Льет дождь, льются слезы
Уже четыре с лишним месяца житель Наро-Фоминска, сотрудник отделения физиотерапии районной больницы Евгений Ефименко находится за решеткой, и все это время родители и друзья бьются за него, устраивают пикеты, пишут коллективные письма и проводят вечера в его честь, весь город вдруг встал единым фронтом, отстаивая почему-то обвиненного в педофилии медбрата, а не детей, якобы от него пострадавших.
...В Наро-Фоминске идет дождь. Хмуро и серо, как почти каждый день этим летом. Добираться сюда от Москвы три часа, да еще и в единственный выходной — хорошего мало. Но у здания краеведческого музея города меня уже ждут. Это родители, родственники, друзья 32-летнего Евгения Ефименко, они собрались здесь под зонтами в бесконечную июньскую слякоть, чтобы рассказать мне о нем. Только правду. И ничего, кроме правды.
«И это все о нем». Так назывался старый советский кинофильм. Там тоже был главный герой по имени Женька, которого играл актер Костолевский, комсомолец и отличный парень. Он погиб, отстаивая свою правоту. Старое поколение помнит, как пел он под гитару песню Евгения Евтушенко про сережку ольховую и про то, что наша жизнь не такой уж пустяк. И следователь там тоже был, настоящий неподкупный дотошный следак, распутавший историю смерти того советского Женьки от конца и до самого начала. Ему было не все равно, кого сажать. И невиновный не попал за решетку.
Но это в старом кино. А в реальности, как считает нынешнее следствие, нынешний Евгений Ефименко — негодяй и развратник, который приставал к девочкам восьми и четырех лет во время физиотерапевтических процедур в больнице. Какие времена, такие и герои.
«Мы решили, что не будем сегодня плакать», — Ксения Ефименко, жена младшего брата Жени, берет все в свои руки. Их семье бесплатно отдали на несколько часов под мероприятие второй этаж городского музея. Служители вошли в положение. Разноцветные плакаты и снимки, на которых Женя еще на свободе и не подозревает о своем будущем, вот он с любимой девушкой, «они как раз хотели подать заявление в загс, но не успели», а вот — с семьей. Улыбается, смеется, шутит... Это грустный субботний праздник в городском музее в его честь.
Его маленькие пациенты, не те, родители которых обвинили молодого мужчину в педофилии, другие — их в разы больше — пришли сюда тоже. Они читают стихи, посвященные Евгению Ефименко. И поют для него песни. Такое не придумаешь и нарочно. Актеры профессионального московского театра, друзья Женьки, ставят сценки, импровизированный спектакль, где главный герой тоже Евгений, он ребенок, подросток, взрослый, его образ соткан из рассказов всех собравшихся здесь, из их воспоминаний, любой гость может встать и поведать, каким же был Женька, а актеры изобразят это на сцене: все вживую на наших глазах — и поэтому очень больно... «Давайте обнимем друг друга, чтоб не пропасть поодиночке!» — горько вздыхают собравшиеся.
«Наш Женя постоянно кого-то лечил, кого-то уже вылечил, кого-то, я верю, еще будет лечить — именно для этого, чтобы это будущее стало возможно, мы здесь все сегодня и собрались», — едва сдерживает эмоции Лилия Ефименко, мама. «Мы не назовем, что произошло, бедой, это просто проблема, но мы решим ее сообща, все вместе», — убеждает меня (да и себя, наверное) она.
«Нам важно бороться всем вместе за Женю, а не просто сидеть и слушать, как его обвиняют в таких страшных преступлениях, понимаете?» — восклицает его родная тетя. Она говорит, что уверена в племяннике как в себе самой и даже больше.
Девочка обвинения
В январе этого года четырехлетней Арине, жительнице Наро-Фоминска, назначили прогревания на грудь, так как она недавно переболела воспалением легких, с ней вместе на процедуры должна была ходить и ее мама, но процедур было слишком много, а мама одна, и она как раз ждала второго малыша, поэтому ее отговорили присутствовать на врачебной манипуляции. Вдруг та повредит будущему ребенку? Молодая женщина оставалась ждать дочку на стуле в коридоре районной больницы.
От мамы до Арины рукой подать. В кабинете физиотерапии вечно толпится народ. Пациенты, врачи, медсестры, заведующая... 9.30 утра. Суета и самая беготня. Комната разделена на три части, две кабинки с аппаратурой и маленькое подсобное помещение для сотрудников. Дети с медперсоналом не остаются ни на секунду одни, тем более что все происходящее еще и фиксирует видеокамера. Дело известного московского офтальмолога Артема Матвеева, осматривавшего маленьких больных один на один и дорого поплатившегося за это (в 2013 году он был обвинен в педофилии), многому научило врачей, но, как оказалось, не до конца, остались еще лазейки.
