Проблемы у сына Натальи Цымбаленко начались после того, как мальчик перешел после младшей школы в гимназию, где дети делились на «крутых» и «некрутых». Петя и еще несколько ребят попали в последнюю категорию.
— Проблем с коммуникацией у сына нет, он создал свою команду по киберспорту, ходит на курсы видеоблогинга. Но вот ответить ребятам, которые начали к нему цепляться, Петя не мог. Мы с мужем растили сына в любви, он просто не был научен тому, как нужно противостоять агрессии. А по мнению заводил в нашем классе, если ты уходишь от конфликтов, боишься драк и разборок, то ты по определению «некрутой».
Правда, непосредственно к Пете задиры цеплялись не так сильно. Могли исковеркать имя и обозвать «Педей», могли нарисовать обидную фотожабу и опубликовать в общем чате. А вот друзьям подростка из числа «некрутых» доставалось по полной: им в рюкзаки подкладывали бутылки с мочой, в раздевалке стягивали штаны, потом фотографировали и выкладывали снимки в соцсети. Так продолжалось почти три года. Мальчики пробовали обратиться к классному руководителю, но, как пишет Наталья, та пустилась в рассуждения из серии «дети не любят стукачей», «надо закалять характер», но так ничего и не предприняла.
— В седьмом классе у сына начала срабатывать психосоматика: собираемся в школу — у Пети температура. Остаемся дома — температура спадает. В общем, я поняла, что дальше так продолжаться не может. Наверное, нужно было раньше перейти к активным действиям, но в это время я была беременна, помимо Пети у меня еще два ребенка, — говорит Наталья. — Да и я считала, что нужно попробовать другие методы, например, мы записали сына в секцию фехтования и рукопашного боя. Это помогло убрать страх перед конфликтами. Драться теперь Петр не боится. От сына понемногу начали отставать, но не до конца.
Терпение Натальи лопнуло после того, как у друга Пети, Миши, один из «крутых» парней выманил деньги на вейп, хотя так его и не купил. Женщина поняла, что дальше так продолжаться не может, объединилась с другими родителями, чьих детей унижали, и отправилась на беседу к директору. Естественно, прихватив с собой в качестве доказательств скрины оскорбительных переписок и фотожаб.
— До этого, естественно, я общалась с родителями детей-обидчиков. И их реакция меня, мягко говоря, шокировала. Я считаю, что в том, что дети так себя вели, есть вина их родителей. Ведь если я прихожу к взрослым и говорю: «Ваш ребенок забрал у моего деньги», нормальная реакция мамы — это проверить и разобраться в ситуации. Но родственники этих ребят сразу же уходили в отрицание: «вы лжете», «мой заяц не мог этого сделать». Я показываю скрины. Минутная пауза, а затем сакраментальная фраза: «Вы все равно ничего не докажете». И это все говорится при ребенке. Естественно, дети понимают, что родители на их стороне, и продолжали травлю.
Не была заинтересована в решении конфликта и учительница. «Когда я попросила классную о встрече с директором школы, она впала в истерику, стала писать в родительском чате, что не справляется с руководством, что отказывается от класса...»
Директору о непростой обстановке в седьмом классе учительница, естественно, не сообщила. «Она очень боялась признаться, что не справляется с дисциплиной». Поэтому Наталья сама позвонила в приемную руководителя учебного заведения и сообщила о том, что будет обращаться в надзорные инстанции.
«Заявление на двадцати с лишним страницах я отправила по имейлу на адрес школы, на адрес председателя управляющего совета школы и отнесла в управу своего района в комиссию по делам несовершеннолетних, которую глава управы же и возглавляет. Записала номера входящих (…) Все это мы проговорили с сыном. Из школы он не хотел уходить наотрез из-за своего друга Миши...»
— Не боялись, что ваши активные действия скажутся на отношении к сыну со стороны учителей? Что его будут еще сильнее травить одноклассники?
— Боялась, конечно. Тем более после нашей встречи с родителями агрессия «крутых» даже усилилась. Они обсуждали, как бы встретить парней после школы, показывали Мише записки «1000 рублей, или твоя собака умрет». Но школу мы решили не пропускать. Я звонила на каждой перемене, муж забирал Петю после уроков. А еще я пообещала нанять ребятам телохранителя, если угрозы хоть немного станут похожи на реальность.
— Петя изначально был не против, что вы вмешаетесь? Не боялся, что его назовут маменькиным сынком?
— Его еще хлеще обзывали. Но страх за лучшего друга, над которым издевались еще сильнее, пересиливал страх перед теми ярлыками, которые на него могут навесить.
Наталья говорит, что после вмешательства директора ситуация начала меняться кардинально.
