Что ж, теперь можно выдохнуть. Но вопросы по-прежнему остались: неужели нельзя было раньше назвать колонию или хотя бы регион? Неужели нельзя было позволить ему дать какую-то весточку родным? Неужели в XXI веке на доставку арестанта из одной колонии в другую нужно затрачивать по 1,5–2 месяца (в конце концов, не на лошадях же и собачьих упряжках везут)? «МК» постарался найти ответы на эти вопросы.
«15 дней, как от Ильдара Дадина нет вестей», «25 дней неведения», «35 дней не знаем, где он»… — отмечали на календарях и в соцсетях близкие первого в России осужденного за нарушение правил проведения митингов. Писатели, политики, журналисты практически устроили флешмоб, забросав ФСИН запросами: «Где находится Ильдар Дадин?» Известные деятели в соцсетях высказывали даже такое: «Вполне допускаем, что он уже умер». В ответ на это ФСИН отвечала: мол, с Дадиным все в полном порядке, он едет к месту отбывания наказания, но где именно — не скажем.
— Это не черствость, не жестокость, не тем более месть со стороны ФСИН, как может показаться, — объясняет замглавы ведомства Валерий Максименко. — Таков закон. Не мы его придумали, но именно с нас спросят за его исполнение.
— Как бы ни хотелось признавать, но ФСИН права, и никакого нарушения закона с его стороны не было, — говорит юрист-правозащитник, бывший член ОНК Москвы Максим Пешков. — А этот закон говорит, что тюремное ведомство не имеет права раскрывать сведения о маршруте и даже о конечном пункте назначения. И только по прибытии (в 10-дневный срок) осужденный отправляет письмо-уведомление кому-то из родственников. Пока оно дойдет до адресата — пройдет еще минимум неделя. Но, повторюсь, так прописано в законодательстве. Другое дело, что мы, правозащитники, с этим категорически не согласны. Но все претензии — не ко ФСИН.
Почему законодатели изначально запретили сообщать об этапе осужденных? Юристы ФСИН говорят: мол, это ради безопасности как самих арестантов (вдруг, узнав маршрут их передвижения, потерпевшие или бывшие подельники захотят напасть?), так и общества от них (во избежание побегов и т.д.). А еще бывают ситуации, когда осужденный не хочет, чтобы жена знала, где он.
Но с Дадиным ситуация совсем другая. Он — не член ОПГ, не маньяк, с родными поддерживает близкие связи… «Закон одинаков для всех», — отвечают во ФСИН. Случай с Ильдаром — как раз отличный повод, чтобы его поменять. А еще — законодательно запретить длительные этапы: 37 дней пути из одной колонии в другую! Но говорить, что это произошло только с Дадиным, — несправедливо. Сплошь и рядом осужденных этапируют по месяцу, два или даже три. И по этому поводу до сих пор особенно никто не возмущался (а вот в «МК» мы писали о проблеме не раз). Законом не предусмотрен максимальный период этапирования, так что того же Дадина могли «катать» по России до окончания его срока. И опять-таки — может, случай с ним станет поводом для изменения закона?..
Кстати, на сегодняшний день практически нет маршрутов перевозки заключенных воздушным транспортом — только железнодорожным и водным. А ведь билет на самолет обойдется дешевле, чем двухмесячное «путешествие» на поезде. Были случаи, когда арестанты предлагали сами купить себе и конвоирам билеты, только бы не ехать в «столыпинском вагоне». Так вот, даже тяжелобольным в этом отказывали.
Сколько Дадин времени провел на пересыльных пунктах, какое количество СИЗО в скольких городах он посетил? Сказать сложно, но, по нашим подсчетам, — не менее трех, причем больше всего дней пробыл в Тюмени.
«Там меня каждый день поили молоком, — сообщит потом Ильдар жене по телефону. — Отношение было очень хорошим».
Выяснилось, что Новый год он отмечал в изоляторе Новосибирска, а не в поезде. «Было общее указание ФСИН приостановить все этапы на время новогодних праздников, — говорит Максименко. — Последний день перевозок — 29 декабря. Сделано это было для того, чтобы люди, которые были на этапе и не успевали к месту назначения, могли встретить Новый год в нормальных условиях: помыться, получить горячую пищу (у всех был праздничный обед)».
Про Дадина до последнего во ФСИН говорили только одно: с ним все в полнейшем порядке, сразу после Нового года он отправится дальше и скоро прибудет в конечный пункт. А потом сообщили 7 января 2017 года, что он прибыл. Но куда?
— Ильдар позвонил в обед! — рассказала в воскресенье супруга Анастасия Зотова. — Он в ИК №5 на Алтае. Говорят, это образцово-показательная колония…
Почему была выбрана эта колония?
— Для начала вспомните, почему вообще его решили перевести в другое место, — объясняет Максименко. — Об этом просили многие правозащитники, включая уполномоченного по правам человека в России. Кроме того, в самой карельской колонии сложилась конфликтная ситуация. Алтайская ИК №5 — колония с прекрасной репутацией, к которой никогда не было претензий со стороны правозащитников. К тому же Дадин — человек творческий, интеллигентный. Есть основания полагать, что особенности климата благоприятно скажутся на его физическом и эмоциональном здоровье. Сейчас он на карантине, его осмотрели врачи и не нашли никаких оснований для опасений. Он засел за написание писем близким, в которых расскажет подробности своей новой жизни.