Нельзя сказать, что руководство страны не уделяет внимания малой авиации. Уделяет. Вот и в конце июля на сайте главы государства появился утвержденный Владимиром Путиным перечень поручений по развитию малой авиации. Правительству поручено до 15 января обеспечить утверждение в составе «Транспортной стратегии РФ до 2030 года» плана развития региональных и местных авиаперевозок. В первую очередь Дальневосточного региона, где эта проблема стоит наиболее остро.
Только вот изменится ли что-то кардинально, когда эти планы и стратегии будут приняты? Вряд ли. Почему? Да потому, что тема малой авиации поднимается на всех уровнях не один десяток лет, а серьезных сдвигов не видно. Как и раньше, слова «малая авиация» на лицах госчиновников вызывают болезненную ухмылку, а в головах — путаницу, в чем легко убедиться, почитав материалы всевозможных совещаний, включая правительственные. Это и понятно, ведь четкого, документально закрепленного понятия «малая авиация» у нас в стране не существует в принципе, что, видимо, очень удобно для тех, кому размытые формулировки помогают избегать ответственности за невыполнение своих прямых обязанностей.
* * *
В главном документе, регламентирующем авиационную деятельность, — Воздушном кодексе РФ — сказано, что авиация подразделяется на гражданскую, государственную и экспериментальную.
Нет сведений о малой авиации и в Википедии, где упоминается о легкой авиации, к которой причисляются самолеты и вертолеты небольшой взлетной массы и числом пассажиров не более 9 человек.
Специалисты еще используют понятия «частная», или «деловая авиация» (от англо-американских терминов Business aviation и Commercial Aviation), уточняя, что и эта терминология законодательством у нас четко не определена.
А вот интернет-поисковик малую авиацию определяет так: «Небольшие самолеты, которые летают между соседними региональными центрами или внутри одного региона. Билеты на них стоят дешево, а формальностей в аэропорту меньше».
В этом задорном определении мне особенно нравится посыл про формальности и дешевизну. Если все так здорово, зачем тогда правительство постоянно поднимает вопрос о субсидиях для местных авиаперевозок?
В прошлом году на эти цели из бюджета было выделено 200 млн рублей. В Приморье, например, лишь благодаря госдотациям с конца 2014 года стали возможны регулярные полеты малой авиации. За год в пределах региона было совершено 1,5 тыс. рейсов и перевезены 21 тыс. пассажиров. По сравнению с тем, что было в 90-х годах, — безусловный прогресс. Хотя вот, например, цитата из заметки в «Восток-Медиа»: «Третий самолет в Приморье обеспечит четыре новых маршрута. Еще два авиарейса выполняют старый самолет Ан-2 и вертолеты Ми-8, так что всего в крае действует 11 маршрутов малой авиации».
11 маршрутов на стареньких советских машинах — много это или мало? На этот вопрос ответ дает безжалостная статистика.
* * *
Парк малой авиации на Аляске составляет 12 тыс. самолетов. Аналогичный парк в Якутии — всего три воздушных судна, закупленных по госпрограмме, и еще около 30 принадлежащих частным лицам. На Аляске одно воздушное судно приходится на 70 жителей, а у нас по всей России одно на 20 тыс. человек.
В целом по США сегодня зарегистрировано порядка 250 тысяч средств частной авиации, которые классифицируются как малый авиационный транспорт, и 5400 взлетно-посадочных полос для них. Свыше 300 тыс. американцев имеют удостоверения частных пилотов. В России на 140 млн человек — порядка 2–4 тыс. малых летательных аппаратов и несколько тысяч активно летающих пилотов-любителей.
А если еще опустить тему дотаций местных чавиаперевозок там, где более 60% территорий вообще не имеет дорог, и посмотреть, что делается в центре, неподалеку от Москвы, то мы увидим, что здесь малая авиация давно превратилась в игрушку для богатых: час полета в качестве пассажира на Як-52 — $150, на стареньком чешском Л-29 — $400–600, 15 минут на Robinson R44 — 8500 руб., а урок пилотирования на Cessna 24 — всего-то 22 тыс. рублей за час...
В принципе, ничего криминального — почему бы и нет? Но только в США малая авиация рассматривается государством не как развлекуха для толстосумов, а как сегмент экономики, общий годовой доход которого составляет свыше $50 млрд. У нас же, говорят пилоты-любители, чиновники видят в малой авиации лишь вредный придаток большой. Исключение сделано только для санитарной и авиации МЧС.
