— Никита Юрьевич, как ваша нога? Вам лучше?
— Я хотел прийти к вам в шортах, чтобы показать ногу. Но сотрудники запретили. Потребовали надеть штаны. Что это за дресс-код такой — не знаю. В целом нога лучше, могу наступать на нее. А вообще меня в «Матросской Тишине» не столько лечили, сколько обследовали.
— Вам там было комфортнее?
— Там есть горячая вода, и уже одно это позволяет все воспринимать по-другому. Здесь, в «Лефортово», из-под крана течет даже не просто холодная, а ледяная. Чистить зубы, умываться, стирать приходится ею. Через 10 минут такой стирки руки буквально ломит.
А в «Матросской Тишине» у меня был даже душ. А главное — никаких проблем со встречами с адвокатами. Здесь же я каждый день писал заявление, чтобы пустили защитника. Каждый день тот приходил на КПП «Лефортово», но его не пускали. Якобы были заняты все боксы (адвокатские кабинеты) в СИЗО. Нет мест, отвечали. Когда сидящий за решеткой человек не может встретиться со своим защитником — разве это не грубейшее нарушение его прав? Нехватка кабинетов — это проблема не заключенных, а администрации. Вы же знаете, что в «Лефортово» есть жеребьевка адвокатов. Каждую пятницу они тянут бумажку, кто в какой день идет. И это в XXI веке! Тут все неправильно, все не для людей. С одной стороны, нам говорят, что нет свободных боксов, а с другой — я не раз сидел в пустом кабинете больше часа, ожидая адвоката. То есть ничего не оптимизировано, не налажена логистика.
В первый раз после возвращения из «Матросски» я его увидел только 7 марта. А ведь мне нужно было передать ему список лекарств, которые выписали, чтобы родные их купили. Этих препаратов, кстати, нет у меня до сих пор.
— Позвонить адвокату не разрешали?
— Нет конечно. Я написал, условно говоря, миллиард заявлений на звонок. Здесь я будто замурован.
Когда я вернулся из «Матросской Тишины», меня поместили в совершенно «голую» камеру, где не было ничего и где я был один. И все это в праздничный день 23 февраля.
— А как же книги? У вас ведь их всегда было много.
— Около 100 книг я сам подарил библиотеке.
— Праздничный обед себе устроили?
— Из чего? Я остался даже без элементарного «Доширака». Куда делись запасы еды, которые были, не знаю.
Совершить покупку в ларьке «Лефортово» вы можете раз в месяц, не чаще. В общем, все сложно... Но систему делают не стены, а люди. И в последнее время тут все стало хуже. Что-то случилось будто.
Вот пример. Сигнал (кнопку вызова внутри камеры. — Прим. автора) жмешь, а сотрудник приходит через 1–1,5 часа. За это время может случиться что угодно. Сегодня, перед тем как вы пришли, я нажал кнопку, «коридорная» явилась через 50 минут. Ее реакция граничила с грубостью, в ответ на мое замечание про время, она кричала, что я вру. Она не сочла необходимым даже наклониться и прокричать это в окошко (оно располагается в центре двери камеры, на уровне пояса. — Прим. автора). Так и кричала — «с небес». Она хотела показать свое превосходство надо мной? Но в чем? В интеллекте? Она хотела унизить меня. Часть сотрудников и окошко не открывают, а разговаривают прямо через дверь, так что в итоге ты вынужден напрягать слух, чтобы хоть что-то разобрать. Вообще примерно 70% работников СИЗО —нормальные люди, и к заключенным они уважительно относятся, а 30% искренне считают вас животными, не достойными внимания.
Никто дружбы с ними не ждет и не ищет, но почему они позволяют себе так к нам относиться? Наша вина еще не доказана. Я такой же гражданин, как они, у меня такие же конституционные права. Посмотрите историю «Лефортово» — здесь сидели в том числе люди, которые в конечном итоге оказались невиновными, их большие заслуги перед родиной были признаны, а сами они вошли в историю.
Сотрудники изолятора имеют ряд льгот за то, что общаются с такими «тяжелыми персонажами», как мы. Но разве сами «тяжелые персонажи» не заслуживают человеческого обращения? Если сегодня сотрудники СИЗО хотят кого-то загнобить, то могут легко сделать это в рамках существующих нормативных документов. И это страшно.
— В СИЗО надолго не задерживаются. Может, стоит «перетерпеть»?
— Мы все тут этим и занимаемся. Следователя я по-прежнему не видел с октября, то есть уже пять месяцев. Меня считают необходимым держать здесь, а он не считает необходимым меня видеть. Как так? Разрешение на бракосочетание я так и не получил. Прошло ровно 9 месяцев. У нас бы ребенок уже успел родиться.