«Желтые пакеты были разорваны крысами и собаками»
Сразу поясним для несведущих: медицинские отходы по степени опасности делятся на классы. Отходы класса А — это пищевые отходы больниц, сломанная мебель, инвентарь, неисправное диагностическое оборудование, коробки, бумага, строительный мусор… Они утилизируются как обычные твердые бытовые отходы.
Отходы класса Б уже опасны для людей и окружающей среды. К ним относятся материалы, инструменты и предметы, загрязненные кровью или другими биологическими жидкостями, удаленные органы, ткани, зубы, ампутированные конечности. А также живые вакцины, отходы лабораторий, работающие с микроорганизмами 3–4-й групп патогенности. Все это собирают в маркированные желтые пакеты и помещают в соответствующие контейнеры.
Отходы класса В — это совсем гадость. Проще говоря, чрезвычайно опасные. К ним относятся материалы, контактировавшие с опасными инфекционными болезнями. Это в том числе и отходы учреждений, работающих с возбудителями туберкулеза. Их надлежит упаковывать в красные пакеты.
Класс Г — это отходы, содержащие ртуть, а также лекарства с истекшим сроком годности. Отходы класса Д — радиоактивные. Их утилизация строго нормируется, мы их рассматривать не будем.
У больниц есть два пути сделать отходы классов Б и В безопасными. У крупных медицинских центров имеются специальные аппараты, где отходы обеззараживаются с применением физических и химических методов. Остальные больницы вынуждены заключать договора с подрядчиками, которые по определенному графику должны забрать у них желтые и красные пакеты и сжечь их в специальных печах — инсинераторах.
И вот тут начинается самое интересное. Многие мусорные конторы увидели в уничтожении опасных и особо опасных медицинских отходов настоящий клондайк. Ведь если тариф на утилизацию бытового мусора в перерасчете на 1 кг составляет от 1,2 до 1,5 руб., то себестоимость утилизации килограмма отходов класса Б и В — уже от 50 руб. и выше. Почувствуйте, как говорится, разницу.
На утилизации желтых и красных пакетов с опасными медицинскими отходами можно хорошо заработать, правда, если не сжигать их, а втихую вывозить на свалку под видом бытовых отходов.
Наши коллеги из «МК Черноземье» четыре месяца подряд писали о найденных на несанкционированном полигоне в Курчатовском районе Курской области, рядом с населенным пунктом и естественным водоемом, желтых пакетах с опасными медицинскими отходами. (В редакции есть соответствующие снимки и видеоматериалы.) Обеспокоенность коллег понятна. Ведь микроорганизмы, штаммы и бактерии в любой момент могли начать размножаться и создать эпидемиологическую опасность. Зараженными могли оказаться как люди, так и птицы, животные, растения и грунтовые воды.
Найденные журналистами желтые пакеты, которые были порваны крысами и бродячими собаками, судя по маркировке, принадлежали Курской областной больнице, которая заключила договор с ООО «Экотранс». Только в ноябре 2016 года журналисты пять раз выезжали в поле у поселка Карла Либкнехта, на место, где должна работать инсинераторная установка этой конторы, но ни разу так и не застали там мобильную печь. Она чудесным образом появилась вместе с руководством ООО «Экотранс» при проверке, когда на поле наведался следователь, а потом и проверяющая из Роспотребнадзора. На глазах специалистов был торжественно сожжен немаркированный желтый пакет.
Ранее за работой конкурентов, которые выиграли ряд аукционов, предложив очень низкую цену услуг — 30 рублей 80 копеек за 1 килограмм утилизации опасных и особо опасных медицинских отходов, — решил проследить предприниматель Шклярик, которому «наступили на пятки». Надо заметить, что в Белгороде, например, цена такой услуги составляет 65 руб. за 1 кг, в Краснодарском крае и Осетии — от 70 до 150 руб. за 1 кг.
Выяснилось, что опасные медицинские отходы в желтых пакетах, которые требовали термической обработки, перегружались в мусоровозы и незаконно вывозились на полигон ТБО в деревне Чаплыгино. Весь этот процесс индивидуальный предприниматель заснял на видеокамеру. Получился 3-серийный фильм. «Триллер» тут же вместе с заявлением Шклярика оказался в прокуратуре Сеймского округа, Росприроднадзоре и в комитете здравоохранения Курской области.
