Кира - выпускница одного из известнейших гуманитарных вузов и жена православного священника.
«На велосипедах тут почти не ездят»
В Гонконг я приехала в 2003 году вслед за мужем, которому было поручено организовать здесь приход Русской православной церкви.
Решение о переезде далось очень легко, с большим энтузиазмом. Я с самого раннего детства, сколько себя помню, любила путешествовать, мечтала о новых поездках, незнакомых местах.
Конечно, путешествовать и переезжать жить — это разные вещи, но путешествия дают некую прививку от «местечковости». Ты не боишься незнакомого, чужого, другого. Наоборот, оно притягивает. Что нисколько не мешает любить свою страну и культуру. Я человек абсолютно русский, продукт русской классики.
Языковые проблемы не пугали, ведь в Гонконге два государственных языка — английский и китайский. С английским языком здесь не пропадешь. За изучение китайского взяться пыталась дважды, но не за кантонский диалект, на котором разговаривает Гонконг, а за мандарин, на котором говорит весь Китай. Оба раза меня хватало на год, а потом появлялось много работы, и на китайский сил не оставалось. Этот язык требует постоянных и внимательных занятий. Конечно, этого требует любой язык, но, например, занимаясь французским после долгого рабочего дня, ты отдыхаешь душой, мандарин же требует внутренних ресурсов. Очень надеюсь вернуться к занятиям. Интереснейший язык, целый мир!
До приезда сюда Гонконг представлялся таким китайским миром, где все ездят на велосипедах, но миром чуть более благоустроенным. В реальности он больше напомнил Сан-Франциско: похожий ландшафт — море, горы, такое же смешение народов и культур. И на велосипедах почти никто не ездит. Разве что в качестве развлечения!
«Ходила к менеджеру, как ахеец на войну»
Найти жилье здесь легко: в Гонконге сдается огромное количество квартир (процент собственников жилья тут крайне низок). Но цены на аренду очень высокие. Гонконг входит в число городов с самой дорогой недвижимостью в мире. Студия в центре города со сносным ремонтом, но в плохеньком доме будет стоить порядка 2000 евро. На окраине за такую же цену можно снять 2–3-комнатную квартиру.
Поскольку мы снимаем квартиру, то проблемы с ЖКХ решаются в основном с помощью менеджера, который помогал нам найти квартиру. Он же курирует нас в течение всего времени контракта. Можно вызвать мастера самостоятельно, но тогда будешь оплачивать сам, а обычно мастеров вызывает и оплачивает владелец квартиры. Если только проблема возникла не по твоей собственной вине.
Помню, когда мы только приехали и память об общении с ЖЭКом еще не изгладилась, ходила к менеджеру выяснять проблемы, как ахеец на войну. Но очень скоро поняла, что воевать незачем. Все решается мирным путем спокойных переговоров. Было очень забавно, первое время я с трудом понимала местный акцент и часто рисовала менеджеру то, что хотела до него донести. Пару лет спустя, когда уже овладела тонкостями пиджина и могла сама послать таксиста на Камбали До (Kimberly Road), получила от него комплимент: «О! Ваш английский значительно улучшился!»
Какую-нибудь работу тут найти не очень сложно. Но если говорить о работе с удовлетворительной зарплатой, возможностью карьерного роста, то, конечно, надо иметь специальность. Многие решают работать на себя, открывают дело, и, надо сказать, немало наших соотечественников в этом преуспели. Я, к сожалению, работаю не по специальности. Проработала несколько лет в журналистике, но потом пришлось уйти на работу с более высокой зарплатой. Но стараюсь что-то писать в свободное время, без этого не могу.
Медицина в Гонконге делится на государственную и частную. Можно записаться к специалисту в государственную больницу и долго ждать своей очереди, а потом опять ждать очереди на обследование.
С какой-то острой проблемой (закололо в боку, вывихнул руку, высокая температура и т.п.) можно пойти в отделение скорой помощи, отсидеть в очереди часа 3–4 (если что-то действительно серьезное, то, конечно, примут быстро) и получить помощь и лекарства за символические деньги. Если положат через «скорую» в больницу, то это тоже будет стоить символически. Но на комфорт рассчитывать не придется.
Был случай, когда пришлось везти по «скорой» соседа. В палате, куда он попал, лежало еще 10–12 человек, в основном пенсионеры лет 80–90. Помощь оказывали очень слаженно, но больничный этаж напоминал шумный вокзал: столько там было людей — и лежащих, и пришедших в гости, и работающих.
