Облава в дворницкой
«Сегодня соседка вызвала мусаров якобы из-за задымления в подъезде и указала на нас: восточноевропейская семья оккупировала квартиру… Мусара вскрыли дверь, потребовали бумаги и объявили нас задержанными. Вор оказал сопротивление и или арестован, или ушел… Пока мусара разбирались с Вором, приехали пожарники и стали осматривать квартиру и подъезд. Я быстро собрала детей, Каспер вылез в окно, я передала ему Маму, Троицу и вылезла сама», — так вечером злополучного дня Наталья Сокол, она же Коза из группы «Война», описывала все случившееся.
Это произошло еще 27 января. В то время Вор (Олег Воротников), Коза и трое их детей жили в самовольно занятой квартирке — как они ее называют, дворницкой. До этого несколько месяцев арт-активисты обитали на оккупированных лодках на заливе в Берлине. А еще раньше было цыганское гетто, до него — чешские замки. Много чего было. «Война» кочует по Европе уже почти пять лет. Из России они нелегально сбежали весной 2013-го, после того как на них (и тогда еще одного участника группы Леонида Николаева) были заведены уголовные дела. «Художникам» за их акции в Петербурге грозил реальный срок. И дело даже не в том, что они нарисовали гигантский фаллос на Литейном мосту и тот в белую ночь встал аккурат напротив Большого дома (штаба ФСБ в Питере). Преследовали «Войну» за переворот милицейской машины.
За время долгих скитаний по Европе Вор и Коза не раз напоминали о себе: то участием в биеннале современного искусства, то скандалами с западными правозащитниками (в 2016-м в Базеле после конфликта с такими защитниками вся семья оказалась в швейцарском лагере для нелегалов).
И вот новый виток этой истории.
— Хуже, пожалуй, еще не бывало, — призналась «МК» Наталья Сокол. — Потому что раньше я не знала, что здесь все против нас, а сейчас имела возможность убедиться.
«Я все дни отогреваю детей»
Наталья с тремя детьми после облавы в дворницкой снова вернулась на лодки в берлинском заливе. Конечно, это не их лодки и даже не их знакомых. Это просто оставленные на зиму небольшие суденышки местных бюргеров. Они никак не обогреваются, сверху от непогоды укрыты обычным брезентом.
— Я поначалу думала, что Олега не задержали, потому что был такой момент: его вывели четверо полицейских через двор в арку, а через минуту-полторы те же мусора вбежали во внутренний дворик и стали растерянно оглядываться, как будто ищут что-то. Я подумала, что Олег ушел, и первые несколько дней радостно жила, думала, он придет на лодку, — объясняет Наталья. — Именно с лодок мы пришли в дворницкую, и он знал, что других вариантов жилья у нас нет. Но прошло уже больше трех недель, и теперь я стараюсь вообще не думать, что с ним могло случиться, чтобы мне крышу не сорвало. Сохраняю адекват.
В Берлине, к слову, сейчас тоже зима и температура часто ниже нуля. Семейство на лодке по ночам кутается в огромный театральный занавес. Уходя с лодки, этот занавес прячут в металлический ящик, чтобы его не погрызли полчища крыс, которые так и шныряют у причалов. Чтобы добыть еду, семейство все так же ворует в магазинах. Тут ничего не меняется еще с питерских времен. Осваивают это ремесло и дети. Старшему Касперу сейчас 8, средней девочке Маме — 6, а младшей Троице только 2 года. И Наталья снова беременна.
— Я все дни лишь отогреваю детей и сижу в «мачке» («Макдоналдсе». — Ред.) за компом, думаю, что нам делать теперь. Просыпаемся, и после лодки надо сразу идти куда-то греться. Идем в «мачок», я подключаюсь к вайфаю. Но долго так с тремя детьми не протянуть, начинает коситься персонал. Тогда я меняю точку. У меня четыре точки в день, — рассказывает о своих буднях Наталья. — Каспер очень помогает. Он курирует сестер, как взрослый. Вечером рискую. Укладываю младших спать, оставляю Каспера на страже и ухожу на час-полтора на лавочку к кафе, там добивает вайфай, снова общаюсь с народом, пытаюсь вырулить новый вариант.
Тусовочка открыла охоту
Недавно Наталье почти удалось договориться о переезде с лодок в Вюрцбург. Там уже нашлось жилье. Но в последний момент все сорвалось. Московские знакомые Козы собрали ей денег на «передислокацию». Сокол хотела арендовать машину с водителем, чтобы перевезти детей и пожитки на новое месте.
— Поскольку у меня ни счетов, ни банковских карт нет, деньги перевели одному берлинскому врачу, а он поступил невероятно подло, — жалуется Коза. — Еще 31 января ему пришли деньги на мой с детьми переезд, после этого в течение девяти дней вплоть до разоблачения 9 февраля он буквально каждый день заходил ко мне в Фейсбук, оставлял десятки комментариев, общался по-приятельски, проявлял заинтересованность и ни полусловом не обмолвился, что чужие деньги для меня и детей находятся у него. Это вскрылось случайно, когда из Москвы написали: «Ты чего до сих пор на лодке, мы же все прислали». Получается, врач этот все девять дней маниакально наблюдал, как мы замерзаем в лодке.
