— Анатолий Дмитриевич, эксперты в области экономики называют вашу область «калужским феноменом» в части привлечения иностранных инвесторов. Расскажите, как удалось вывести область на такие темпы развития?
— 20 лет назад, когда наша страна выбрала другой путь социально-экономического развития, мы переживали период всеобщего разоружения. Наша оборонная промышленность оказалась невостребованной. Тогда мы думали, что нам из этого никогда ничего не пригодится. При этом в нашей области производили очень много оборонной продукции. Эти заводы начали останавливаться один за другим. Люди постоянно спрашивали меня, где работать им и их детям. Даже то, что они заработали, иногда не выплачивалось по полгода и более.
В этой ситуации можно было попытаться изобрести что-то свое, но мы посчитали, что это неправильно. Многие страны оказывались в такой же тяжелой экономической ситуации, как и Россия в начале 1990-х годов: послевоенная Европа, США в конце 1920-х — начале 1930-х годов, Южная Корея, Китай и так далее. Мы решили приехать к ним и спросить, как они смогли выйти из кризиса и что мешает их бизнесменам прийти в Россию, чего они боятся.
По итогам общения мы пришли к выводу, что нам нужно, во-первых, создать инфраструктуру для инвесторов. Для открытия нового предприятия нужны вода, электроэнергия, газ, автомобильные и железные дороги и так далее. Во-вторых, все жаловались на бюрократию: невозможно в разумные сроки оформить никакие документы. В-третьих, ругали высокие налоги. В-четвертых, у нас был не самый квалифицированный персонал, который работал на допотопном оборудовании. В-пятых, коррупция, о которой много говорили, но которая на практике не так сильно беспокоила инвесторов.
Чтобы преодолеть все эти проблемы, мы решили создать индустриальные парки, как это делается по всему миру. Мы обеспечивали эти территории всей необходимой инфраструктурой. Давали возможность любому желающему получить там участок практически мгновенно, сразу после переговоров. Благодаря этому уходил вопрос коррупции, так как больше не надо было ходить по кабинетам в поисках справок и разрешений. Также мы приняли специальный закон по облегчению налогового бремени на этих территориях. Стали создавать специализированные ресурсные центры по подготовке рабочих для работы на этих предприятиях. Ввели процедуру публичной защиты инвестиционных проектов. Я каждому чиновнику, каждому руководителю ресурсоснабжающей и любой другой организации давал возможность задать вопрос по содержанию проекта, который представлял инвестор, но после этого они приходили ко мне и расписывались, что больше у них никаких претензий и вопросов нет. После подписи генерала уже ни один сержант ни о чем наших инвесторов не спрашивал. Вот в таком абсолютно ручном режиме приходилось эту работу начинать, но этот метод сработал.
Теперь вместо этого действуют специально созданные институты развития. Это Агентство и Корпорация регионального развития, Агентство развития агропромышленного комплекса, Агентство инноваций и кластерного развития, Агентство по поддержке концессионного сотрудничества, представительство правительства Калужской области при Правительстве Российской Федерации, которые позволяют инвесторам решать все вопросы быстро и без проволочек, практически в автоматическом режиме. Главным для нас было создать по возможности идеальные условия для тех инвесторов, которые решились прийти к нам первыми. И мы это сделали, и за первопроходцами потянулись все новые и новые компании, причем первые рассказывали последующим, что и как нужно делать. Из уст в уста информация распространяется даже быстрее, чем в электронных СМИ. Все пришедшие к нам убедились в том, что наши слова не расходятся с делом. Мы никого ни разу не обманули. Сейчас у нас 13 индустриальных парков, которые занимают около 6 тысяч гектаров. Также у нас есть особая экономическая зона.
При этом приходится постоянно участвовать в различных мероприятиях, заграничных поездках, бизнес-миссиях, форумах и так далее. Если не поддерживать имеющиеся контакты, если постоянно не напоминать о себе, связи будут угасать.
— Санкции каким-то образом сказались на привлечении иностранных инвесторов?
— Глупо утверждать, что не сказались. Например, если раньше, когда мы проводили закладку первого камня предприятия или открытие нового производства, как правило, инвестор считал необходимым как можно шире осветить это событие и пригласить как можно больше представителей СМИ, в том числе иностранных, — сегодня это все проходит достаточно камерно.
Я не представляю, чтобы кого-нибудь из бизнесменов, если он построит фабрику или завод где-то за границей, будут здесь за это преследовать. В других странах, где мне приходится бывать, есть такое, что общественное мнение, подогреваемое СМИ, настраивается против тех бизнесменов, которые вопреки господствующей политике все-таки идут на сотрудничество с Россией.
Но все равно в последнее время здравый смысл побеждает, и я вижу, что настроение существенным образом поменялось. Бизнес-сообщество сказало, что ему наплевать на политические разборки, потому что у них есть бизнес, который они унаследовали от своих предков, и они хотят передать его успешным своим детям и внукам. Политики приходят и уходят, это самые короткоживущие существа на свете, а бизнес вечен.