Можно обратиться в частную клинику — обслужат быстро и в комфортной обстановке, но за большие деньги. Например, визит к хорошему терапевту стоит порядка 100 USD. Если он направит на кардиограмму, например, это будет еще 120–150 USD. Лучше всего иметь страховку (хорошие компании предоставляют ее своим сотрудникам), тогда можно получать помощь в частных клиниках за разумные деньги.
«Школьный уровень настроен на средних учеников»
Я любила повторять, что самой большой потерей при переезде считаю московскую гимназию, где учился мой старший сын. Он успел отучиться только год, и это дало ему на удивление много. Младший пошел в школу здесь, в Гонконге, и чувствовалось, что ему не хватает этой закалки нашего классического образования.
Думаю, школы в Москве очень разные, и много воды утекло за последние 10–15 лет, но на тот момент, когда мы уезжали, московское школьное образование казалось мне значительно сильнее.
Местное образование для экспатов направлено, скорее, на социализацию, на то, чтобы дать ребенку минимум общих знаний и максимум инструментов, которыми он может воспользоваться. А может и не воспользоваться.
Я бы сказала, что школьный уровень в целом настроен на средних учеников. Наши школы били по верхам и могли воспитать интеллектуалов. Но, правда, если ты умишком не вышел, то останешься далеко за бортом. Таким образом, получалась широкое расслоение. А здесь этого расслоения нет. Конечно, есть звезды и двоечники, но в целом эти полюсы не разделены пропастью.
Так получилось, что мои дети учились сперва в канадской школе, а потом перешли один в американскую, другой — в британскую. Мне лично трудно было смириться с тем, что они не проходят классическую литературу. Или что курс истории Древнего мира и Средних веков запихнут в один семестр, зато полгода ученики изучают жизнь канадских племен. Но, видимо, считалось, что некие практические навыки, которые можно извлечь из истории Канады, будут ребенку чем-то нужнее, чем история Древней Греции.
«Храм у нас маленький, уютный, камерный»
Началось все с того, что некий ирландец захотел открыть в Гонконге русский православный приход. На тот момент муж был настолько очевидной кандидатурой на эту роль, что все сложилось как пазл.
Первый год, пока не было своего помещения, нас приютил греческий приход. Тогда его возглавлял замечательный митрополит Никита (Лулиас), сейчас он в Беркли, и мы до сих пор поддерживаем теплые отношения.
А в 2004-м мы смогли арендовать свое помещение. С самого начала приход был интернациональным — у нас есть россияне, украинцы, китайцы, греки, французы, американцы, сербы, болгары. Служим на церковнославянском, китайском и английском.
За 15 лет в приходе появился китайский священник, есть китайские алтарники и чтецы. Гонконгом дело не ограничилось, и появились приходы, или домовые храмы, в нескольких городах Китая. В КНР пока не разрешено официальное открытие иностранных приходов. Поэтому один храм открыт в нашем посольстве в Пекине, а другие — домовые, кочуют по съемным помещениям. По закону китайцы не могут их посещать — только иностранцы.
А наша церковь находится на 12-м этаже офисного здания. Внешне иконостас отличается от традиционного, он похож на китайский фонарик, обтянутый шелком. Есть иконы китайских святых. Например, икона 222 китайских мучеников. Эти святые добровольно приняли смерть за Христа во время боксерского восстания 1899–1901 гг. Год назад наш близкий друг привез написанную петербургским иконописцем Дмитрием Селивановым икону мученика Митрофана. Это первый китайский священник, и он тоже погиб в боксерское восстание и является одним из 222 мучеников.
Храм у нас маленький, уютный, камерный. От многих слышала: «Вот в такой бы мы ходили».
Очень часто в храм приходят целые группы католиков и протестантов — устраивают себе такие «экскурсии». И обычные люди заходят. Гонконгцам интересно все новое, незнакомое. Недавно в ходе Дней русской культуры проводила экскурсию по старому кладбищу, рассказывала о белой эмиграции в Гонконге. Была поражена тем, что оба раза англоязычная группа заполнялась до отказа почти сразу, как объявляли экскурсию! Гонконгцев было больше, чем русских. Казалось бы, что им до нашей эмиграции?! А выяснилось, что интерес огромный.