После скандала доктор деньги отправил обратно в Москву.
В 2012-м, когда «Война» еще была в Петербурге, их записали в сокураторы Берлинского биеннале. Скандальными российскими «художниками» в Германии тогда восторгались — ух, как они против режима прут. В 2018-м Коза уже не знает, куда скрыться от берлинской интеллигенции. Многие представители русской диаспоры советуют ей поскорее отправить детей в приют.
— Они не советуют даже, а уже охоту на нас открыли. Берлинская тусовочка открыто обсуждает на политбюро, кого назначить главстукачом, кто нас сдаст. Бегают вокруг лодки, как шакалы, ждут, когда окочуримся, — возмущена Сокол.
Садистское окружение
Наталья очень рассчитывала на переезд в Вюрцбург. Когда все сорвалось, стало совсем тяжело.
— После этого случая с врачом поняла, что я попросту без сил, — говорит Коза. — Тяжелей всего было в выходные, 10–11 февраля.
— Морально или физически?
— Морально. Просто я все силы напрягла на организацию переезда и никак не ожидала такого подвоха. А после этого чувствую, что не просто осталась одна, но в каком-то без преувеличения садистском окружении.
Наталья рассказывает, что после исчезновения Вора она не раз обращалась к местным знакомым с простыми просьбами — обзвонить больницы или хотя бы взять на хранение чемодан с вещами, чтобы крысы их не пожрали. Но все отказали. Больше никто не хочет связываться с «Войной».
— Обращалась к одной берлинке, которая по «Войне» диссертацию защищала, — рассказывает Наталья. — Она долго с нами переписывалась, получала документы, ссылки, фото. Теперь я ее прошу: «Возьми чемодан на хранение. Я буду более мобильной с детьми». «Я боюсь», — отвечает.
Пропал без вести
Тем временем от Олега Воротникова до сих пор нет никаких вестей.
— Мои возможности исчерпаны, а больше его никто здесь не ищет. Я обращалась к юристам, в различные правозащитные организации, журналистам — безрезультатно. Они отказываются признать, что такое происходит в Европе, — уверена Наталья.
Пока она может лишь строить версии, почему Вор не выходит на связь:
— Возможно, он и пытается связаться через юриста — «положнякового» адвоката (адвоката, выделяемого по закону любому задержанному. — Ред.), а тому безразлично, и он нам не пишет. Или Олега втихушку сослали в Швейцарию и держат в депортационной тюрьме до решения суда. А там, по нашему опыту, в смысле связи с волей все совсем глухо, — рассуждает Коза. — Из неразумных версий: с ним все-таки могло что-то случиться. Но тогда почему немецкие власти молчат? Опять же из моих предположений: может быть, его не могут обнаружить в базах данных в связи с тем, что прошлым летом стерли досье Интерпола. И еще мое наблюдение: когда нас задерживали в Италии, в Швейцарии, в Чехии, то по отпечаткам пальцев никогда нас не идентифицировали. Получается, информация о единой европейской базе данных с доступом из любого участка — сказочная. Ведь при всех задержаниях они пальцы «катают», а потом ничего не находят.
«Она добрая, она хочет помочь»
А на днях мелькнул свет в конце тоннеля. Не 100-процентное избавление, но надежда у Натальи появилась. По словам Сокол, на нее вышли представители уполномоченного по правам ребенка в России Анны Кузнецовой.
— Мне предложили написать ей заявку с просьбой о помощи и написали, что она готова заняться нашей проблемой. Написали мне так: «Очень наверху Ваш вопрос может решиться. Через детского омбудсмена», — говорит Наталья.
Недолго думая Коза написала: «Анна Юрьевна, прошу помочь нашей семье с тремя детьми — 8, 6 и 2 лет — вернуться в Россию. Сложность в том, что против меня и моего супруга и отца детей Олега Воротникова в России сфальсифицированы уголовные дела за участие в демонстрации 31 марта 2011 года в Санкт-Петербурге. В 2011 году оба родителя были объявлены в розыск и заочно арестованы в России, а Олег также объявлен в международный розыск по линии Интерпола (уже исключен. — Ред.)… Вторая сложность — отсутствие документов. Мои документы, включая паспорта, водительские права, удостоверение сотрудника МГУ, а также пособие на ребенка, были изъяты 15 ноября 2010 года в Москве сотрудниками центра «Э» без каких-либо оснований. До сих пор изъятое не возвращено. Это, вкупе с заочным арестом и объявлением в розыск, привело к тому, что я не имела возможности зарегистрировать нашего второго ребенка, родившегося в 2012 году. У третьего ребенка есть только сертификат о рождении, выданный в швейцарском Базеле в 2015 году. Таким образом, у младших детей нет российского гражданства».
Наталья подробно расписала все, что произошло с ней и ее мужем за последний месяц. Насколько известно, эта заявка была увидена.
— «Она добрая, очень хочет Вам помочь», — написали мне про Кузнецову, — отметила Наталья.
В аппарате уполномоченного «МК» подтвердили, что получили письмо от Натальи Сокол. «На данный момент аппарат уполномоченного направил запрос в консульский отдел МИД, ждем разъяснения по ситуации», — добавили в пресс-службе омбудсмена.