быть в числе прочего споры об аресте и продление сроков содержания под стражей.
- ВС не отступится от своего и будет продолжать в новом году гуманизацию уголовного судопроизводства?
- Конечно! Это системная работа, она не может моментально дать результат. Но он у нас уже есть. Вот смотрите. На начало 2000-го года в местах лишения свободы было 1 миллион 60 тысяч людей, а сегодня 602 тысячи. Это что, не результат? Арестов в ту пору было 368 тысяч, сейчас 118 тысяч. Это не предел, я согласен. Достаточно дел, по которым, безусловно, не должны были принимать решения о заключении под стражу. И мы в новом году сделаем для этого все возможное. Арестов предпринимателей стало объективно меньше. Да, есть случаи в судебной практике, когда следствие не признает человека предпринимателем и преступление, совершенным в сфере предпринимательской деятельности. С этим надо разбираться с учетом решения специального пленума ВС.
-Вы отметили рост дел по преступлениям экстремистской направленности за последние пять лет на 1,6 %. Особенно часть стали сажать молодежь за репосты по 282-й статье УК. Не стоит ли ее «поправить»?
- Мы работаем именно над этой статьей. Скоро сообщим о результатах.
- И все-таки почему снова так мало оправдательных приговоров? Чуть больше 1 процента!
- Но ведь у нас больше половины признают свою вину и идут в особом порядке. Думаете нужен лозунг «даешь больше оправдательных»? Нет, приговор должен быть обоснованным и законным.. Потерпевшие ведь могут быть против, ущерб большим.
- А почему бы судьям не прекращать дела, если потерпевшие не против, человек полностью возместил ущерб и извинился?
-Я только «за». Пусть примут такой законопроект, и мы его будет послушно исполнять. Моя позиция — если ущерб погашен, то должна быть в любом случае серьезная преференция для подсудимого.
- Окружные апелляционные и кассационные суды заработают в этом году?
- В прошлую пятницу проект закона в первом чтении принят единогласно, с чем я всех поздравляю. Мы просим, чтобы его утвердили в весеннюю сессию. Я подписал приказ о создании рабочей группы о подготовке (в срок до конца марта) проекта закона о внесении изменений во все процессуальные кодексы. Это одна из гарантий независимости судов. Знаете, сколько со стороны губернаторов было ко мне обращений, чтобы суд был расположен не в тех регионах, где мы указали, а где они хотят? Очень много.