«В классе провели встречу с инспектором по делам несовершеннолетних, отдельно переговорили с родителями учеников, которых я указала в коллективном (это важно) заявлении. Деньги за вейп в итоге вернули, извинения принесли. Ученика, торгующего вейпами, поставили на учет. Родители его бормотали: «Мы не знали, что вы обидитесь, мы не знали, что за фотожабы можно пойти в суд» (…) Уже в этом году мне звонили из управы и сказали, что готовят ответ на мое заявление со списком проведенных мероприятий; звонил представитель департамента образования узнать, довольна ли я ситуацией в классе. Вывод можно сделать только один: травля не закончится, пока в нее не вмешаются взрослые, третьи силы. Пока травящие не поймут и не выхватят ответственности по полной. Поэтому подключайте школу, департамент образования, полицию, прокуратуру...»
— Как сейчас у мальчиков строятся общения с одноклассниками?
— Те лидеры, которые травили парней, они притихли, общаются исключительно по учебе. И, что немаловажно, делают это корректно.
— Думаете, дети-зачинщики поняли, что они неправильно себя вели? Или просто испугались давления администрации школы, родителей, поэтому прекратили буллинг?
— Знаете, парадокс ситуации еще и в том, что парни-то эти — обычные дети, которые не знают рамок, потому что родители им этих рамок не показали. Например, мальчик, который рисовал фотожабы, долго не верил, что за это может наступить ответственность. Он говорил, что это всего лишь шутка. И только сейчас, когда ему объяснили, что даже за один репост картинки в Интернете сейчас можно сесть в тюрьму, например, если она оскорбит чувства верующих, он осознал ситуацию.
— К психологу вы сына не пробовали водить?
— Конечно, пробовала. В шестом классе он сам сказал, что хочет пойти на прием. Но Петя был уверен, что за один раз «доктор научит его быть уверенным в себе». Поэтому когда вместо конкретных советов психолог попросил его нарисовать своих одноклассников, сын очень разочаровался в методе. Больше к психологу он не хотел идти. Так что психологическую поддержку мы ему сами стараемся обеспечивать.
Наталья говорит, что не ожидала, что ее пост о, казалось бы, извечной теме, на которую написаны сотни книг и статей, неожиданно «выстрелит».
— Но я понимаю, почему так произошло. Я написала инструкцию, как действовать в такой ситуации. Такое «пособие» я и сама искала в Интернете, но не нашла. Поэтому сейчас я скоординируюсь с юристами, общественниками, и мы напишем подробное пособие по противостоянию буллингу.
А оно, пособие это, очень нужно. Ведь далеко не все так же решительны, как Наталья. Особенно если драма разворачивается не в Москве, а в провинции. «МК» собрал несколько аналогичных предметов школьного буллинга, где конфликт, увы, далеко не исчерпан.
«Терпение лопнуло, когда одноклассники сына утопили его шапку в унитазе...»
Павел с сыном-четвероклассником живут в небольшом поселке в Крыму. Школа в населенном пункте одна, перевести ребенка, у которого не складывались отношения с одноклассниками, было просто некуда.
— У меня сын — крепкий парень, но за себя постоять не может. Мы даже его на кикбоксинг записали. Полтора года он туда ходил, нареканий от тренера не было. Но давать отпор ребятам он так и научился. И это при том, что все мальчишки-обидчики ниже моего сына и слабее его.
Насмешки начались, когда Сережа перешел во второй класс. Однажды мальчик зашел в кабинет и услышал в свой адрес «фу». «Ни с того ни с сего они начали придумывать, что от сына неприятно пахнет, — комментирует его отец. — Хотя он каждый день моется, одежда у него всегда чистая».
В тот раз мальчик ничего не ответил — просто прошел к своей парте и сел. И понеслось. Каждый день парня вместо приветствия встречали крики одноклассников: «фу», «вонючка», «не стой возле меня».
— Это все происходило на глазах у учительницы?
— Да. Но она старалась этого не замечать. В плане знаний она хороший педагог, а вот на дисциплину в классе тратит минимум усилий.
Павел уверен: унижая его сына, дети хотели завоевать авторитет и дружбу среди других ребят.
— У меня друг работает учителем в этой школе. Так он однажды видел, как один из обидчиков Сережи плакал, что у него нет друзей. А с другой девочкой, которая обижала сына, никто долго не хотел за одной партой сидеть. А после того, как она включилась в травлю, у нее появились подружки.
Переполнил чашу терпения родителей Сережи инцидент с шапкой. Одноклассники Сережи сперва начали играть его головным убором в «собачки», а потом один из них утопил шапку в унитазе. Но и этого хулигану показалось мало — он вытащил головной убор Сережи из толчка, вытер о его куртку и бросил под ноги: «На, забирай!»