В результате основная часть рынка малой (легкой, сверхлегкой, частной — называйте как хотите) авиации у нас находится в «серой зоне», хотя его оборот мог бы ежегодно приносить в бюджет не менее 70 млрд рублей. Но приносит не более 14 млрд рублей.
У нас очень любят лозунг: Россия — великая авиационная держава. Здесь действительно живет масса людей, которые хотели бы и могли бы развивать малую авиацию, но из-за жуткой зарегулированности правил и законов не в состоянии этого делать.
Пилоты-любители рассказывают: сейчас в России купить самолет и вертолет в частное пользование можно только через посредников. Разброс цен большой: популярный самолет Cessna 172 — это около 1,5 млн руб., Як-18 — примерно 2,2 млн руб., вертолет Ми-34 — $400 тыс., американский Robinson — $600–700 тыс., а за шестиместный «Эклипс» для перевозок бизнес-клиентов придется выложить $1,6 млн.
Большинство частных воздушных судов — это машины иностранного производства. До 1981 года отечественная промышленность выпустила почти 60 тыс. легких самолетов. Они давно выработали свой ресурс. На смену им ничего так и не пришло. Каждый раз, когда на высшем уровне речь заходит о малой авиации, кто-нибудь обязательно предлагает модернизацию Ан-2 и других советских «старичков». И пока мы строим планы, другие строят самолеты.
* * *
С покупкой летательного аппарата проблемы у его владельца в России только начинаются. Чтобы оформить самолет, нужны разрешение и лицензия на эксплуатацию, затраты на которые сильно превышают официально заявленные. Иногда, говорят пилоты, доходит до миллиона рублей — плюс несколько месяцев ожидания. Причем свидетельство выдается на 2–5 лет, после чего самолет опять надо регистрировать. Аналогичную машину в Штатах можно оформить за 3–4 дня, и позже никакого переоформления не требуется.
В России владелец частного самолета или вертолета должен платить за него не только имущественный, но еще и транспортный налог. В Европе и США сумма налога входит в стоимость авиационного топлива. Больше летаешь — больше платишь, и никаких других обложений.
Обслуживать эти машины тоже дешевле за рубежом, чем в России, где нет для этого необходимой инфраструктуры. Следующая проблема — аэродромы. Содержание и сертификация малых аэродромов обставлены таким количеством необоснованных требований, что их сеть хиреет, усыхая на глазах.
Весной, по словам пилотов, вдруг обострилась еще одна проблема. В 2010 году для полетов в классе G (малая авиация) в России был установлен уведомительный порядок использования воздушного пространства. То есть пилоту больше не требовалось ждать разрешения на взлет, он мог просто объявить органам управления воздушным движением о времени и маршруте своего полета и отправиться в путь.
Это было важное решение, давшее толчок развитию малой авиации. Но недавно после череды аварий и катастроф началась активная борьба за безопасность полетов. Теперь, жалуются пилоты, подавая уведомление о полете, ты должен убедиться, прошло ли оно необходимые инстанции. А это значит, появляется возможность сказать: «Твоя заявка до меня не дошла, лететь нельзя». То есть уведомительный порядок полетов снова приближается к разрешительному.
И все же главная тема в малой авиации, которая сегодня вышла на первый план, — закрытие учебных центров для пилотов-любителей. После все той же пресловутой борьбы за безопасность почти все они были лишены сертификатов. Остались государственные центры, но не все готовы обучаться там несколько лет только для того, чтобы по выходным в качестве хобби летать на легкомоторном самолете.
Для этого авиалюбители теперь отправляются в Белоруссию или Чехию. Получают там свидетельство европейского образца, а дома меняют его на российское. Хлопотно, зато выгодно, так как в Европе обучение намного дешевле.
Вот и получается, что на Западе использование частных самолетов вместо личных автомобилей давно перестало быть экзотикой. У нас же малой авиацией чиновники руководят по принципу: меньше летают — меньше проблем. А пилоты-энтузиасты все бьются, но никак не могут пробить стену глухих запретов, сделавших малую авиацию бессмысленным и убыточным занятием.
