Теперь в арбитражном суде Москвы слушается дело по искам компании экс-директора к бывшим коллегам на сумму более 100 миллионов рублей. «Пельмени» делят между собой право на пользование архивами записи их выступления на СТС. Ну вот, приехали, где имение, а где наводнение?! Юмор и большие деньги оказались очень даже совместимы. Когда такое было?
В новой независимой суверенной России — всегда. Юмор вдруг стал брендом, торговой маркой. Он очень хорошо продается. Причем неважно какой! Резиденты «Комеди клаб», непонятные люди из «Петросян-шоу», Максим Галкин, КВНщики во главе с Александром Васильевичем — все это очень богатые люди. Не будем считать деньги в чужом кармане, но это так. Выбирай, но осторожно: сегодня раки по пять рублей, вчера по три. Но и те, и другие «раки» живут, свистят, зимуют просто припеваючи!
Почему же юмор стал таким серьезным бизнесом? В СССР этого не было и в помине. Выходили себе Горин, Арканов, полуподпольный Жванецкий в единственной сатирической программе «Вокруг смеха», читали свои замысловатые репризы на эзоповом языке — только и всего. Но с распадом СССР что-то поменялось. Есть банальное: мир выжил, потому что смеялся. Или: мы, смеясь, расстаемся со своим прошлым. Банальное, но факт. Помирать, так с музыкой! Нас бьют, а мы крепчаем! В 90-е (да и сейчас) людей обманывали, как только хотели. МММ там, Чубайс, власть вообще вместе с олигархами… И что в ответ прикажите делать нам, босякам? Смеяться, конечно.
Вот поэтому смех стал так востребован, так конвертируем. Он попал, отлично лег на моральное состояние в обществе. Униженное, оскорбленное и бессильное. А поэтому очень смешное.
Теперь в юморе крутятся огромные деньги. Хочешь их сделать как можно больше — насмеши меня как можно лучше. Или хуже, неважно. Смех с доставкой на дом. Смеяться разрешается. Смех сквозь слезы.
Спокойно шеф, сядем все! Шутка.