— Мне об этом инциденте сын не рассказал, он вообще нам с женой до последнего ничего не говорил. Но выдали одноклассники. И я не выдержал — в тот же день пришел в класс, начал орать на детей, на учительницу. А та на меня смотрит голубыми глазами и говорит: «Что вы так переживаете, ничего ведь страшного не произошло. Ну постирает Сережа шапку...»
Под конец беседы на повышенных тонах классная руководительница попросила не обращаться к директору, найти общий язык с родителями этих парней.
— Но родные этих парней все пытались свести на шутку: мол, что там опять наши шалопаи натворили. Я понял, что диалога не получится, и пошел к директору. И что меня приятно удивило, она не стала прикрывать свое учебное заведение и своих педагогов, а посоветовала мне тут же обратиться в полицию. И только после того, как с этим мальчиком и его родителями провели профилактическую беседу сотрудники отдела по делам несовершеннолетних, они позвонили нам и извинились.
Правда, Сережу родители все же решили перевести в другой класс, и на этом тоже настояла директор. Теперь домой мальчик приходит в хорошем настроении, учеба выправилась.
— Я не жалею, что начал эти разборки, — говорит Павел. — Правда, теперь родители этих зачинщиков грозятся подать на меня в суд за то, что я пришел в школу и кричал на их детей.
«Распределили дни и ходим в школу с Олей, как охранники...»
Оля учится в школе маленького городка под Рязанью в четвертом классе. Уже вторую неделю вместе с девочкой ходят «учиться» и ее родители — они следят, чтобы ребенка не избивали одноклассники.
— Оля немного полновата, из-за этого над ней и начали смеяться. А так как за себя девочка постоять не может, в себе крайне не уверена, оскорбления быстро переросли в побои. Сейчас Оля частенько приходит домой из школы с синяками, — рассказал «МК» дядя девочки Евгений. — Нет, бьют ее не сильно, к врачам мы ни разу не обращались. Но племянница из-за этого жутко переживает. Беседа с классной руководительницей результатов не дала. Та честно призналась, что «учителя сейчас лишены воспитательных функций, оказывают только образовательные услуги», а потому перевоспитывать этих хулиганов она не будет.
Недавно на Олю прямо на уроке набросился с кулаками одноклассник. Учительница попыталась оттащить задиру и, видимо, слишком сильно схватила его за руку. В итоге мама этого ребенка написала на педагога заявление в полицию. После инцидента учительница наотрез отказалась вмешиваться в конфликт Оли с классом.
— Она попросила родителей племянницы ходить в школу и сидеть на каждом уроке, чтобы девочку никто не задирал. Теперь мы всей семьей распределили дни и ходим в школу с Олей. Например, на вторник и среду назначены мои «дежурства», — говорит Евгений. — Естественно, это не выход, но обращаться в правоохранительные органы, в отдел образования сестра боится. Городок маленький, все друг друга знают, потом заклюют...
«Один мальчик держит в страхе весь класс...»
Но не всегда буллинг — это история про одну жертву и нескольких агрессоров. Иногда в роли жертвы выступает весь класс, терроризирует же детей единственный агрессивный ребенок. Такая ситуация сложилась в московской школе, где до недавнего времени училась дочь Софьи Паскаль.
— У нас один мальчик держит в страхе весь класс. Он срывает уроки, ругается матом. Причем послать может не только своих одноклассников, но и учителей. В прошлом году он ударил одного мальчика о дверной косяк — ребенок получил сотрясение мозга. А до этого сорвал с шеи другого парня цепочку, да так, что у мальчика осталась рваная рана. Хулиган этот из очень-очень обеспеченной семьи. Одноклассникам он заявляет, будто бы папа ему сказал, что он тут лучше всех и ему позволено все, — возмущается Софья. — А еще у этого парня есть привычка утаскивать чужие вещи, например, мобильные телефоны, и где-то их прятать.
Однажды дочь Софьи пришла домой в слезах, сказала, что во время урока физкультуры у нее из раздевалки украли телефон.
— Я пошла в школу, аппарат нашелся в той же раздевалке. Но днем его искали всем классом, одноклассницы дочери звонили на него, в том числе в раздевалке. И признаков жизни телефон не подавал. Нашелся он чудесным образом после того, как я подняла панику. К сожалению, в этом месте нет видеокамер, поэтому точно увидеть, кто так пошутил, мы не можем. Но с урока физкультуры за плохое поведение выгнали как раз этого мальчика.
В общем, терпение лопнуло, Софья и еще несколько родительниц отправились сперва к завучу, а потом — к директору.