Мне очень повезло, что в Гонконг переехала по работе моя близкая подруга. Она парижанка, родилась в Нью-Йорке, потомок русских эмигрантов первой волны. А вообще, круг общения разный — русские, экспаты, китайцы. Гонконг — город-вокзал, люди постоянно уезжают, и это всегда грустно: многих друзей пришлось проводить. Но есть и такие, которые вернулись на второй круг.
Местные жители не проявляют особых эмоций, узнав, откуда я. Россия слишком далеко. Картинка всегда получается такая: слышат, что говоришь на непонятном языке, не на английском. Спрашивают: «Француженка?» — «Нет». — «Немка?» — «Нет, русская». — «А! Россия?! У вас холодно!»
«В бытовом плане не скучаю абсолютно ни по чему!»
Самое любимое занятие в свободное время — читать и писать. Мы с мужем любим хайкинг, исходили все окрестные горы. Встречаемся с друзьями.
По чему из российской жизни я больше всего скучаю в Гонконге? Больше всего — по Московской консерватории! По театрам, по нашей московской интеллигенции, по Петербургу. Последний год очень скучаю по школе «Хороший текст», по общению с пишущими людьми. Скучаю по близким, по богатой культурной жизни, по каким-то любимым уголкам Москвы. Но приезжать удается часто — 2–3 раза в год, поэтому нет чувства оторванности.
Обитая в Фейсбуке, имея в России родных и друзей, невольно оказываешься в курсе новостей. Но специально слежу, наверно, только за новостями в литературном мире.
Здесь много лет действует Русский клуб, который устраивает встречи-посиделки, семинары, литературные вечера, а также масштабные события, которые освещает пресса, — Дни русской культуры, ежегодный Русский бал. Есть Центр русского языка, который был организован нашим приходом. Там работают профессионалы — не просто люди со знанием языка, а филологи с дипломом «русский как иностранный». Центр также организует киноклуб, book-cafe, праздники, встречи. Много лет работает галерея Red Square, которую возглавляет художница Анастасия Катафигиотис. Бизнес-клуб объединяет тех, кто заинтересован в деловых связях. Приход помимо служб проводит занятия, детские праздники, встречи. У нас есть детский хор, который даже победил на каком-то конкурсе хоров в России.
Российское консульство тоже периодически устраивает встречи. Насколько я знаю, в разных странах у наших соотечественников разные отношения с официальным представительством РФ. Нам с консульством очень повезло.
А в бытовом плане не скучаю абсолютно ни по чему! В быту здесь всего хватает. Колбасу и пряники я не люблю. Может, только по рулю скучаю: здесь слишком дорого иметь машину, поэтому пришлось переквалифицироваться в пешехода.
К слову, поскольку в Гонконге очень дорого обходится иметь собственный автомобиль, общественный транспорт работает безупречно! Как часы! Выходя на работу в одно и то же время, ты знаешь, во сколько сядешь в вагон метро (или автобус), и встречаешь одни и те же лица. Вот девушка, которая каждое утро красится в пути, вот дяденька, который поет с закрытыми глазами, а вот нервная индианка с утренней газетой. Так же и меня иногда спрашивают: «Вы же ездите на поезде в 9.23?!»
Если говорить о том, что не грех было бы России позаимствовать у Гонконга, то первое — это терпимость, доброжелательное отношение к чужому — чужой культуре, чужой жизни, чужому, отличающемуся от твоего, мнению. Вообще уважение. Вежливость. Гонконгцы очень вежливы, спокойны. Очень редко можно столкнуться с тем, что кто-то повышает голос. Абсолютно неагрессивные люди. Чего, увы, не скажешь о многих из нас.
Организованность. В каком-то французском фильме был эпизод: родители ждут в гости дочерей, вышедших замуж за мужчин разных национальностей. Одна пара приезжает на полчаса раньше. Папа, заслышав шум мотора, говорит: «Бьюсь об заклад, это азиат». Вот это было очень точно подмечено.
Гонконгцы любят планировать все заранее, с ними в этом смысле легко работать. Наши же работают в режиме «на пожар». Мне довелось увидеть за кулисами работу нескольких российских театров, приезжавших на гастроли в Гонконг. Первый раз это был настоящий стресс: до спектакля пара часов, а на сцене — броуновское движение! Ничего не готово, с местными до конца не согласовано, масса открытых вопросов, все бегают, суетятся, гонконгцы в холодном поту хватаются за голову. И вот наступает час спектакля, поднимается занавес, и — забываешь, на небе ты или на земле. Все проходит идеально, ярко, талантливо — зрители в восторге, бис, аплодисменты. Может быть, это наш уникальный метод?!