— Врачи пригласили меня как психолога обследовать ребенка. Они сказали, что никаких заболеваний у него не нашли, но отметили странности в поведении. Мальчик начинал принимать жадно пищу, как только мать выходила из палаты. А при ней капризничал, кричал, отказывался от еды. Мы пообщались с Виталей (имя изменено. — Авт.), и он мне признался, что это мама его заставляет демонстрировать отсутствие аппетита, нежелание есть. А если он не слушается, то наказывает. Кроме того, по его словам, она давала ему таблетки, после которых его всегда рвет.
— Как вы считаете, что это — алчность, безумие, жестокость или все вместе?
— В мотивах их поступка пусть разбирается следствие. Я с этими родителями особо не общалась, но, когда был консилиум, отметила, что отец не сказал о приемном сыне ни одного хорошего слова, он полчаса рассказывал, какой Виталя плохой, как им с ним трудно. У этих родителей есть два своих родных ребенка...
— Почему же они не отдали его обратно в детдом?
— Я тоже задала им этот вопрос. Отец объяснял, что им было его жалко отдавать, раз уж взялись, решили тянуть...
— А в какой момент вы решили забрать Виталика в семью?
— Сначала мне хотелось лишь по-человечески помочь, но, увидев, как ребенок ко мне тянется, я приняла экстренное решение. Конечно, поставила в известность мужа и детей, рассказала им, что мальчик пошел на контакт. Сейчас, после того как у него появился телефон, он постоянно мне звонит, рассказывает о своих делах, мечтает о том, как мы будем жить вместе, одной семьей. Я не могу предать этого ребенка.
— А что он вам рассказывает о своих «бывших» родителях?
— Говорит, что понял, что они плохо с ним обращались, поэтому с ними больше жить не хочет. Он жил в этой семье с 3 лет и других взрослых не знает.
— Расскажите немного о вашей семье.
— Я замужем, у меня пятеро кровных детей и 8 приемных. Два моих старших сына не живут с нами, им уже 20 и 21 год, но помогают мне с детьми. У меня две дочки-выпускницы — им по 18 лет, два сына-старшеклассника по 17 лет, еще сын 15 лет, две младшие дочки, 8 и 9 лет. И малыши — им 4 и 3 года. У нас двухуровневая квартира, можно сказать, «служебная», нам ее выделили по специальной программе помощи приемным семьям. Все мои в курсе Виталиной ситуации, переживают и сочувствуют, ждут, когда он присоединится к нам.
— Что вам сейчас мешает забрать Виталия из больницы?
— Известно, что есть определенные сложности с региональными детьми в Москве. Тем более тут такой резонансный ребенок — будет к нему и внимание Следственного комитета, и журналистов. Но если дело в каких-то пособиях, то я готова от них отказаться. К нам приходила совместная комиссия от Департамента соцзащиты, омбудсмена и фонда помощи детям-сиротам. Наши условия всех удовлетворили: в доме чистота, порядок, места у нас всем хватает, еды тоже — у нас два больших холодильника и морозильная камера. У всех моих детей положительная динамика после детдомов, они все социализированы, дружелюбны. Честно скажу, меня неприятно поразили волонтеры фонда. Как только я отворачивалась, они сразу задавали моим несовершеннолетним детям вопросы такие… с подковырочкой, вроде «а вам нужен еще один ребенок в семье, а вы не боитесь что будет трудно с ним?»...
— То есть пытались им внушить, что Виталик вашей семье не нужен?
— Именно так. После того как ушла комиссия, эти волонтеры пробыли у нас еще два часа. Мне даже ставили в вину то, что я работаю, — якобы так не хватит времени на всех детей. Но я никогда не скрывала, что у меня есть помощники, которые помогают с бытом и детьми, это не запрещено законом, многие многодетные мамы имеют нянь и домработниц... Однако мы смотрим в будущее с оптимизмом, наша цель благая, очень хочется помочь этому ребенку восстановиться, отогреть его. Он ведь, когда поступил в больницу, почти не разговаривал, а теперь болтает без умолку со всеми. Стал даже спорить по каким-то вопросам, проявлять характер. Когда все получится, будем все лето с ним заниматься, догонять школу. А с прежними родителями он прошел только два класса, и то на домашнем обучении. Кругозор ребенка очень узкий, у него почти не было друзей. У нас в планах за лето пройти 3–4-й класс.
Дикая ситуация: приемная мать в Магадане была на хорошем счету у опеки, а также постоянно собирала деньги на лечение Виталика в местных благотворительных фондах.
«Узнав об этом случае, мы сразу выехали в больницу, пообщались с врачами, посмотрели анализы, — комментирует советник уполномоченного по правам ребенка при Президенте РФ Максим Ладзин. — К мальчику были приглашены психотерапевты и психиатр. Все интеллектуально-познавательные способности у него оказались в норме, он не склонен к фантазиям, адекватно оценивает обстановку. То есть ситуация, что он придумал подобное обращение родителей, исключена. Мы связывались с магаданской опекой и получили оценку этой семьи, которая нас несколько обескуражила: нам сообщили, что «Коротковой нужно памятник поставить», так якобы она хорошо занималась этим ребенком... После этих слов у нас есть сомнения в компетенциях специалистов этого ведомства. Если ребенок окажется вновь в Магадане, то каких усыновителей или опекунов ему подберут? Сейчас в отношении нескольких сотрудников опеки возбуждено уголовное дело по статье «Халатность», но, скажу честно, пока в моем опыте не было такого, чтобы кто-то из этих органов получил по этой статье реальный срок и сел в тюрьму. Бывшие приемные родители были на время всех разбирательств ограничены в правах и по нескольку раз в день звонили мне на мобильный, но как только услышали, что в отношении их ведется доследственная проверка и могут быть предъявлены обвинения по особо тяжким статьям, сразу все звонки прекратили. Нам известно о супругах Коротковых, что отец работал охранником в торговом центре, до этого был водителем в силовом ведомстве. Мать — домохозяйка. Кровный совершеннолетний сын проживает вместе с родителями, а взрослая дочь — в Москве. На консилиуме супруги вели себя агрессивно, пытались обвинить во всем врачей и назначенную ими диету.
Если же говорить о претендентке на роль новой приемной мамы — я лично был в составе комиссии, которая посещала квартиру Сулеймановой. Никаких препятствий для того, чтобы Виталий был помещен в ее семью, мы не обнаружили. Площадь квартиры 140 метров, очень чисто, дети все очень приятные, видно, что приемная мама нашла подход к каждому ребенку».
«Уголовные дела о покушении на убийство мальчика и по факту халатности должностных лиц органов опеки и попечительства Магаданской области, допущенной при передаче его в приемную семью, переданы для дальнейшего расследования в ГСУ СК России — учитывая большой объем следственных действий, которые проводятся в двух регионах (Москве и Магаданской области)... а также для установления всех причин и условий, способствовавших совершению преступлений в отношении несовершеннолетнего», — сообщила официальный представитель СКР Светлана Петренко.