— Но нам сказали, что на месте его нет. Хотя, как я потом выяснила, ровно в этот момент директор находился в классе у наших детей и просил их не раздувать скандал. Поговорить с руководителем учебного заведения лично нам так и не дали. Тогда одна из мам сказала: «Если с нами не поговорит директор, мы пойдем в полицию». Нам ответили, что мы можем жаловаться куда хотим. Сказано — сделано. В этот же день я написала заявление в департамент образования и в прокуратуру.
— А с родителями этого мальчика вы пробовали поговорить?
— Бесполезно. По поводу воровства телефона у моей дочери мама мальчика сказала, что у них очень обеспеченная семья, ее сыну, мол, незачем красть телефоны. Но он ведь их не крадет, он их просто ломает или прячет.
— Психолог в школе есть?
— Самое удивительное, что есть. И к нему неоднократно обращалась моя дочь. А он открыто признается, что с мальчиком поговорит, но вряд ли это возымеет действие.
В итоге Софья забрала документы дочери из школы. Но вовсе не потому, что не хотела продолжать борьбу. Просто после того, как она опубликовала в соцсети пост о ситуации в школе, ей начали поступать угрозы: с анонимных аккаунтов присылают предупреждения, где через каждое слово — мат, шлют фото с окровавленными ножами.
— Мне кажется, эту ситуацию можно было бы уладить без скандала. Тем более заявление на этого мальчика-хулигана написала не одна я, под ним подписались 10 родителей. И мне непонятно, почему руководство школы заняло такую странную позицию — защищать интересы одного ребенка, проигнорировав беды всего класса?
Психолог: «Без вмешательства взрослых дети справиться с травлей не смогут»
Детский и подростковый психолог, психотерапевт Татьяна Крыжановская не удивлена, что пост Натальи Цымбаленко вызвал такой общественный резонанс. Ведь именно в этой конкретной ситуации у родителей хватило сил выключить эмоции, планомерно и пошагово защитить своего сына, а заодно и других жертв школьной травли.
— Хотя у меня и есть ощущение, что это еще не конец истории. Ведь травля не возникает на пустом месте, она всегда там, где есть разделение на «крутых» и «чмошников» не только у детей, но и среди родителей, да и что греха таить, среди учителей тоже. Она там, где много скрытого напряжения и нужен козел отпущения, на которого и будет сливаться вся накопленная агрессия. Такая ситуация может даже нести в себе скрытую выгоду — общая злоба переносится на одного, двух, и есть ощущение, что все под контролем. Опять же в этом конкретном случае как в капле воды отразилась общая ситуация нездоровья общества — разделение по типу «альфа» и «омега» («силачи» и «слабаки») не только у детей, но и у родителей. Педагог, не справляющаяся сама с ситуацией и не желающая просить помощи у специалистов — авось само как-то рассосется, — и, как обычно, «ничего не знающее» руководство. Для того чтобы сдвинуть такую махину, необходима большая сила духа. Это действительно хороший пример защиты достоинства не только ребенка, но и семьи.
— А сам ребенок, без вмешательства взрослых, может справиться с травлей?
— Нет, самостоятельно дети справиться с ситуацией буллинга не в силах. Поэтому очень важно не дать им оказаться в одиночестве в такой ситуации, ведь именно невозможность разделить с кем-то свое переживание приводит к психической травме.
— Может ли помочь переход в другую школу, класс?
— Далеко не всегда это выход, поскольку у ребенка не появляется нового опыта решения проблемы, победы над обидчиками, остается только ощущение бегства. А в старой школе на его место приходит новый изгой.
— Как тогда действовать родителям?
— Наталья Цымбаленко показала пример очень адекватной реакции на ситуацию. Я считаю, что ее действия — разговаривать с сыном, не бросать друга в подобной ситуации, заняться спортом, а также последовательное и планомерное взаимодействие с родителями обидчиков и школьной администрацией — хороший пример для всех.
— А ребенку как себя вести? Нужно ли отвечать на оскорбления или лучше проигнорировать? Стоит ли рассказывать о травле педагогам?
— Существует несколько вариантов реакции. Если ты не обращаешь внимания на колкости обидчиков, есть вероятность, что им скоро надоест такая реакция и они оставят ребенка в покое. Другой вариант — отвечать с юмором, каламбурить, это сбивает с толку, игра перестает быть интересной для обидчиков, ведь они уже выглядят не такими «крутыми». Третий вариант — активное сопротивление. Но два последних варианта не каждому ребенку подойдут, тут требуется внутренняя сила и смелость. Что касается учителей, их в любом случае необходимо поставить в известность и не бояться, что это может быть воспринято как «стукачество». Ведь на самом деле это самозащита.