13 февраля 2010 года умер Игорь Николаевич Кожевников, которому было без малого 83 года. Этот человек, о котором мы ничего не знаем, жил в Москве, в двухкомнатной квартире по адресу улица Ташкентская, дом 7. Наследников по закону, то есть близких или дальних родственников, у него не было — по крайней мере к нотариусу с этим вопросом никто не обращался.
Однако 9 августа 2010 года к нотариусу Нелле Молтяниновой пришел некто Василий Сергеевич Авиленко и предъявил завещание от имени Кожевникова, которое было удостоверено 15 января 2010 года нотариусом Татьяной Шевчук из подмосковного города Королева. Согласно этому документу, все свое имущество Кожевников за месяц до смерти завещал Авиленко.
Авиленко написал заявление о принятии наследства, где указал, что имущество умершего состоит из денежных вкладов.
А через два дня к этому же нотариусу явился некто Петр Артурович Ниукканен и написал заявление о приостановлении выдачи свидетельства о наследстве Кожевникова, поскольку он, Ниукканен, является кредитором умершего по договору кули-продажи его квартиры.
Стоит отметить, что оба условных наследника приехали в Москву один из Рязани, а другой из Рязанской области, то есть налицо все основания полагать, что они были знакомы и осуществляли некую совместную операцию с наследством Кожевникова. Почему они пришли порознь? Возможно, потому, что квартиру, полученную по наследству, сразу продать непросто, а вот квартиру, полученную по договору купли-продажи, продать труда не составляет.
Спустя год после открытия наследственного дела нотариус Молтянинова направляет нотариусу Шевчук запрос о том, удостоверялось ли ею завещание от имени Кожевникова.
Шевчук ответила, что завещание Кожевникова она не удостоверяла.
Интересно, почему запрос был направлен только через год после открытия наследственного дела? Оказалось, что в мае 2010 года в Кузьминский суд было подано исковое заявление от Ниукканена к Авиленко и Департаменту жилищной политики (далее ДЖП) о признании договора продажи квартиры Кожевникова Ниукканену исполненным.
* * *
Какой такой договор купли-продажи?
Выяснилось, что 12 февраля 2010 года, то есть за день до смерти, Игорь Николаевич Кожевников якобы продал свою квартиру Ниукканену за 4 миллиона рублей. Из договора следует, что эти деньги были переданы Кожевникову в день оформления сделки. Никакой расписки нет. И на сберкнижке ко дню смерти у него было без малого 30 тысяч рублей.
Теперь смотрите. Продав свою единственную квартиру, этот 83‑летний человек должен был ее, во-первых, освободить и, во-вторых, куда-то переехать.
Все это представляется маловероятным, поскольку Кожевников был, судя по всему, человеком одиноким, родственников у него не было, и переезжать ни с того ни сего неизвестно куда человеку на девятом десятке как-то не с руки. И получается, что кто-то «присматривал» за Кожевниковым, то есть за его квартирой, и как только он переехал на тот свет, с этой квартирой начались фокусы.
Итак, в 2010 году Ниукканен предъявил в суд иск о признании за ним права собственности на квартиру Кожевникова.
Решением Кузьминского суда от 1 декабря 2010 года в удовлетворении этого иска было отказано. Однако в октябре 2011 года неутомимый Ниукканен снова обратился в этот же суд практически с тем же иском, лишь немного изменив требования — на этот раз он обращался не к Авиленко и ДЖП, а только к ДЖП с иском о регистрации договора купли-продажи квартиры и переходе к нему права собственности на нее.
В декабре 2011 года Кузьминский суд прекратил производство по делу в связи с тем, что требования Ниукканена рассмотрены и решение по его иску уже было принято.
Но не забудьте, что параллельно с судебными слушаниями рассматривалось и наследственное дело в пользу Авиленко. И в сентябре 2011 года Авиленко написал нотариусу Молтяниновой второе заявление. В первом, как мы помним, говорилось только о деньгах Кожевникова на сберкнижке, а вот во втором Авиленко просил выдать ему свидетельство о праве на квартиру.
И вот в ноябре 2011 года Авиленко получает свидетельство о праве на квартиру Кожевникова. Здорово! Пока в суде в очередной раз слушалось дело о квартире, она тихо ушла к наследнику по завещанию. Возле какого слова тут ставить кавычки, решайте сами.
В декабре 2011 года Авиленко получил свидетельство о праве собственности, а в марте 2012 года, то есть спустя два с половиной месяца, он продал эту квартиру гражданину Александру Хохичу 1969 года рождения.
Хохич с женой и дочерью прожил там полтора года и 22 ноября 2013 года продал эту квартиру Нуржиган Сафиновне Хасановой (фамилия изменена — О.Б.) 1949 года рождения. А через четыре дня Петр Артурович Ниукканен в третий раз обратился в тот же Кузьминский суд с иском о признании недействительными завещания Кожевникова на имя Авиленко, а также договоров купли-продажи квартиры сначала Хохичу, а потом Хасановой.
