Новое — это забытое старое
Неостановимые волны человеческих поколений — словно постоянно обновляющаяся компания за столом. (Что, кстати, уже замечено и опоэтизировано: «Уж новые садятся гости за уготованный им пир». Но поэт не сказал: в этой клоаке приходящие совершенно не знают, что говорили до них прежние ораторы, и повторяются, талдычат произнесенное, твердят одно и то же). Современники внимают сменяющимся лидерам, потом являются следующие пришельцы вместо отчаливших — и опять изрекают одно и то же, одно и то же.
Прикупи здоровье
Чем выше карабкается человек по социальной лестнице, чем более влиятельным, могущественным в обществе и богатым становится, тем немощнее делается телесно. Примирить, сгладить парадоксальную несовместимость невозможно. Вроде бы: накопил средства, прикупи здоровья. Ан нет, утраты не компенсируются, обретения тщетны. Одно — за счет другого. Финальный крах неизбежен.
Логичность
Жизнь логически мыслящих людей складывается в стройную концепцию. «Все развивается разумно и последовательно». А бытие плохо, разбросанно мыслящих превращается в полную белиберду. В кошмар. В кромешный ад неразберихи и хаоса.
Однако и те, которые живут, руководствуясь стройной логикой, красивой философией, обнаруживают: нет ни логики, ни философии, когда в размеренность вторгаются не умеющие и не желающие логически мыслить и философствовать варвары. Попранные хрупкие философские построения вдребезги разлетаются под напором грубой вульгарной силы. Осколки не склеить.
Несогласие
Юношеский максимализм понятен. Человек вступает в жизнь с завышенными мерками и требованиями. Потом несогласие с шероховатостями, а то и вопиющими неправильностями притупляется. Это период так называемой зрелости, девиз которой: умей отличить то, что можно переменить к лучшему, от неизменно плохого. Принято считать: умудренная старость — пора всепрощения. Такое суждение лишь отчасти правильно. Старость сознает свою немощь и умеет притвориться согласной, потому что ей уже никого не победить. Хотя в душе ее по-прежнему клокочет возмущение несоответствием происходящего и того, что должно было бы случаться в идеальном варианте.
Панацея — кровь
Удручает однообразие форм и методов выражения протеста (в мировом масштабе): чуть что не так (как хотелось бы одной из сторон конфликта) — и начинаются погромы, резня, групповые изнасилования, будто нельзя обозначить позицию иначе, на переговорах, скажем. Нет, панацея — пустить кровь, унизить, продемонстрировать животное превосходство. Тогда очевидность могущества и правоты будет нагляднее. Без крови и насилия — какая победа?
Средневековость ради прогресса
Наука не приносит счастья. Во всяком случае, большинству. До того как научились трансплантировать органы, не было нелегальной торговли ими. (Разве что у медведей отрубали лапы да у тигров вырывали когти — для изготовления снадобий.) Сейчас массово похищают людей, чтоб отнять у них почки, селезенку, глаза, печень. Происходит, так сказать, средневековое потрошение на цивилизованном уровне и ради цивилизованных целей.
Большинство, которое поставляет эти «запчасти», и прежде не могло позволить себе присваивать больше, чем хватало на жалкое пропитание. Оно и теперь поставило себя на службу потреблению. Все как всегда.
Посреди ужаса
О дипломатии говорят: искусство возможного. В действительности о жизни каждого человека (и животного) можно сказать: искусство возможного. Как исхитриться и пролавировать меж рифов и подводных течений, не потерпев кораблекрушения, как миновать открытую, простреливаемую со всех сторон местность и не угодить под пули, как добыть пропитание, если силы на исходе, и можно ли укрыться от рыскающих, идущих по твоему следу ищеек — сколько ежедневных, а то и ежеминутных препон и угроз приходится преодолевать, чтобы сохранить себя живым! Да еще ведь постоянно имеешь дело с дураками, а им неизвестно что взбредет на ум, и они ведут себя не сообразно здравой логике, а вопреки ей — предупредить и предугадать их поступки и мысли нереально.