Вот на камере видно, как маленькая Арина выходит из процедурной, весело подбегает к матери и они обе, весьма довольные, отправляются прочь. А через полчаса разразился страшный скандал.
Это уже из показаний малолетней потерпевшей: «Я пришла на процедуру, дядя доктор меня отвел за шторку, посадил на стул, стал греть спинку. Когда я сидела на стуле, дядя доктор встал передо мной, спустил с себя штаны и показал мне «писю». Он спросил, не страшно ли мне. Потом дядя одел штаны и отвел меня к маме в коридор. Раньше я никогда не видела, чтобы дяди показывали мне такое, и мне никто не рассказывал об этом. Дядя доктор меня не трогал и не просил, чтобы я его потрогала».
Естественно, что мать девочки, услышав этот рассказ, тут же написала заявление с просьбой провести расследование. Началась служебная проверка. В ходе которой выяснилось, что все врачебные манипуляции медбрат Ефименко выполнял как обычно. Посадил девочку перед аппаратом УВЧ, приложил специальные насадки к ее спине и на грудь и одновременно пошел обслуживать другого больного. Один на один он с маленькой пациенткой не оставался. «На следствии Женя рассказал, что девочка вела себя спокойно, это была уже третья ее процедура, так что она не плакала, не капризничала, все понимала, — рассказывает отец Евгения Ефименко. — Не исключено, что, когда сын настраивал аппаратуру, он потянулся и у него могла задраться рубашка, оголился, извините за интимную подробность, довольно волосатый живот, а девочка приняла это за что-то другое, рассказала матери, а та уже всех подняла на уши».
Вполне вероятно, что это и был живот. Да и действительно, откуда ребенку в четыре года знать, как выглядит мужские гениталии? Восемь свидетелей показали, что и медбрат, и девочка все время находились у них на глазах. Они утверждают, что никаких штор и ширм в кабинете не было — аппарат УВЧ работает в открытом пространстве в центре кабинета.
Желая, чтобы все как можно скорее и наилучшим образом разъяснилось, Евгений сразу согласился пройти детектор лжи. Но в исследовании на полиграфе ему отказали. Посчитали, что в этом нет необходимости.
Дело не тянуло даже на административку. Тем более что семья девочки не настаивала на продолжении расследования, отец Арины — военный, когда все это произошло, семья уже упаковала чемоданы и со дня на день готовилась к отъезду на новое место назначения аж за 5 тысяч километров от Наро-Фоминска. Сейчас их в городе нет, и даже показания в суде, если тот все-таки состоится, зачитают по бумажке... Это будут только письменные опросы, так как видео- и аудиодопрос четырехлетней Арины никто почему-то не догадался провести вовремя. Уж что там на самом деле имела в виду невинная малышка и как ее слова интерпретировали потом испорченные взрослые...
«Возможно, что все бы и обошлось, но уже напоследок следователь для проформы поинтересовался у сына: случались ли какие-то подобные эпизоды с детьми до этого? И наш Женя сам, понимаете, САМ честно признался, что полгода назад в его дежурство был как раз похожий случай».
Волосатое и соленое
Осенью прошлого года Евгений Ефименко проводил магнитолазерную терапию восьмилетней Агнии, страдавшей острым синуситом. Аппарат прикладывается на придаточные пазухи носа, от него идет провод, на глаза пациентки надевают темные очки. Под воздействием облучения из придаточных пазух ребенка сразу начинает течь гной и мокрота, они свободно отделяются и опускаются в горло. Ощущение не из приятных. «После окончания процедуры девочка пожаловалась матери, что ей было противно во рту, как потом напишут в протоколе, она вроде бы почувствовала, что ее губ коснулось что-то волосатое и соленое, скорее всего, та самая отошедшая слизь, но она же ее не видела, так как была в очках. Мама в тот момент не настаивала на проверке, ей все объяснили, никаких претензий у нее к врачам вроде бы не было.
История быльем поросла. Но тут Женя сам на допросе зачем-то вспомнил, что вот был и такой случай. Вполне вероятно, что он просто хотел показать, на какие фантазии иногда способны дети. Но следователи тут же разыскали Агнию и ее маму и уговорили их написать заявление, которое и легло в основу главного обвинения», — разводит руками Ксения Ефименко, родственница подозреваемого.