Скажем так: если вначале Ниукканен и Авиленко выступали единым фронтом, вожделенная квартира земляков, судя по всему, разлучила.
* * *
Ну так вот, в третьем суде наш неутомимый истец заявил, что завещание, представленное Авиленко, ничтожно, поскольку нотариусом Т.Шевчук никогда не удостоверялось. Поэтому квартира умершего И.Н.Кожевникова является выморочным имуществом, то есть является собственностью Москвы. Вот почему ДЖП должен вернуть ему деньги, которые он заплатил по договору купли-продажи. И не просто деньги, а сумму с процентами, а всего без малого 6 миллионов рублей.
Стоит сказать, что ни Ниукканен, ни Авиленко, ни Хохич в суд не ходили, причем если от имени истца являлся представитель, то ответчики не удостоили суд и этой малости. То есть дело слушалось без них. Так ведь всегда бывает, когда люди бьются за свою квартиру, правда?
Для того чтобы разобраться с загадочным завещанием, суд направил запросы нотариусам Шевчук и Молтяниновой.
Нотариус Шевчук сообщила суду, что завещание от имени Кожевникова она не удостоверяла и в реестре оно не зарегистрировано. Стоит заметить, что ответ от Шевчук был получен по почте, то есть мы не знаем, кто его на самом деле направил в суд. Кроме того, в документах, представленных в суд от имени нотариуса Шевчук, имеются подписи, существенно отличающиеся друг от друга даже на одном документе. Причем подпись в виде частокола даже на первый взгляд практически идентична подписи на завещании и на отметке о том, что оно не отменялось и не изменялось.
А что же ДЖП?
Представитель ДЖП Л.Н.Березина иск не признала потому, что спорная квартира как выморочное имущество городом не принималась.
Из решения Кузьминского суда от 17 марта 2014 года:
«По сведениям, представленным нотариусом Шевчук Т.М., завещание от имени Кожевникова И.Н. … не удостоверялось, в реестре не зарегистрировано.
Вместе с тем указанные обстоятельства не могут служить основанием для признания завещания недействительным, поскольку Ниукканен П.А. не обладает правом по оспариванию завещания, так как не является наследником имущества Кожевникова И.Н. ни по закону, ни по завещанию, и его права оспариваемым завещанием… не нарушены.
…По своей сути Ниукканен П.А. заявляет требования от имени и в интересах г. Москвы, тогда как такими полномочиями на наделен.
Департамент жилищной политики, выступающий от имени Москвы по вопросам принятия выморочного имущества, требований о признании и последующих сделок с наследственным имуществом недействительными не заявлял, право Авиленко В.С. на наследство не оспаривал.
Принимая во внимание, что Департамент жилищной политики… не принимал наследство после смерти Кожевникова И.Н., оснований для возложения на Департамент обязанности по выплате долгов наследодателя не имеется…»
Решением Кузьминского суда в удовлетворении иска Ниукканена П.А. к Авиленко В.С., Хасановой Н.С. и Департаменту жилищной политики и жилищного фонда города Москвы было отказано.
Понятно, что 67‑летняя сметчица из НИИ по эксплуатации атомных станций Нуржиган Сафиновна Хасанова, купившая квартиру умершего Кожевникова, перевела дух. Эта женщина, фактически получившая от суда индульгенцию, могла сразу же продать чертову квартиру и забыть обо всех неприятностях, связанных с ней. Но, представьте себе, она этого не сделала.
Знаете почему? Она сказала, что нехорошо продавать такую квартиру и подводить людей. «Мы уже попали в беду, достаточно. Нельзя продавать эту квартиру другим людям».
Никогда в жизни я подобного не встречала.
Само собой, такая порядочность не могла остаться безнаказанной.
* * *
И вот спустя два с лишним года, после третьего суда, а именно 7 ноября 2016 года, ДЖП обратился в Кузьминский суд ко всем собственникам квартиры Кожевникова, в том числе и Хасановой, с иском о признании всех сделок с квартирой недействительными.
Из искового заявления ДЖП: «Поскольку завещание от 15.01.2010 г. нотариусом города Королев Московской области Шевчук Т.М. не удостоверялось и последующие сделки с жилым помещением являются недействительными, спорное жилое помещение считается выморочным имуществом и должно перейти в собственность города Москвы». Помимо этих требований Департамент просит суд выселить Н.С.Хасанова из купленной ею квартиры.
ДЖП был привлечен к участию во всех трех судебных процессах начиная с 2011 года и в течение 5 лет не заявлял никаких требований о праве на квартиру умершего И.Н.Кожевникова. И мало того что не заявлял, а прямо утверждал, что имущества Кожевникова как выморочное департамент не принимал. И суд с этими доводами согласился и сослался на них в своем решении.