Но предприниматель Шклярик, как и редакция «МК Черноземье», которая также била во все колокола, продолжал получать из различных инстанций лишь отписки в стиле «все хорошо, прекрасная маркиза».
Только благодаря настойчивости журналистов Роспотребнадзор выявил-таки многочисленные нарушения санитарно-эпидемиологических правил и нормативов в работе ООО «Экотранс». Выяснилось, что на предприятии не был организован участок по обращению с медицинскими отходами классов Б и В, как и не было у конторы условий для мытья и дезинфекции грузового автомобиля, на котором перевозились желтые и красные пакеты. Нарушался режим и учет обезвреживания медицинских отходов. Персонал не полностью был обеспечен комплектами спецодежды и средствами индивидуальной защиты. Не было сведений о медицинских осмотрах и иммунизации персонала. Также было выявлено, что действующая установка ИУ-32 не прошла санитарно-эпидемиологическую экспертизу.
Тем не менее ООО «Экотранс» продолжает работать. Директор Елена Вялых была лишь оштрафована.
Любопытно, как с этими нарушениями ООО «Экотранс» лихо выигрывало тендеры медицинских учреждений на утилизацию опасных и особо опасных медицинских отходов? В их числе, кстати, был и областной противотуберкулезный диспансер. В то время как помоечную контору вообще не должны были допустить к участию в аукционах как не соответствующую условиям конкурса. У антимонопольной службы по Курской области теперь явно прибавится работы.
Осечка у предприятия случилась лишь с офтальмологической больницей №2 Курска. Экономисты конкурсной комиссии больницы, выяснив, что у мусорной конторы нет даже заключения на санитарно-защитную зону, где работала печь, вычеркнули ее из списка участников тендера.
«Вручную перебирали содержимое желтых и красных пакетов»
Но, как выяснилось, нарушения при утилизации опасных и особо опасных медицинских отходов стали уже нормой.
— В Пермском крае такая же ситуация, — говорит руководитель регионального общественного фонда «Экологическая инспекция» Владимир Вьюгов. — В частности, в Березняках мы обнаружили желтые пакеты с опасными отходами в контейнерах для бытовых отходов. Сотрудники подрядной организации, вместо того чтобы сжечь всю эту заразу, просто разбросали пакеты по мусорным бакам, стоящим возле жилых домов. А потом в них рылись бомжи. Виновные так и не были наказаны.
Позже на полигоне ТБО «Сафроны» специалисты «Экологической инспекции» обнаружили марлевые полотенца в крови, капельницы, шприцы, ампулы из-под медицинских препаратов… Причем часть опасных медицинских отходов с использованными шприцами, катетерами, банками из-под анализов находилась в обычных черных мешках для мусора.
Также около двух тонн не обезвреженных медицинских отходов были выгружены на полигоне «Кама» Добрянского муниципального района. Экологи обнаружили ватно-марлевые повязки, медицинские халаты, катетеры, все со следами крови.
Когда за машинами с заразой установили слежку, туристы стали находить в лесах несанкционированные свалки…
— Это при том, что возбудители опасных инфекций могут быстро распространяться на десятки километров. Даже если такие отходы завалить землей, опасные микроорганизмы вымываются и попадают в грунтовые воды. Сейчас половодье, реки вышли из берегов, — говорит Владимир Алексеевич. — И у нас в Кировском районе Перми в родниках был обнаружен вирус гепатита А. Уже зарегистрировано 9 случаев острого инфекционного заболевания печени. Медики сделали резерв вакцины, закуплено уже около 4 тысяч доз. Эпидемиологи готовятся применить ее при экстренной иммунизации населения. Это все результат того, как надзорные органы борются с несанкционированными свалками и нарушениями при утилизации опасных и особо опасных медицинских отходов. А их, в среднем, в Пермском крае образуется 270 тысяч тонн в год.
На днях разразился скандал и в Челябинской области. В Красноармейском районе, около Копейска, экологи обнаружили предприятие, которое работало с вопиющими нарушениями при утилизации опасных и особо опасных медицинских отходов.