Надо бы нашим СМИ самим инициативу проявлять в таких случаях — чтобы больше позитивных сигналов посылать в общество. На практике же за это надо платить, а средства эти в наших бюджетах не заложены. Вот и остаются на наших экранах пожары, наводнения, катастрофы, убийства и так далее. Но это жизнь — мы живем в рыночной экономике.
— В каком положении сейчас находится калужский автопром? Как заявлялось ранее, Калужская область занимает долю в 12% общероссийского автопрома. Изменилась ли эта цифра сейчас?
— На процентном соотношении кризис не сказался, а на количестве отразился. Но последние два года мы работаем с ростом. При этом мы стали активно выходить на экспорт. По производству автокомпонентов в 2016 году рост составил 35%, а в этом году он уже свыше 40%. Количество производимых легковых автомобилей выросло на 3,5%. В 2016 году грузовиков стали делать в 2 раза больше, чем в 2015-м, а в этом году — уже в 4 раза. Это говорит о том, что в стране идут положительные процессы в экономике.
Недавно мы отметили десятилетие со дня прихода к нам концерна Volkswagen. Они не стали бы особенно отмечать эту дату, если бы тоже не разделяли нашего оптимизма. У них есть модели автомобилей, которые продаются как горячие пирожки: машины не успевают сходить с конвейера.
Конечно, произошло смещение спроса на более бюджетные модели, и это нужно было кое-кому предвидеть. Например, Citroen изначально в период кризиса не угадал с выбором моделей производимых автомобилей. Однако сейчас они переориентировались, и я уверен, что дела у них пойдут в гору. Компания Mitsubishi выдала новый Pajero Sport. Думаю, автомобиль будет популярным, потому что для такого уровня внедорожника 2,1–2,2 миллиона — хорошая цена… Уверен, что в ближайшее время производство автомобилей выйдет на докризисный уровень.
— Недавно было заявлено о простое завода Volvo по выпуску экскаваторов в Калуге. Когда предприятие возобновит производство и какие меры стабилизации ситуации сейчас принимаются?
— С экскаваторами пока есть проблема. Эту технику покупают не каждый год. В принципе Volvo уже могло бы начать производство экскаваторов, но пока компания решила переместить персонал на производство грузовиков. До конца года из экономических соображений они возобновлять производство не будут, но в следующем году планируют возобновить.
— Где можно приобрести инновационные препараты вашего фармакологического кластера в Обнинске и Калуге? В аптеках их трудно найти. Или они идут напрямую в различные лечебные учреждения? Может, есть какой-то фирменный магазин, где их можно приобрести?
— У западных компаний существует четкое разделение труда. Тот, кто производит, никогда не продает свою продукцию, за исключением небольших компаний. Каждый дает друг другу возможность жить. Все поставляется в аптечные сети, и там уже можно купить все что угодно. Если чего-то в данной торговой точке не оказалось, можно сделать заказ, и вам привезут — в том числе любой из препаратов, который производится на наших предприятиях.
Около 15 лет назад у нас практически отсутствовало фармацевтическое производство. Сегодня в фармацевтическом кластере более 65 участников, и мы развиваем его бурными темпами. Уверен, что в 2021–2022 годах мы возьмем 10% российского рынка по объему производства.
Также мы занимаемся разработкой новых лекарственных средств. В частности, у нас есть собственный парк активных молекул. Причем с нами сотрудничают зарубежные компании, в том числе такой гигант, как AstraZeneca. Их исследовательский бюджет составляет 4,6 миллиарда английских фунтов. Согласно нашему контракту, они обязаны заниматься локализацией субстанций в России.
— Как неустойчивая погода в этом году сказалась на местном сельском хозяйстве?
— Напротив, мы имеем хорошую прибавку. Четвертый год подряд растет производство молока — в этом году не менее чем на 10%. Эти показатели у нас одни из самых высоких показателей по России. По зерну подросли примерно на 30%, по картофелю — еще больше… Так что год для нас сложится очень неплохо. Также мы развиваем мясное направление, в том числе производство мраморного мяса и мяса птицы.
Что касается молока, мы решили производить его самого высокого качества благодаря роботизации процесса доения. Ведь робот, в отличие от человека, не может работать плохо. На наших фермах работает около 150 роботов, и их количество очень быстро растет. В этом направлении у нас действует специальная программа «Сто роботизированных ферм». Теперь мы думаем, как это молоко собирать отдельно и делать из него эксклюзивный продукт самого высокого качества. Кое-кто уже начал этим заниматься — например, нашу продукцию с удовольствием закупает «Азбука вкуса».
— В регионе построено крупнейшее в Европе тепличное хозяйство «Агро-Инвест». Когда предприятие выйдет на полную мощность? В какие регионы поставляется его продукция, намерены ли выходить на экспорт?
— Через пару недель мы введем еще одну очередь хозяйства, увеличив его общую площадь до 65 гектаров. В следующем году она должна увеличиться до 104 гектаров. При этом тепличное хозяйство оснащено по самому последнему слову науки и техники. Со сбытом у нас тоже никаких проблем нет. Проходит пусконаладку комплекс по глубокой переработке пшеницы на 250 тысяч тонн — там производятся различные компоненты, которые применяются и в пищевой, и в косметической промышленности и других отраслях экономики. Это на 100% импортозамещающая продукция: все, что там производится, мы раньше привозили из-за границы. В этот проект мы уже вложили около 11 миллиардов рублей.