Так непонятная «волосатая и соленая» субстанция, которая на деле могла быть обычными детскими соплями, превратилась во вполне определенный «соленый и волосатый» половой орган, который медбрат Ефименко «умышленно ввел потерпевшей в рот», как следует из материалов нового уголовного дела.
Посыл обвинения был настолько противоречив, а доказательства сомнительны, что на защиту медбрата встал даже родной папа Агнии, бывший муж ее матери, который предположил, что тут могли иметь место фантазии не столько дочки, сколько экс-жены. Он рассказал, что у них был тяжелый развод и Агния некоторое время даже жила в реабилитационном центре для несовершеннолетних «Надежда», что у нее сложные отношения с мамой, и поэтому школьница склонна придумывать даже то, чего никогда и не было. Но второй эпизод в деле Евгения Ефименко зацементировал его обвинение. Парень был заключен под стражу.
Уже из следственного изолятора Женя написал письмо родителям, чтобы они не верили тому, что про него говорят.
«Я чист перед детьми, которых взрослые решили сделать пострадавшими, я чист перед их родителями, я чист перед Богом, такого греха я не совершал. Мне нечего стыдиться, скрывать свое лицо и имя, ибо я не делал того, что мне инкриминируют», — поклялся он.
«Такого просто не может быть. Такого быть просто не может, — снова и снова повторяет тетя Жени. — Когда был суд о продлении его ареста, мы выставили одиночные пикеты перед зданием, полиция подошла и пригрозила нам, что этого делать нельзя, что надо стоять на пятьдесят метров дальше, а ближе — нет. И Саша, мой брат, отец Жени, он простоял с этим плакатом в защиту сына несколько часов под снегом и дождем. Суд длился так долго, что нас, кто там находился — а это не только родственники, но и друзья, которых было много, — попросили предъявить паспорт: у кого написано, что Ефименко, тот, мол, может остаться и ждать, а другие пусть уходят...»
Клятва Гиппократа
У матери Жени все время спрашивают, как вышло, что молодой парень, симпатичный, все дороги перед ним открыты, вдруг проработал 12 лет в одном и том же отделении маленькой районной больницы? И нет ли здесь какого-то подвоха? Ведь не о физиотерапевтическом же кабинете и процедурах УВЧ мечтают с детства настоящие мужчины?
«Женьке исполнилось всего несколько месяцев, когда он очень серьезно заболел. Врачи уже даже уговаривали меня смириться: молодая, мол, еще родишь. Но мы тогда буквально вытащили его с того света, — рассказывает Лилия Ефименко. — Не буду углубляться, но мы были уверены, что все обошлось, когда в девятом классе случился рецидив того детского заболевания и Женька на полгода опять оказался прикованным к больничной кровати — сначала в гипсе, затем на реабилитации. И после выздоровления он нам с отцом заявил, что собирается стать медбратом, реально помогать больным людям, конечно, мы были немного удивлены, мы ожидали несколько иного для него будущего, но приняли это решение как должное и взвешенное».
«Женя очень порядочный и отзывчивый, — наперебой делятся коллеги-медсестры, на вечер, посвященный парню, они пришли вместе со своими детьми. — Конечно, в таких маленьких, как у нас, больницах мужчин обычно не хватает. Женя на субботниках постоянно таскал мешки за всех, участвовал в соревнованиях и даже в конкурсах. Женя был такой трудяга, что обслуживал заодно и реанимационных больных, и хирургических. Он даже добровольно ходил помогать в детскую инфекцию. И это все после основного дежурства. Как и кому можно такое объяснить? Нормально ли это — так любить свою работу? Мы не знаем, но за последние полгода из нашего Женьки сделали преступника, и только потому, что он хорошо относился к детям, как мы считаем...»
«Когда дети приходят к нам в больницу впервые, обычно всего боятся, — рассказывают процедурные сестры. — Иногда они плачут или даже плюются на персонал, и мы обязательно должны найти для них такие слова, чтобы провести нередко неприятную процедуру до конца. Женя это мог. Умел. Он их как-то успокаивал. Играл с ними. И наши дети тоже с ним оставались и играли, неужели же вы думаете, что мы собственных детей оставили бы с педофилом?»
«Нам важно бороться за нашего Женьку, ни на секунду не останавливаясь, вы меня понимаете? — переспрашивает Ксения Ефименко. — Концертом, памятным вечером, театральной постановкой. Ведь ничего же в его деле на сегодняшний день больше нет, кроме весьма расплывчатых показаний двух девочек. Неужели нескольких слов достаточно, чтобы сломать человеку жизнь?»
