Православие — это интересно. Интересно изучать историю Византии, борьбу ее религиозных партий, трансформацию христианских идей. Интересно разбираться в иконах, читать жития, многие из которых похожи на авантюрные романы. Все это здорово, вот только в школе этого никогда не будет.
То православие, которое так активно стремится сейчас в классы, вводится оно как обязательный предмет или курс по желанию, называется страшной аббревиатурой ОДНКР (основы духовно-нравственной культуры народов России) или просто ОПК, — это православие не имеет ничего общего с гуманитарным знанием, историей и культурой.
Настойчиво, и уже не первый год, стремясь втиснуть религию в школу, авторы этой идеи хотят вовсе не рассказать детям о новом для них пласте культуры — они пытаются привить им нравственность и духовность. И в этом и заключается главная проблема.
Что такое «духовность», не скажет ни один из ее ярых сторонников. Поднятые к небу глаза, благостная улыбка, таинственно сочетающиеся с запретом абортов и, чтобы два раза не вставать, цензурой Интернета — ревнители древнего благочестия четко знают одно: в основе их духовности лежит запрет. Отсюда и постоянный общественный конфликт: почему вот эти никем не выбранные духовники решают, что можно, а что нельзя? Кто дал им это право? Что смотреть, что читать, что есть, куда ездить? Удивительно ли, что знамя духовности легко подхватывает и власть: запрет лежит в самой ее основе.
То же относится и к нравственности. Сама она по своей природе интуитивна, и специальными уроками прививать ее детям (а равно и взрослым) невозможно. Невозможно — но очень хочется, и снова начинаются цензура, контроль, ограничения.
Вот этим религия в школе и плоха: она копирует модель большого государства. Как государство постоянно ищет, что бы еще запретить своим гражданам, причем запреты придумывают далеко не лучшие люди, так и в школе мы ожидаем насилия над личностью детей мариванны, которая на нравственный ориентир похожа ну очень отдаленно.
Сходства примерно столько же, сколько у памятника князю Владимиру на Боровицкой площади с Давидом Микеланджело. Нет, я имею в виду не бесстыдную обнаженность второго, а уровень исполнения. Просто одно — искусство и порыв, а другое — в сотни раз увеличенная статуэтка. И важна в ней не красота, а самоутверждение заказчика. Он здесь главнее, поэтому взял и настоял на своем. Сказал «духовность» — значит, духовность.
Трудно не выйти на обобщение: если в нормальной ситуации государство предоставляет гражданам услуги, то у нас оно этих граждан воспитывает, за ними присматривает, относится к ним как к неразумным детям. И тоже по мере собственного разумения воспитывает духовность — многочисленными историческими мифами, выдуманными цитатами из Бисмарка, постоянной пропагандой, заменившей информацию.
Те, кто видит это, боятся, что все то же самое придет и в школу, где политинформация сольется с православием, а фельдфебеля назначат в Вольтеры.
В самом же православии ничего плохого, повторю, нет, хотя отдельно изучать его смысла не имеет. Оно и без того прекрасно проходится в самостоятельных курсах литературы, истории и МХК. Ну так не за тем вводят, чтобы изучать.
Конечно, после скандала с одиннадцатилетним курсом чиновники стали срочно сдавать назад: и курс-то факультативный, и не готов он, и программа его разослана из Академии образования была самовольно. Все может быть, вот только содержание этой программы все равно выплыло на свет божий. И удивило. Одно дело разбираться в библейской образности, которая на самом деле органично вошла в современную культуру, а другое — иллюстрировать свои мысли сценами из Ветхого Завета. Одно дело — знать, как создают иконы (нормальное гуманитарное знание в рамках общей эрудиции), а другое — перечислять наизусть двунадесятые праздники и сдавать зачет на знание месяцеслова. Наконец, совсем третье — то, что уже сейчас проходят в школах под видом ОДНКР.
Достаточно посмотреть на учебники, в рамках «эксперимента» поступившие в московские школы, чтобы понять: авторы вовсе не хотят что-то рассказать. Они видят свою миссию по-другому — заставить уверовать. Причем, как любые самозваные пророки, верить они требуют в бессмысленный набор слов.
Вот, к примеру, ключевые понятия русской культуры, отобранные в учебно-методическом комплексе «Истоки» для пятого класса: «соха и топор, крестьянские хоромы, Соловки, храм Покрова на Нерли, икона «Живоначальная Троица», Московский Кремль, летописи». Что общего у топора с летописями, а у летописей с какими-то крестьянскими хоромами? Только одно: все это совершенно осознанный отказ от современной цивилизации. Вместо 3D-принтера — топор. Вместо томографа — соха. Интернет заменят летописи, а все искусство — «Живоначальная Троица». Вместо приобщения детей (и общества в целом) к современным ценностям, ценностям развития и будущего, нас отправляют в Средневековье, где и пытаются найти идеал. Принцип ясен: необходимы самобытность, особый путь. Ведь только на нем можно стать пророком.
И это опять-таки относится не только к школе, но и к стране в целом. Не случайно авторы учебника про соху уже в 9‑м классе посвятят свой курс «различным путям к ИСТИНЕ (так они сами пишут в аннотации), которыми веками шел человек в нашем Отечестве».
Вот все слова и сказаны: это физика с математикой могут ошибаться, сомневаться, заблуждаться. А авторы православного учебника точно знают, где истина. Не зря у них на обложке нарисованы дети, смотрящие в бинокль на церковь. Прозрачный намек. Ну и, конечно, к истине шли именно в нашем отечестве: особый путь, куда же без него.
Правда, в истории любой особый путь всегда кончается одинаково: банальным кризисом, после которого приходится выходить на торную общемировую дорогу. Но детям это знать необязательно да и населению тоже, благо дорогу эту легко загородить памятником Владимиру.
Так что нет, я не верю, что настойчивые попытки внедрить патриотичное православие в школу случайны. Это часть совершенно осознанной государственной политики. Политики, делающей из граждан неразумных детей, которых нужно воспитывать. Ну а так как эти православные горшки обжигают далеко не боги, то и в целях такого воспитания сомневаться не приходится. Бойтесь того, кто скажет: «Я знаю, как надо».