МНЕНИЯ ЭКСПЕРТОВ
Летчик-инструктор ОКБ Сухого, семикратная абсолютная чемпионка мира по высшему пилотажу, заслуженный тренер и заслуженный мастер спорта России Светлана КАПАНИНА:
— Cейчас наши чиновники взялись за гражданскую авиацию. И они направили свой гнев на пилотов и авиационные учебные центры (АУЦ). Изымают пилотские свидетельства и закрывают АУЦ, которые давали первоначальную подготовку и готовили пилотов-любителей. По мнению чиновников, центры недостаточно квалифицированны, поэтому все желающие летать должны пройти через летные училища, которых в стране осталось 2 высших и 5 средних. Т.е. если человек лет в 50 захотел научиться летать и купить свой самолет, он должен отучиться 4 года в специализированном учебном заведении, но предварительно поступить в него: сдать экзамены и ЕГЭ. Это абсолютный бред.
Во-первых, нам не набрать столько училищ, чтобы принять всех желающих. Во-вторых, большинству желающих не нужна профессия пилота, необходимы лишь навыки пилотирования на уровне пилота-любителя.
Я понимаю, авиация — дело очень дорогое. Но пока мы не дадим возможность нашей молодежи летать бесплатно или хотя бы на льготных условиях, причем не только в училищах, а именно на местах в аэроклубах и АУЦ, до тех пор у нас в стране не будет развития малой авиации.
Начинать надо с нуля, идти от малого к большому. Даже для летных училищ лучше брать курсантов с минимальным налетом часов и с дальнейшим 100-процентным выпуском будущих специалистов, уже познавших, что такое небо, нежели они отучатся несколько лет, прежде чем узнают: «Это не мое»… Не говоря уже о том, что гораздо проще и в десятки раз дешевле обучить курсантов на простой технике, а потом пересадить на сложную. Но нет, как обычно, мы не ищем легких путей…
Считаю, что в государстве должна быть отдельная структура, занимающаяся малой авиацией. Росавиация занимается большой — гражданской авиацией, а малой уже потом, между прочим. Ведомство не справляется с этой обязанностью. Мне иногда кажется, чиновники сами не понимают, для кого пишут распоряжения и приказы, а главное, чего хотят ими добиться.
Вот несколько примеров: я вместе с пилотажной группой «Первый полет», в которой половина группы — чемпионы мира по высшему пилотажу, подаем заявку на участие в МАКС-2017. А чиновники, контролирующие авиационную часть праздника, говорит нам: «До полетов на МАКСе мы вас не допускаем. Вы «недопилоты».
Прямо так и заявили. Весь мир мечтает, чтобы наши чемпионы летали у них на авиашоу: ждут, зовут, готовы давать самолеты, платить деньги... А своим мы не нужны. Мы для них «недопилоты». Только решением межведомственной комиссии нас допустили до участия в МАКСе. Причина? Она проста: у нас в пилотском свидетельстве значится: допущен к полетам на легких однодвигательных самолетах. Но каждый из чиновников трактует это по-своему. Одни говорят: «Можете летать на всех типах легких однодвигательных самолетов». Другие заявляют: «На каждый тип самолета вы должны иметь отдельный допуск и программу подготовки».
А это значит, что на каждый тип самолета надо написать программу, утвердить ее в авиационном центре, затем — в Росавиации, там дадут добро, спустят опять в центр, где мы отлетаем утвержденное сверху количество часов и лишь после этого получим допуск на тот тип самолета, на котором уже не один десяток лет и без того летаем. Ну и как это все по-русски одним словом назвать?
Получается, малую авиацию обложили всевозможными бумажками так, что она в результате оказалась вне закона. Мы же сейчас летаем незаконно! У нас на сегодняшний день нет даже такого понятия — спортивная авиация. Во всем мире есть, а у нас нет. Раньше было понятие «авиация ДОСААФ». Но теперь и она вне закона, так как авиации ДОСААФ не существует! Выходит, мы не имеем права летать ни по каким законам? А в гражданской авиации пилотажных самолетов нет. Какой-то замкнутый круг. И сколько мы об этом ни говорим, а воз и ныне там…
Есть еще одна немаловажная проблема. Чтобы получить ежегодное свидетельство летной годности (СЛГ) на самолет, необходимо потратить от 100 тыс. до 300 тыс. рублей на бумажку (в зависимости от типа ВС), которая, к примеру, в Америке стоит $15 (т.е. стоимость почтовых расходов).
Ребята, желающие летать, покупают спортивные самолеты. И регистрируют их как ЕЭВС (единичный экземпляр воздушного судна), потому что регистрация ВС в качестве типового самолета обходится в несколько раз дороже.