— На площадке рядом с ангаром мы увидели медицинские отходы, сгруженные с двух-трех «КамАЗов», — рассказывает руководитель региональной группы общественного мониторинга Общероссийского народного фронта по проблемам экологии и защиты леса Виталий Вороной. — Желтые пакеты с опасными отходами класса Б и красные мешки с чрезвычайно опасными отходами класса В, которые должны храниться в специальных контейнерах, валялись под открытым небом, причем многие из них были порваны. К ним имели доступ и крысы, и птицы, которые потом могли стать переносчиками инфекции.
Руководитель мусорной конторы купил старую базу, забетонировал двор и считал, видимо, что тем самым изолировал предприятие от города. В то время как печка для сжигания у них стояла в 50 метрах от забора. И все, что нужно было сжигать, они выносили с территории базы.
— Это же не саркофаг, снег подтаял, ручьи побежали во все стороны, попали в почву и грунтовые воды, — говорит в свою очередь Вороной. — То, что мы увидели, повергло нас в шок. Работники предприятия перебирали вручную содержимое желтых и красных пакетов, в то время как их вообще вскрывать было нельзя. Всю эту заразу требовалось незамедлительно сжечь. Работники отбирали из мешков всю пластмассу, перебирали вручную трубки с кровью, полоскали их потом в какой-то емкости с добавлением химии. Как мы поняли, все это потом шло на вторичную переработку. У этого предприятия есть свое производство, оно выпускает контейнеры для сбора отходов.
Причем многие из работников были без перчаток, а где гарантия, что шприцы с иглами, которые они перебирали, не были инфицированы тем же туберкулезом? При этом пункт питания у них располагался в полуметре от рабочего стола, где они перебирали отходы. Ни о каком разделении на «чистую» и «грязную» зоны и речи не шло. Любой из этих работников мог стать источником заражения.
Также мы наблюдали, как работники предприятия мыли использованные контейнеры тряпкой в какой-то ванне, заглянули, а там вода с кровью… Это ведь возвратная тара, которая потом отправляется в медицинские учреждения. Там ее берет медсестра, проходит с ней по всему отделению… Недостаточная очистка этих боксов могла привести к чрезвычайной ситуации.
Я многое в жизни повидал, но от увиденного в этой конторе меня подташнивало до конца дня. А потом у нас врачи недоумевают: как так получается, что одна вспышка инфекции следует за другой?
Сейчас, по словам Виталия Николаевича, на предприятии хотя бы закрыли ворота, раньше в контору, где работают с опасными и особо опасными медицинскими отходами, был свободный доступ. А активисты Общероссийского народного фронта ждут результатов прокурорской проверки.
«Для показухи сжигают небольшую долю медицинских отходов»
Реальную ситуацию с утилизацией медицинских отходов в Москве и Подмосковье нам обрисовал заслуженный эколог России, профессор кафедры ЮНЕСКО, член Европейского совета по охране природы и эксперт ООН Андрей Пешков.
— Я руковожу экспертным советом по обращению с отходами министерства экологии и природопользования Московской области, а также целевой группой Общероссийского народного фронта по отходам, которые образуются в Москве и Московской области. Ко мне стекаются обращения граждан, — говорит Андрей Сергеевич. — Возчики, которые заключили договора с главными врачами лечебно-профилактических учреждений и возят медицинские отходы, свидетельствовали, что редко в какой из больниц или поликлиник соблюдаются требования к санитарной безопасности.
Да, стоят боксы разного цвета, потому что санитарные врачи проверяют их наличие, есть раздельный сбор отходов по классам опасности. Но потом санитарка выносит все эти пакеты во двор, на мусорную площадку, где рядом стоят два контейнера. И чаще всего бабушка идет с тележкой к контейнеру с твердыми коммунальными отходами. Ей абсолютно без разницы, куда пакеты бросать. Системы контроля за этим нет. Но главному врачу выгоднее подешевле сбыть эти медицинские отходы. Он экономит деньги и вынуждает возчиков принимать медотходы за плату, которая не покрывает даже транспортировки, не говоря уже об уничтожении. И вместе с фактической массой отходов он передает по акту ответственность за них возчику.
Что делают на самом деле возчики? Они везут все эти пакеты вместе, а далее для показухи небольшую долю медицинских отходов сжигают в специальной печи, а большая часть их идет на полигон.