Магазин игрушек
В детском магазине — «развивающие игры»: сплошь пистолеты, автоматы, ножи. Ничего не меняется. Дети играют в войну и продолжают эти игры, став взрослыми. Играют в казаков-разбойников и вырастают казаками и разбойниками, остаются такими, как были.
Гитлер
Ведем пустые, досужие теоретизирования: что было бы, если бы Гитлеру противостояла мощная коалиция мировых государств, которая не позволила бы ему прийти к власти? Но почему его не остановили в реальности? Потому что никто не лезет во внутренние дела сопредельных и отдаленных государств, это аксиома. Но Гитлеру еще и помогали, шли с ним на сделки.
Если сегодня появится фигура, равная в своей амбициозности Гитлеру, мир точно так же подчинится ей, уступит, попятится, станет заискивать и угождать. А потом, конечно, проклянет и даст слово никогда подобных изуверов к распоясанности не допускать.
Много и мало
«От добра добра не ищут» — пословица о жизни. Ты жив — уже немало. Плюс к этому есть пропитание и крыша над головой — чего еще желать?
Но нужно, чтоб хлеб превратился в бутерброд, чтоб вместо протекающей крыши были хоромы, чтоб пришла слава, чтоб вырос банковский счет, чтоб помимо жены возникла еще и любовница…
Это и есть поиск добра от уже имеющейся неохватной благодати.
Мифы
Никто не пишет историю поражений (хотя большинство людей — лузеры и неудачники, и такое поучение было бы им близко: всегда интересно сравнить свой неудачный опыт с неудачами других проигравших), но авторы панегириков тщатся создать историю побед, которые по плечу единицам. Остальные ущербно, как бедные приживалы, внемлют умело выкованной парадной (а не изнаночной) легенде.
Выгода
Скудновато и пошло руководствоваться только выгодой. Сама жизнь вопиет: не будьте расчетливы — все равно ничего не рассчитаете. «Загад не бывает богат», «Человек предполагает, а высшие силы располагают» и т.д. Пословицы сложены недаром, на основании долгих наблюдений над человеческим бытием.
Вечное и преходящее
Возможно, компьютерные игры и Интернет, проклинаемые здравыми, не впавшими в зависимость умниками, ниспосланы людям во спасение: ну и сидит человек у экрана, ну и убивает время. Но ведь не пьет, не наркоманит, и это само по себе — великое благо.
И все же, когда читаю текст на компьютерном экране, не покидает испуг, что он, текст, куда-то убежит, денется, исчезнет, сотрется. Только книжная страница дарит уверенность в своей основательной вещественности.
Обнажение
Люди бросаются из крайности в крайность. То хиджабы и закрытые купальники, то готовность обнажиться (не скажу до неглиже, но — до безвкусия). Сперва примерили коротенькие носки. Теперь вообще носят обувь на босу ногу. Прежде такое бы шокировало: у человека что, недостает (нет, не денег на одежду) элементарного вкуса? Уж хоть бы портянки накрутили…
Ракета-носитель
Родители (оба вместе или по отдельности) — ракета-носитель, ее ступени. Задача этой ракеты — вывести дитя (спутник) на заданную орбиту и пустить в самостоятельный полет. Эта устремленность в будущее часто оборачивается сплошными неполадками на космодроме.
Растения
Растение может ли изменить свою судьбу? Нет, развивается там, где выпало семени упасть в землю. И если условия неблагоприятны, оно может пытаться переформировать будущее — опять-таки с помощью семян, отсылая их в новые регионы с попутным ветром или в желудках передвигающихся с места на место животных. Из чего ясен вывод: перемещения в пространстве столь же необходимы, как мутации внутри организма. Важны не только мысли, но возможность действовать. Без движения все попытки что-либо изменить обречены.