На встречу в музее родители Евгения пригласили других матерей, своих подруг по несчастью, чьи дети были осуждены или ждут суда по этой же страшной статье.
Так в Наро-Фоминск приехала мама Артема Матвеева, того самого известного московского офтальмолога, который был обвинен в домогательствах к своим маленьким пациентам. И хотя первоначальный срок Артема, 13 лет строгого режима, в результате поднявшейся шумихи удалось скостить почти вдвое, мать пытается добиться полной отмены приговора или хотя бы понять, за что же теперь сидит ее сын.
«Если Артем все-таки педофил и опасен для общества — тогда каким образом ему уменьшили срок почти вдвое? Если же он честный человек, то почему его оставили за решеткой?» — до сих пор не может прийти в себя Ольга Матвеева.
Она говорит, что не знает, что ей делать дальше. Надежда только на Путина, на его «Прямую линию» (встреча происходила до нее), но кто даст слово «матери педофила»?
Артем Матвеев не только коллега Жени Ефименко, он был обвинен в тех же самых грехах и по почти такой же «врачебной» схеме. Предположили, что офтальмолог совершал действия сексуального характера во время проверки зрения детей при помощи аппарата авторефрактометра. И также родитель одного из потерпевших, несмотря ни на что, засомневался в словах своего ребенка, выводах следствия и попытался вступиться за обвиняемого.
План по педофилам
Две минуты, которые Артем Матвеев находился наедине со своими пациентами, без свидетелей.
Два года длилось следствие по его делу, которое прекращали и возвращали на доследование несколько раз.
А вот отец другой девочки, проходившей по делу, ни в какую не давал разрешения ни на ее допрос, ни на экспертизу, пока не возникла реальная проблема: а на каком основании тогда вообще осуждать человека? Одни только слова... И только после этого стали возможны какие-то действия.
«Психиатрическая экспертиза показала, что сексуальных отклонений у сына нет, но для приговора это уже не имело никакого значения», — вздыхает Ольга Матвеева.
«Нам тоже отказали в экспертизе на полиграфе, детекторе лжи, хотя мы очень просили об этом. Правда, адвокаты потом сказали, что, может, это и к лучшему, мало ли какие бывают погрешности, — добавляет она. — О том, что случилось с Женей Ефименко, я узнала случайно, но решила разыскать его родителей и поговорить с ними, чтобы дальше бороться вместе. Ведь на самом деле таких, как мы, очень много. И нас объединяет то, что мы не знаем, где нам искать защиты, у кого. Для всех мы как прокаженные».
Это несчастные женщины — мамы мужчин, обвиненных в том, чему прощения нет, убитые горем, ненакрашенные. Они сидят и рыдают целый вечер, несмотря на веселый концерт, посвященный Жене Ефименко. «Наташ, ты только слезы сейчас утри, только не плачь, пожалуйста», — обращаются к Наташе Куликовой из Малого Ярославца. Ее невестка обвинила бывшего мужа в том, что он, «воскресный папа», приставал к их общему ребенку у себя на даче. «Сын женился второй раз, у него родился еще один малыш, и вот невестка, видимо, из ревности решила нам отомстить, и мы все понимаем, что из ревности, и она сама этого даже не скрывает, но следствию почему-то виднее».
У Веры Лапшиной из совхоза Архангельский, тоже Наро-Фоминского района, сына, по ее словам, оговорила соседка. Ни за что ни про что.
«Пока жена Сергея получала в детской поликлинике сыну по рецепту соки, знакомая попросила его довезти ее до больницы, чтобы сдать родинку на гистологию в лабораторию. Ее не было в машине не больше 10 минут. В дневное время и тоже у всех на виду, — переживает Вера Лапшина. — В машине остался 2-летний сын Сережи и дочка этой женщины. Машина у Сергея старенькая, и печка не работает, девочка вроде бы замерзла. Он ей сказал: «Разотри ручки и ножки», а сам вышел покурить.
Уже дома девочка пошла погулять с собакой. Вернулась и вдруг спросила мать: «А вот дядя Сережа....» И та сама — по словам родных Сергея, так и указано в деле — начала задавать наводящие вопросы: «Он что, трогал тебя? А зачем? А как?».
Вера Лапшина считает, что у ее сына выбили признательные показания, угрожая расправой над его двумя родными и тоже несовершеннолетними детьми. Побои они сняли, но проверка ничего не дала. План по педофилам в районе был выполнен.