Так как же все это понимать? А нигде не написано, что все нужно понимать.
На предварительное заседание суда 24 ноября 2016 года в суд, кроме Хасановой, не явился никто, даже представитель истца.
А 8 декабря 2016 года представитель Н.Хасановой привезла в Кузьминский суд ответ на запрос о том, имеется ли у нотариуса Т.Шевчук завещание Кожевникова. Пакет был вскрыт в кабинете судьи.
В пакете находился ответ нотариуса Молтяниновой на запрос судьи Кузьминского суда о том, есть ли у нее переписка с нотариусом Шевчук о завещании Кожевникова, и копия следующего документа:
«24 октября 2011 года, нотариусу Н.Молтяниновой.
В ответ на ваш запрос от 12 сентября 2011 года регистрационный номер 3153 сообщаю, что мной 15 января 2010 года по реестру за №0‑14 было удостоверено завещание от имени гражданина Кожевникова Игоря Николаевича…, ранее зарегистрированного по адресу Москва, улица Ташкентская, дом 7… О чем в книге учета завещаний и в реестре для регистрации нотариальных действий имеются соответствующие записи. Указанное завещание не отменялось, не изменялось и новое не составлялось. Нотариус Т.М.Шевчук».
Стало быть, тот ответ, который, как мы помним, по запросу третьего суда пришел по почте с разными подписями Шевчук, прислала вовсе не нотариус Шевчук, а какой-то неизвестный участник битвы за квартиру на Ташкентской улице. На самом деле завещание Кожевникова на В.Авиленко в природе имеется. При каких обстоятельствах оно было подписано, нам теперь не узнать, но факт остается фактом: завещание есть. И выходит, что получатель наследства имел полное право распорядиться им по своему усмотрению. То есть продажа квартиры была законной, и Нуржиган Хасанова может надеяться на то, эту квартиру у нее не отберут и жить она будет не на улице, а у себя дома.
Но это пока что дерзкие мечты.
Суд продолжается.
* * *
Я понимаю, что такой очерк прочитать непросто.
Прежде чем его написать, я изучаю пуды документов, время от времени лезу на стенку, сверяю имена, фамилии, адреса, номера страниц и записей и в конце концов перестаю осознавать, чем занимаюсь и, главное, для чего.
Даже адвокаты, читающие в газете мои квартирные очерки, говорят мне, что с одного раза «это» в голове не укладывается, приходится перечитывать.
Так для чего я раз за разом ныряю в эту гнусную грязь и тащу за собой читателей? Для того чтобы люди отдавали себе отчет в том, что происходит.
Мы живем в мире, где люди не являются теми, за кого себя выдают.
Мы живем в мире, где ничто, ни один документ и ни одна печать, не должно приниматься на веру.
Мы живем в мире, где все происходящее враждебно и при этом — да, не спешите спорить! — зависит только от нас. Просто нам некогда, лень и неохота думать.
А если бы я не взялась за эту историю, я бы никогда не узнала про Нуржиган Хасанову— человека, у которого есть совесть. И ею 67‑летняя Нуржиган Сафиновна дорожит больше, чем крышей над головой, хотя больше у нее никаких крыш нет и никогда не будет.
Ради этого стоило опуститься на дно жизни, о чем я по мере сил и пыталась рассказать.
P.S. …А помните, 13 октября 2016 года в «МК» был опубликован мой очерк «Папа с того света», где речь шла о таинственном гражданине по фамилии Францкевич, который 25 лет не появлялся по месту жительства, а когда сын продал квартиру, выплыл из тумана и заявил, что будет оспаривать эту сделку.
Так вот представителем этого загадочного персонажа был некто Сергей Владимирович Менделеев, по совместительству депутат муниципального собрания Ясенева. И по странному стечению обстоятельств представителем П.А.Ниукканена в третьем суде оказался все тот же депутат Менделеев. Видимо, основная работа его не удовлетворяет, и он в порядке благотворительности помогает отбирать квартиры у добросовестных приобретателей.
P.Р.S. Материал уже был готов к печати, когда адвокат Хасановой еще раз внимательно прочитал документы, полученные от нотариуса.
И выяснилось, что документ, присланный в Кузьминский суд от имени Шевчук о том, что она удостоверила завещание Кожевникова, и документ, в котором нотариус Шевчук сообщает, что она завещание от имени Кожевникова не удостоверяла, датированы одним и тем же числом: 24 октября 2011 года. И с одним и тем же номером.
Один из них, несомненно, подлинный. Остался пустяк: выяснить, какой именно?
Вот говорят: фильмы ужасов, фильмы ужасов… Господи, что знаменитые режиссеры знают о настоящих ужасах? Привидения, вампиры, нечистая сила — это все для малышей дошкольного возраста. А вот для взрослых есть нечто покрепче: покупка квартиры в Москве. С документами, от которых пахнет трупами.