12.00. 12 июля 2017 года. Сергей Полонский в деловом костюме, в наручниках стоит в клетке в зале суда. Увидев обозревателя «МК», тут же говорит:
— Все СИЗО благодарно за публикацию про парня-инвалида! Сделали великое дело. Спасибо!
И добавляет:
— Посмотри: я и так в клетке, на окнах решетки, кругом столько конвоиров — так зачем было еще надевать на меня наручники? Неужели я бы мог броситься на кого-то? Что за бред? Наручники — это унижение достоинства.
В зал не смогли зайти все желающие, и вообще такого количества журналистов еще ни на одном суде за последнее время не было. Полонский продолжал вещать:
— Приговор в любом случае не мне, а всему российскому правосудию. Вам с этим жить. А мне уже нечего терять — компания разворована, я просидел 2,5 года. А знаете, что изначально говорил следователь? «Мы вас посадим на 2,5 года, за это время у вас все отберут». Если мне дадут реальный срок, то вся Россия будет выглядеть не в лучшем свете, ведь я строил для других стран, их президенты ставили свои подписи на некоторых проектах, представляете?
Оказалось, что в суд пришли люди, которые первыми покупали квартиры в первых построенных Полонским домах. Пришли, чтобы поддержать его.
— А есть в зале хоть один потерпевший? — крикнул Полонский. Все промолчали. Жертвы или получили квартиры, или с ними со всеми были заключены договоры на получение.
— Назначить пять лет колонии общего режима, — зачитал приговор судья Найденов. И под громогласные крики закончил: — Освободить в зале суда за истечением срока давности.
Процедура освобождения заняла всего десять минут. Сняли наручники, открыли клетку... И Полонский первым делом схватил за руку жену.
— Последнюю ночь я представляла, что чувствует он, — рассказывает Ольга Полонская. — Я всю последнюю неделю готовилась: закупила ему полный комплект одежды (включая льняные штаны, рубашку), сделала генеральную уборку. Вчера приготовила суп, который он любит, сходила в храм, помолилась. Это, с одной стороны, меня отвлекало от переживаний, а с другой — я думала: вот не выпустят его, и все будет напоминать о несбывшейся надежде. Я и сейчас не верю, что все позади. Такого счастья никогда не испытывала!
Кстати, это первый день, когда Полонские в роли законных супругов оказались на свободе. Ведь брак они заключили, будучи в СИЗО. Все свидания в изоляторе проходили через стекло, и он был лишен возможности даже дотронуться до нее.
— Я все ближайшие семь дней не буду даже выходить из дома, — говорит Полонский. — А вообще я останусь в России, в Москве. Есть много идей и людей, которые в меня верят. Переживаю, как сейчас встретят меня Флинт и Фараон. Я столько времени их не видел. Очень по ним скучал. Почему у нас не разрешается приносить на свидание четвероногих друзей? Если бы мне их дали в тюремную камеру, я бы, наверное, мог просидеть сколько угодно.