Первое убийство он совершил совсем молодым. На суде хладнокровно выслушал приговор: смертная казнь. Заболел туберкулезом и вряд ли собирался жить долго. Храбр был до безумия. Восхищенно рассказывали, что он преспокойно разгуливал под пулями, как другие гуляют под дождем. Не терял спокойствия в бою. Но пьянел от первой рюмки.
Учился всего четыре года. Зато был прирожденным оратором и артистом. Но если задавали неожиданный вопрос, а он не знал, что ответить, то глотал слова и заикался. Оттого в принципе предпочитал объясняться языком оружия. Отступление и поражение его не пугали. Невероятно энергичный, поднимался вновь и вновь и упорно продолжал свое дело.
Знаменитый анархист и предводитель крестьянского повстанческого движения Нестор Иванович Махно родился в Гуляйпольской волости Верхнеднепровского уезда Екатеринославской губернии. Пассионарная личность, он нашел себя в революции. Спокойная жизнь была не для него.
НАЧИНАЛ С УБИЙСТВ И ГРАБЕЖЕЙ
Человек, от которого после революции зависела судьба юга России, не производил впечатления крупного политического лидера. С виду неказист. «С землисто-желтым, не чисто выбритым лицом, с впалыми щеками, с черными волосами, падающими длинными прядями на плечи, в суконной черной пиджачной паре и высоких сапогах — он напоминал переодетого монастырского служку, добровольно заморившего себя постом».
Внешность обманчива. Нестора Ивановича выдавали глаза: «Сначала я думала, что только мне делается страшно, когда он взглянет на меня своими серыми, холодными, стальными, прямо-таки какими-то гипнотизирующими глазами, но потом оказалось, что самые заядлые разбойники-махновцы не выносили этого взгляда и начинали дрожать мелкой дрожью».
Под внешней холодностью и неподвижностью лица кипели страсти, которые он скрывал. Но бешеные эмоции рвались на волю! Выросший без отца, юный Махно начинал еще при царизме в гуляйпольской группе «Вольного союза анархистов-хлеборобов». И сразу проявил склонность к насилию. Послужной список для совсем еще молодого человека внушительный: убийства, налеты, экспроприации.
Если в обеих столицах эсеры занимались политическим террором, то на местах боевые акции частенько вырождались в форменный грабеж. «Это был какой-то психоз, — вспоминал один из старых революционеров, — какая-то массовая зараза. Банки, магазины устраивали электрическую сигнализацию, и эксы обрушивались на мелкие лавочки, на обывательские квартиры».
Судил его военно-окружной суд в 1910 году. Смертный приговор по малолетству заменили каторгой. Махно недолго посидел в Екатеринославе, потом его перевели в Москву, в Бутырку, которую тогда именовали Всероссийской центральной тюрьмой. Держали в кандалах. Тюремная камера стала для него университетом. Он считал абсолютным злом любое государство и любые партии. Ему нравились только, как он говорил, «простые труженики, не вкусившие еще городского политического яда». Иначе говоря, он желал быть единственным политиком в стране.
Махно освободила революция. Ранним утром 2 марта 1917 года он вышел из ворот Бутырской тюрьмы. Вернулся в родные места. Создал вооруженный отряд. Никого не спрашивая, объявил себя комиссаром Гуляйпольского района. И постановил исполнить вековую мечту крестьянина: поделить всю землю поровну.
«ТЫ — НАШ БАТЬКО!»
Со временем Нестор Махно приедет к Ленину, чтобы объяснить главе советского правительства: крестьянство видит в революции «средство избавления себя от гнета и помещика, и богатея-кулака, но и от слуги этих последних — власти политического и административного чиновника сверху». Деревня желала жить без города. В центре Гуляйполя Нестор Иванович держал речь перед крестьянами:
— Я революционер Махно. Я со своим отрядом несу смерть палачам свободы трудового народа Украины.
И когда он произносил эти слова, люди падали на колени в ужасе и страхе. Ему эта сцена понравилась. Крестьяне кричали:
— Отныне ты наш батько, и мы умрем вместе с тобою! Веди нас против врага!
Что представляло собой Гуляйполе тогда? Население: двадцать–тридцать тысяч человек. Несколько школ. И вот важная деталь: до революции Гуляйполе выступило против столыпинского закрепления земли в частную собственность. Покупать землю на родине Махно не желали. А Нестор Иванович пообещал раздать землю — бесплатно и по справедливости. Он повел крестьян разорять помещичьи усадьбы, богатые хутора и процветающие хозяйства немцев-колонистов, которых в тех местах было немало. Забирали все, что хотели: скот, инвентарь. Остальное — сжигали.
Почему разворовали не все? В чем смысл уничтожения чужой собственности?