Вот и получается: отдай €360 тыс. на покупку самолета плюс еще почти 50% — налог за его ввоз в Россию, и ежегодно в среднем по 150 тыс. рублей за СЛГ, а потом еще на бензин, обслуживание, хранение, аэродромные сборы — и в завершение всего за свой счет защищай честь Родины на международных соревнованиях! И кому все это по карману?
При таких условиях хочешь не хочешь, а малая авиация станет занятием исключительно для богатых. Поэтому у нас больше нет смены для сборной команды России по высшему пилотажу в неограниченном классе. Команда же в классе с ограничениями состоит в большинстве своем из бизнесменов, которые, скорее всего, ею и ограничатся. Нет команды, нет денег, нет новых самолетов, нет законов, способствующих развитию малой авиации…
Космонавт, Герой Советского Союза, Герой России, первый заместитель директора ЦНИИ машиностроения по пилотируемым программам, действительный член (академик) Российской академии космонавтики имени К.Э.Циолковского, начальник ФГБУ «НИИ Центр подготовки космонавтов имени Ю.А.Гагарина», кандидат психологических наук, летчик-спортсмен, чемпион мира по пилотажу, мастер спорта международного класса Сергей КРИКАЛЕВ:
— Думаю, сегодня проблемы в малой авиации возникают из-за большого количества ограничений, связанных с борьбой за безопасность полетов. В этой борьбе, с моей точки зрения, произошел некоторый перегиб, хотя и обусловленный благими намерениями. В результате получилось, что самое безопасное дело — все остановить. Это как если бы на всех дорогах повесили знаки «проезд запрещен» из соображения: нет машин — нет аварий. Но так ведь не происходит. Ищутся способы, как регулировать движение, а не как его запрещать. А в малой авиации борьба за безопасность выродилась в то, что запретительных мер стало намного больше, чем регулирующих.
Во всем мире существуют довольно простые, понятные и прозрачные правила полетов, регистрации площадок, самолетов. Сделать так, чтобы человек смог летать легко. У нас это оказалось делом сложным. Возможно, мы переживаем какой-то переходный период, возможно, пока учимся…
Вот, например, введение в 2010 году уведомительного принципа полетов для малой авиации дало ей большой толчок — люди залетали. До этого была вообще какая-то подпольщина и партизанщина. В то время многие решили, что с этого момента начнется бум развития. Но этого не произошло — других запретительных мер и тогда оказалось слишком много. А сейчас еще этот уведомительный порядок снова фактически движется в сторону разрешительного.
Что касается аэродромов, то у нас достаточно площадок, где можно было бы базироваться малой авиации. Но многие из них сейчас заброшены. Не могут функционировать потому, что для организации их работы требуется документооборот, сопоставимый с отчетностью большого аэропорта. Да, с одной стороны — это унификация, но с другой — если подходить к маленькой площадке, где базируется три учебных самолета, с теми же требованиями, что и к аэропорту «Домодедово» или «Внуково», то в конце концов этих площадок не останется. Единицы пробьются сквозь бумажные барьеры.
Происходящее объяснимо: управляющему ведомству всегда легче работать с крупными компаниями и одним центральным органом. Но излишняя централизация управления как раз и является сегодня препятствием к развитию малой авиации. Чтобы она получила импульс, необходима децентрализация — делегирование части полномочий Росавиации другим структурам. Допустим, полномочий по проверке и созданию учебных центров, которых благодаря действиям нынешнего авиационного руководства остались считаные единицы.
Понятно, были факты, когда в этих центрах недостаточно квалифицированно учили, летали меньше положенного, что вело к увеличению рисков. Но ведь были же там и добросовестные специалисты! А у нас как обычно: когда метла метет, выметает все подряд — что надо и что не надо.
В результате те учебные центры, что теперь остались, заточены исключительно под большую гражданскую авиацию. Они нужны тем, для кого авиация — профессия, а не хобби. Чтобы получить летные права не для того, чтобы кого-то перевозить, а чтобы передвигаться самому, требуются экстраординарные усилия.
Такая политика — это все издержки большой централизованной системы управления авиацией, сосредоточенной исключительно на крупных задачах. Именно поэтому, чтобы развивать меньшую систему, нужно проводить децентрализацию. Тогда, думаю, станет проще не только относиться к малой авиации с позиций «выгодно — не выгодно», но и помнить о том, что малая авиация — это еще занятость молодежи, ее техническое образование и патриотическое воспитание.