«На территории Армянского городского округа Республики Крым сотрудниками отряда пограничного контроля г. Симферополя ПУ ФСБ РФ выявлено лицо, представившее заграничный паспорт гражданина Украины, при проверке данного лица по электронным базам было установлено, что данное лицо находится в международном розыске Исламской Республикой Иран» — из постановления о продлении срока содержания под стражей. Все в этом постановлении от начала до конца — слова, не подкрепленные никакими доказательствами. За год, досконально изучив все бумаги по этому странному делу, побывав на суде, я точно это выяснила.
Что Кабир Мохаммад и Мохаммад-Кабир Ниязи разные люди, стало понятно почти сразу. И не только потому, что Иран так и не вышел на связь с нашими правоохранительными органами и не спешил забрать своего преступника. В открытых базах Интерпола о разыскиваемом аферисте с такими ФИО не говорится вообще ничего. Кроме того, это видно даже по написанию: в первом случае Кабир — имя, а Мохаммад — фамилия, а во втором имя — Мохаммад-Кабир, а фамилия — Ниязи. Другое лицо на фотографии, другие сведения о дате рождения и родственниках.
Сам Кабир, кстати, никогда в Иране не был, по шенгенской визе он объездил с семьей всю Европу, и нигде его паспорт сомнений не вызывал, мало того, преступление, в котором его обвиняют, было совершенно в Иране, когда он сам, согласно штампам в паспорте, находился с семьей на отдыхе в Турции... Посольство Афганистана несколько раз отправляло в российскую прокуратуру данные о своем гражданине, ручалось за его добропорядочность — бесполезно.
Срок содержания под стражей продлевался без каких-либо оснований. «Идет проверка, как придут бумаги из Ирана, так вас и экстрадируют», — безжалостно заявляли и в Генеральной прокуратуре в Москве, и во всех инстанциях Крыма. У любого преступника есть право на презумпцию невиновности. То есть именно государство должно доказывать, что он совершил противоправное деяние, а пока это не доказано, тот считается полноправным членом общества. В этом же уникальном случае не работал ни один закон.
В конце концов все сроки, по котором Кабира могли держать в СИЗО, вышли, и его были вынуждены отпустить на свободу. Взяв предварительно бессрочную подписку, что он не покинет Крым и станет смиренно дожидаться, когда из Ирана наконец придут бумаги, подтверждающие его идентичность с господином Ниязи. То, что эти бумаги могут вообще никогда не придти, чиновников не волновало — значит, будет находиться на полуострове пожизненно. Самое ужасное во всей этой ситуации, что Кабир (по происхождению он из очень знатной афганской семьи) крайне законопослушен. «Даже если бы ему представилась возможность бежать, он бы ею все равно не воспользовался», — горько улыбается жена Оксана.
Будто в насмешку судья, продлевавшая срок его содержания под стражей, предложила близким афганца отправиться в исламский Иран и самим провести свое расследование, выясняя, кого же все-таки там ищут... На время слушаний Кабиру не предоставляли переводчика, хотя он имел на это полное право и очень об этом просил, в тюрьме он перенес кровоизлияние в мозг, исключающее возможность его дальнейшего пребывания под стражей, о чем имеются все документы.
«Муж не является гражданином России, поэтому на территории Крыма бесплатную медицинскую помощь ему не оказывают. Хотя проблемы со здоровьем у него очень серьезные, в СИЗО он перенес повторный инсульт, начались осложнения, — переживает Оксана. — Денег, чтобы лечиться в Крыму хотя бы платно, у нас нет, сейчас ему необходима операция, так как без нее в любой момент он может умереть. Но и на материковую Украину нас не отпускают из-за подписки о невыезде».
Та операция, в которой срочно нуждается Кабир, проводится только в Москве и в Санкт-Петербурге, в Крыму ее не сделают даже платно — нет специалистов.
Замкнутый круг. Крымская прокуратура не дает разрешения на выезд для лечения даже в Москву, что законодательством разрешено. В московской государственной клинике вроде бы согласны принять Кабира, но требуют сперва направление из симферопольской государственной больницы, на что приходит очередной отказ.
«Что нам делать, Катя? Как жить дальше?» — ищет и все никак не может найти ответ Оксана Мохаммад. Она умоляет помочь мужу хотя бы только поехать на лечение, о большем уже и не просит. Хотя по всем нормам в том состоянии, в котором сейчас Кабир, человека вообще нельзя содержать в местах лишения свободы.
Получается, что ни один из российских (да и международных) законов в Крыму не работает, они откровенно саботируются. И никто пока не понес ответственности за судебную ошибку, за халатность, за превышение полномочий. И никто здесь не боится лишиться своего места, не боится, что заставят отвечать по закону за ничем не оправданное содержание человека под стражей больше года, за оставление в опасности и без медицинской помощи в данный момент. Мы же не в Европе — мы в Крыму.
Даже пленные на войне имеют право быть обмененными и вернуться домой, даже у пожизненно заключенных остается шанс на помилование... И это уже вопрос не виновности Кабира, одного маленького человека, попавшего в жернова системы, или жалости к нему, хотя мужчину действительно жалко — один, без средств к существованию, больной, бездомный, без возможности когда-либо увидеть свою семью. За что?