— Самая главная проблема России — это дороги. В Калужской области дороги очень хорошие, за исключением тех, по которым ездят лесовозы…
— Наконец-то я встретил своего союзника! Не только лесовозы, но и самосвалы, которые возят щебень и песок из карьера… С одной стороны, мы не можем запретить местным жителям заниматься лесозаготовками, так как для них это способ выживания. С другой стороны, я неоднократно говорил им, что нам проще платить им из бюджета, так как они заплатят налогами 10 миллионов рублей, а мы должны будем 1 миллиард потратить на восстановление дороги…
С одним из предприятий мы уже сошлись на том, что в лесу они будут применять одну технику, а на автомобильной дороге — уже другую, чтобы ничего не портить. Но для этого у лесозаготовителя должны быть определенные средства. Маленькие предприятия из 5–6 человек, в которых работают семьями, такого позволить себе не могут. Что делать с ними — это проблема.
— Испытывает ли Калужская область нехватку медиков?
— По врачам узкой специализации нехватка есть. Близость к Москве для нас — проблема. Наш регион теперь даже граничит со столицей. Раньше наши учителя ездили в столицу на электричках, а теперь — на велосипедах. Как только в наших медучилищах — выпуск, туда сразу приезжают кадровики из московских клиник, которые вербуют себе лучших выпускников. Люди едут за высокими зарплатами.
Да, в Калужской области заработки — одни из самых высоких по России. Но платить столько, сколько в Москве, мы все равно не можем. В результате самая худшая обеспеченность, например, педагогическими кадрами — не в отдаленных районах области, а в Обнинске, от которого 52 минуты на электричке до Москвы…
На днях я спросил у наших работников родовспоможения, какая у них обеспеченность врачами. Они говорят: 82%. Но хотелось бы 90%. Говорят, что остальные 10% они будут использовать для подработки.
— В Калужской области есть довольно интересные туристические объекты: «Этномир», Парк птиц... Намечается ли появление еще каких-то интересных мест и достопримечательностей?
— У нас есть программа развития туризма и отдельно — программа развития агротуризма. Как грибы у нас растут туристические базы отдыха. Я смог посетить только далеко не все из них. Их действительно так много, что у меня времени пока на это не хватило.
Мы делаем на развитии туризма основной акцент, так как благодаря появлению новой техники большое количество людей остается без работы. Чтобы жители на селе не оставались без дела, мы предлагаем им заниматься агротуризмом. Также у нас много рыболовных и охотничьих хозяйств.
Помимо этого мы строим вторую очередь Музея космонавтики. Новая пристройка будет занимать 12,5 тысячи квадратных метров. Рядом уже работает Инновационный культурный центр. Я уверен, что музей привлечет большое количество туристов, так как там будет много интерактивных стендов.
— В начале года вы заявили, что быть регионом-донором невыгодно, так как большие отчисления уходят в федеральный бюджет. В результате ситуация доходит до того, что скоро трудно будет возводить социальные объекты. Обсуждали ли вы эту проблему на федеральном уровне, готовы ли там услышать слова губернаторов и их проблемы?
— На протяжении всего года мы вели очень напряженный диалог, прежде всего с федеральным Министерством финансов. В результате мы во многом убедили своих оппонентов. Нас поддерживают Президент России Владимир Путин, премьер-министр Дмитрий Медведев и замглавы правительства Дмитрий Козак.
Например, нам стали частично компенсировать затраты, которые мы понесли в связи с обустройством индустриальных парков. Также Минфин внес поправки в методику распределения дотаций на выравнивание бюджетной обеспеченности субъектов, где учтено предложение Калужской области не учитывать при расчете индекса налогового потенциала льготы по налогам на прибыль и имущество организаций, установленные регионами отдельным категориям налогоплательщиков, осуществляющих инвестиционные проекты.
Я согласен: чем обеспеченней регион, тем большую нагрузку он должен брать на себя. Но не должно быть так, что как только ты достиг единички в графе «обеспеченный», сразу начинаются твои страдания, и ты начинаешь жалеть, что вообще вырос. Нужно давать возможность еще немного развиться. Например, хотя бы до коэффициента бюджетной обеспеченности 1,5. Надеюсь, со временем и это будет принято. Пока для тех, кто только становится самодостаточным, нынешние условия таят большую опасность.
— Известно, что для скорейшего решения проблем инвесторов вы даете всем заинтересованным в развитии отношений с областью бизнесменам свой личный телефон. Не устаете отвечать на звонки? И пользуется ли кто-нибудь возможностью позвонить вам в любой момент в своих личных целях?
— Я заметил, что человек, который получил этот номер телефона, не использует его для того, чтобы без повода звонить и узнавать, как у меня дела. Я тоже знаю номера телефонов руководителей нашей страны, но я же им не названиваю без повода. Очень редко такое бывает, чтобы я звонил именно по сотовому телефону. Даже поздравляя с днем рождения, я чаще всего только пишу СМС.