А потом там можно спокойно найти использованные шприцы, перевязочные материалы, послеоперационные отходы. На полигон могут попасть также инфицированные материалы из туберкулезного диспансера, а также из клиники по переливанию крови… А это и ВИЧ-инфекция, и вирусный гепатит.
Мы знаем, что на свалках подъедаются бомжи. Это целая отрасль. Например, в Брянской области все свалки оккупировали цыгане, а в Подмосковье — бродяги. Причем это не отдельные личности, а целая армия, которая перебирает мусор, сортирует по фракциям и сдает вторсырье. Они инфицируются и передают заразу на бутылки, макулатуру, тряпье, алюминиевые банки. Все это в контакте с бомжами приобретает определенные бактериологические свойства и дальше идет в переработку. Со всем этим контактируют уже другие люди.
А бомжи, став практически «бактериологическим оружием», заходят в электрички, едут с нами в общественном транспорте и распространяют инфекцию. Медики получают новых пациентов, и все идет по кругу.
У нас тысячи маленьких частных стоматологических клиник, различных аптечных киосков, в которых каждый месяц образуется значительное количество фармацевтических, медицинских, биологических отходов. Вряд ли они будут платить по 60–130 рублей за килограмм утилизированных отходов, как в других регионах. В большинстве случаев они вываливают все эти отходы в соседний контейнер, приплачивая компании, которая их вывозит, чтобы та закрывала на это глаза.
Для того чтобы в Московской области как положено (с доставкой на объект утилизации отходов) обезвредить опасные и особо опасные медицинские отходы, услуга должна стоить от 50–60 рублей за 1 кг. Если же посмотреть открытые конкурсы по госзакупкам, то там фигурируют цифры — 13, 19, 21 рубль. Невесть откуда взявшиеся компании демпингуют. Этих средств достаточно лишь для того, чтобы сложить эти отходы в бокс, вывести за ограду и свалить куда ни попадя. Что чаще всего и происходит.
В то время как незаконное обращение с отходами у нас квалифицируется 26-й главой Уголовного кодекса РФ как экологическое преступление, срок наказания — до 8 лет лишения свободы.
Вне надзора
Почему же стали возможны столь многочисленные нарушения?
Удивительно, но обращение с медицинскими отходами не входит в предмет регулирования Федерального закона «Об отходах производства и потребления» №89. Медотходы оказались по большому счету вне надзора.
До 2012 года деятельность по утилизации опасных медицинских отходов лицензировалась. Нормативная база стала корректироваться. Предполагалось, что по медицинским и радиоактивным отходам появятся отдельные законы. По второй группе закон был принят, а опасные медицинские отходы так и остались не учтены законодательством.
— Сложилась такая ситуация, что опасные медицинские отходы действительно выпали из поля регулирования природоохранных органов, — говорит Андрей Пешков. — Поскольку их в законе нет, чтобы исправить эту ошибку, правительство было вынуждено передать полномочия по обращению с медицинскими отходами в Минздрав. Лечебно-профилактические учреждения занимаются этими отходами только «до своего забора». А что дальше с ними происходит — уже не их функция, не их головная боль. И, строго говоря, они и не должны этим заниматься. Этим должны заниматься те, кто лицензирован на обращение с медицинскими отходами. А лицензировать на обращение с отходами нельзя, потому что их нет в Федеральном законе №89. Получается, что де-юре у нас медицинских отходов не существует.
Комитету по экологии Госдумы можно порекомендовать не надевать сапоги и выходить пиариться с лопатами перед телекамерами на полигон, а поставить и решить вопрос законодательного закрепления надлежащего контроля за обращением медицинских отходов в стране, озаботиться тем, что у нас в законодательстве дыра, которая наносит ущерб экологической безопасности и санитарно-эпидемиологическому благополучию населения.
— Мы вышли на депутата Законодательного собрания Пермского края Игоря Орлова. Он готов выступить с законодательной инициативой, выйти на Госдуму с предложением о лицензировании деятельности по утилизации опасных медицинских отходов, — говорит в свою очередь руководитель регионального общественного фонда «Экологическая инспекция» Владимир Вьюгов. — Но мы не понимаем одного: почему с этой инициативой до сих пор не выступил Роспотребнадзор?