А это и есть затаенная мечта тех, кто не переносит чужого успеха: пусть все превратится в пепел, лишь бы больше никто на этом не обогащался! Махно хотел, чтобы владельцы мельниц и маслобоен отказались от своего имущества в общую пользу. А сельская беднота требовала взорвать их или сжечь: «Прогоним власть, тогда построим новые».
В Гуляйполе был коммерческий банк. Нестор Иванович постановил: пусть банкиры перечислят деньги на революционные цели. Пришел в банк, предъявил подписанное им же постановление. Руководители банка посмотрели на него. И выдали деньги.
«Деревня есть царство анархии, — записал в дневнике профессор Московского университета Юрий Готье. — Когда она спокойна, то жить хорошо; когда она приходит в кинетическое состояние, спасайся кто может. Никто не хочет ничего делать; наш человек понимает свободу по-своему — как свободу от всякого дела и обязанности».
Нестор Махно оседлал восстание деревни против города. Крестьянское самосознание строилось на уверенности в том, что городские жители — паразиты. А государство — зло. Идеал — это вольная жизнь, в которой вообще нет места начальству. Крестьянину никто не нужен: ни священники, ни начальники, ни сборщики налогов, ни торговцы. Сами будем меняться с горожанами всем необходимым...
«Население требовало немедленного похода на город, чтобы разогнать засевших там ненужных, вредных для дела правителей», — вспоминал Нестор Иванович.
Он воспользовался невероятной активностью разбуженных революцией крестьян. Дал выход накопившемуся в деревне напряжению. И внутридеревенская вражда превратилась в готовность перебить всех и каждого.
«Месть тем, кто рвет и топчет жизнь социально замученного, политическим насилием изуродованного и духовно порабощенного трудового народа! — призывал Махно. — Больше не будет пощады врагам трудящихся. Пощады не будет никому».
Город боялся Махно. Деревня встречала его с восторгом, потому что он раздавал землю, обещал избавить от налогов и хлебопоставок. Он повсюду находил сторонников, которым по душе пришлись анархистские лозунги вольности и самоуправления. Крестьяне всей душей мечтали остаться вовсе без власти, которую страстно ненавидели саму по себе. Желали, чтобы их оставили в покое. Сопротивлялись всем, кто пытался забрать хлеб. На зданиях повстанческого штаба висели лозунги: «Власть рождает паразитов! Да здравствует анархия!», «Мир хижинам — война дворцам!»
КТО ПРИДУМАЛ ТАЧАНКИ?
Пулеметная тачанка вошла в историю как оружие Первой конной армии в Гражданской войне. В реальности это Нестор Иванович посадил своих бойцов на тачанки. И создал мобильную пехоту, которая успешно противостояла регулярным вооруженным силам.
Тачанка — это немецкие рессорные четырехместные дрожки, на которые устанавливали станковый пулемет. Махно реквизировал дрожки у немецких колонистов. Вместе с хорошими лошадьми. Нестор Иванович с нескрываемым удовольствием вспоминал, как умело использовал этот вид оружия массового поражения.
— Гаврюша, возьми прицел! — приказывал Махно пулеметчику.
«Кучер поворачивал лошадей в нужном направлении. А Гаврюша словно присосался к пулемету. Я крикнул Гаврюше: «Бей!» Пулемет «максим» заговорил как бы с задержкой, но так метко, что ни один из нападавших, разорванных пулями, не устоял».
Через много лет после его смерти среди европейской молодежи обнаружилось множество поклонников Махно; их завораживал его бунтарский авангардизм. Нравилась его идея, что революция способна разгореться из одного-единственного очага вооруженной борьбы, который нужно вовремя разжечь. Идеи Махно вдохновляли пылкие сердца молодых идейных анархистов, готовых до конца стоять за свои идеалы. Поклонником Нестора Ивановича стал знаменитый Даниэль Кон-Бендит, самая популярная фигура парижских баррикад времен студенческой революции 1968 года.
А советскую власть долго преследовал страх перед крестьянскими восстаниями, гасить которые так же трудно, как тушить загоревшийся торф: едва залили пожар в одном месте, огонь полыхнул в другом!.. И не отпускали пугающие воспоминания о неуловимой армии Махно.
Один историк иронически заметил: это правда, что анархия — мать порядка. Если люди долгое время вынужденно живут в ситуации анархии, они сделают все, чтобы вернуть порядок. Так и произошло. Насмерть перепуганное анархией, символом которой стал Нестор Махно, наше общество осенью 1917 года выбрало самый жесткий режим из всех возможных.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ
В деревню с Первой мировой войны вернулись люди, которые не хотели расставаться с винтовкой.
Начало в номерах «МК» от 19 декабря, 9 января, далее — в каждый понедельник, а также 28 апреля и 5 мая.