Чуть меньше трех лет колонии общего режима - в настоящее время это самый большой срок, полученный за участие в новом витке протестов. Кроме того, первый случай по «делу 26 марта», когда подсудимый отказался от признания вины и рассмотрения его дела в особом порядке.
Как рассказал «МК» друг Зимовца, на акцию он собирался с «боевым настроем», ожидая задержаний и стычек с ОМОНовцами.
«Но речь не шла о том, чтобы вступать с ними в драку, обычно мы от них убегаем или отбиваем товарищей, которых ведут в автозак. Никто специально не кидал этот кирпич несчастный», - сказал мужчина, попросивший не упоминать его имя.
Вообще-то, сразу после задержания Станислав Зимовец последовал примеру других арестованных за «прогулку по Тверской». Он признал вину и пошел на сделку со следствием.
Однако, как сам потом рассказал на суде, злую шутку с ним сыграла доверчивость.
«Я кидал кирпич и мне сказали, что я попал в ОМОНовца, - поясняет он. - Я не усомнился в том, что мне говорят правду».
«Потом я узнал, что травму он получил на тренировке», - добавил активист.
Версия Зимовца о том, что же происходило 26 марта на Пушкинской площади все же расходится с тем, что рассказал «МК» его приятель.
По словам осужденного, он встречался с друзьями у памятника Пушкину. Просто встретились погулять по центру, а вокруг все смешалось: памятник, люди, ОМОНовцы… В какой-то момент Зимовец вознегодавал и метнул в сторону стражей правопорядка оказавшийся под ногами (видимо, в рамках программы городского благоустройства) кирпич. Целился в пустое место и не собирался никому навредить. Отсутствие злого умысла друг Зимовца как раз подтвердил: «это знаете, как шумовую гранату грохнуть», - объяснил он.
Судья Елена Ермакова посчитала иначе. Она зачитала обстоятельства преступления: «26 марта Зимовец прибыл на Пушкинскую площадь, где принял участие в несанкционированной акции протеста в форме митинга. А потом решил воспрепятствовать в осуществлении профессиональной деятельности и применить насилие в отношении бойца Росгвардии Вадима Котенева, бросив в него кирпич».
Суд установил, что фрагмент кирпича попал в спину Котенева, «отчего он почувствовал физическую боль».
Откуда же взялась версия про травму на тренировке? Как ни странно, от самого потерпевшего.
Так, следователь, беседовавший с Котеневым, озадачился вопросом, почему в медицинской экспертизе речь идет о гематоме на передней правой части грудной клетки, а кирпич попал в спину.
На это боец Росгвардии ответил, что получил травму на тренировке перед митингом, именно ее описали медики, а вот следа от кирпича, несмотря на «физическую боль» не осталось, так как он попал в бронежилет.
Согласно приговору, вину Зимовца подтверждают показаниями потерпевшего и свидетелей.
Полицейский по фамилии Климов, снимавший на видеокамеру акцию 26 марта, рассказал, что Зимовец «с расстояния трех метров бросил кирпич красного цвета» в сотрудника ОМОНа. Бдительный Климов сообщил о действиях Зимовца своим коллегам, после чего его задержали. Судья напомнила, что подсудимый признал вину и раскаялся в содеянном во время следствия, а на очной ставке извинился перед Котеневым.
Адвокат Светлана Сидоркина после завершения заседания, заявила, что будет обжаловать приговор в Мосгорсуде.
«Размер наказания, который ему назначили, отражение того, что он отказался от рассмотрения дела в особом порядке», — отметила Сидоркина.
Действительно, по аналогичным обвинениям другой фигурант «дела 26 марта» Александр Шпаков получил полтора года, а Юрий Кулий - восемь месяцев.
Однако вину они признали и от слов своих потом не отказывались. Тот факт, что Станислав Зимовец - ветеран боевых действий в Чечне, приговор не смягчил.
Адвокат Дмитрий Аграновский в разговоре с «МК» отметил схожесть данного процесса с «болотным делом».
«Если взять решение Европейского суда по делу Ярослава Белоусова (подзащитный Аграновского, фигурант «болотного дела» - прим. ред.), которое уже вступило в законную силу, там четко написано, что ограничение на свободу собраний проявилось и в жесткости приговора, - сказал он. - Кидать кирпичами явно не следует, но 2,5 года лишения свободы - несоразмерное наказание, не необходимое в демократическом обществе. Оно является не столько наказанием для конкретного человека, сколько заведомо для всех желающих участвовать в массовых мероприятиях. По-человечески вполне хватило бы условного наказания или того срока, который он уже отбыл, все-таки, как я понимаю, никто серьезно не пострадал».