10 февраля 2017 года 37-летний Лапшин Сергей Николаевич был осужден на закрытом судебном заседании и получил 13 лет исправительной колонии строгого режима по п. «б» ч. 4 ст. 132 УК.
«То, что сейчас происходит в России касательно педофилии, — это настоящий беспредел, и многие женщины это используют в своих интересах, оговаривают, кого и когда им удобно, — рассказывают родственники подозреваемых. — Недавно был ролик на Ютубе: пьяной мамаше не понравился таксист, который приехал на вызов, и она пообещала обвинить его в том, что он, дескать, приставал к ее ребенку. Или давай вези бесплатно. И как быть? Таксисты боятся уже сажать таких вот мамочек с детьми. А врачи — лечить детей. Боятся. Ведь сядет такая, оговорит — и ее начнут все защищать, не водителя. Или врач дотронется до пациента — а как его лечить, не дотрагиваясь, — и вот он уже готовый преступник».
«Мы бы взяли и уехали из нашей деревни, но куда ехать, если у нас нет ничего и нас никто не ждет», — горюет Вера Лапшина.
Без права на ошибку
«Я когда клеила листовку в защиту Жени на остановку, запомнила стишок, что на ней был написан», — рассказывает Маша, подруга Жени Ефименко. Она с выражением читает: «На защиту Евгения встанем, невиновный не должен сидеть, мы посмотрим в глаза лже-Фемиде, справедливость ей не одолеть».
«Кто здесь случайный? Кто не знает, в чем обвиняют Женю Ефименко и кто он вообще такой, поднимите руки!» — говорят организаторы вечера. Все молчат. Все знают.
Бывают постыдные болезни — одно их название заставляет людей переболевших краснеть и отворачиваться. Так и родственники подсудимых иногда предпочитают не оглашать некоторые статьи Уголовного кодекса, по которым обвиняются их близкие.
И это еще один довод в пользу обвинения: молчат — значит, виноваты.
Статьи от 132 до 135 УК РФ. Страшнее не придумаешь. Совращение малолетних. Сексуальные преступления против лиц, заведомо не достигших 16 лет. От двадцати и до пожизненного.
При этом речь идет не об изнасиловании, так что подтвердить, что ребенок действительно подвергался некоему сексуальному воздействию, подчас не может и экспертиза — следов же нет.
Но эти женщины, матери, не желают смиряться, потому что уверены в невиновности своих сыновей. И в том, что их просто оговорили. Много ли нужно, если сами потерпевшие — малые несмышленыши, подверженные любому влиянию.
Но как скажется это на них во взрослой жизни? И не насилие ли это — представить жертвами насилия несовершеннолетних детишек, на самом деле таковыми жертвами не являющихся?
«Раньше была надежда на суд присяжных, что хотя бы они смогут нас выслушать и в наших делах по-настоящему разобраться, — говорят безутешные родители. — И до августа 2013-го эту категорию дел действительно могли рассматривать присяжные заседатели, но так как процент оправдательных приговоров у них был слишком высок, то все дела разом засекретили, как дела государственной важности и о государственной измене, и теперь мы даже не знаем, за что судят и как... И следователю теперь тоже можно особо не стараться с доказательной базой — все равно никто и ничего о его промахах или ошибках не узнает. А приговор вынесут такой, как надо».
«Если не мы, то кто? Он же сейчас в четырех стенах и никак не может себя защитить», — вздыхает мама Жени Ефименко.
Наро-Фоминскому медбрату по двум эпизодам тоже грозит срок до 20 лет лишения свободы. В данный момент он проходит психиатрическую экспертизу в Институте имени Сербского. Потом опять вернется в СИЗО. Уже ждать суда.
По данным СМИ, количество расследуемых уголовных дел по подобным статьям за последние годы увеличилось почти в два раза: число педофилов растет в геометрической прогрессии, их ловят, а становится все больше, словно голов у Змея Горыныча: если в 2012 году за насильственные действия сексуального характера в отношении несовершеннолетних было возбуждено 6495 дел, то в 2016-м — 11 769.
При этом если еще пять лет назад рассчитывать на снисхождение и доброту присяжных могли от 5 до 10 процентов обвиняемых, дела просто разваливались за недоказанностью, то в прошлом году, по данным Верховного суда РФ, по «сексуальным» статьям были осуждены к различным срокам 5286 человек, оправданы — всего 16. Это даже меньше, чем один процент.