Семипалатинский полигон закрыли в 1991 году по личному распоряжению президента республики Нурсултана Назарбаева. «Был юридически прекращен самый зловещий эксперимент тоталитаризма, который почти 40 лет терзал нашу землю и народ», — заявил глава Казахстана по прошествии 25 лет на конференции в Астане, посвященной построению мира без ядерного оружия. Что же происходит сейчас на полигоне?
Ржавое наследство
Первым пунктом остановки на пути к полигону стал Усть-Каменогорск, расположенный в 5 часах езды от Семипалатинска. Это небольшой городок, в котором проживают около 300 тысяч человек. Многоквартирные дома в нем редко оказываются выше пяти этажей, а по дорогам ездят машины, купленные на заре перестройки или в «лихие 90-е». В общем, если исключить несколько современных гостиниц, построенных для участников международных конференций, можно подумать, что Усть-Каменогорск застрял в конце прошлого века.
Тем не менее населенный пункт не случайно оказался в зоне внимания по дороге к полигону. Дело в том, что одним из его ключевых производств является Ульбинский металлургический завод, на котором по приказу генсека СССР Иосифа Сталина с 1949 года производили начинку для атомных бомб. Казахи до сих пор гордятся доставшимся им в наследство производством. Хотя заметно, что они не могут использовать всей его мощности по полной программе.
Завод мог бы выпускать комплектующие для самолетов, ракет или атомных подводных лодок, но разрыв всех хозяйственных связей, вызванный развалом Советского Союза, похоронил его потенциал. Сегодня здесь нет ни одной трубы, которая не была бы изъедена ржавчиной, многие цеха закрыты, а те, что еще функционируют, работают на советских станках. Впрочем, и на них вполне удаются батарейки для АЭС и относительно простая продукция из бериллия и тантала.
И что же стало самой большой радостью для сотрудников предприятия после 25 лет окончания «зловещего эксперимента»? А то, что с 2017 года часть территории завода будут использовать под склад МАГАТЭ для низкообогащенного урана. Говорят, что если бы идею реализовали раньше, можно было бы избежать проблем, которые возникли с ядерной программой Ирана.
На вопрос корреспондента «МК», не страшно ли сотрудникам работать с радиоактивными веществами, все как один ответили: «Не страшно». Они считают, что все разговоры об опасности радиации для населения Усть-Каменогорска идут от политиков с сомнительной репутацией. Для горожан же важно, что у них теперь есть работа...
До города Курчатова, где раньше был штаб Семипалатинского полигона, а сегодня расположен Национальный ядерный центр Казахстана, ехать от Усть-Каменогорска пять часов. Но душу за это время вытрясло основательно, дорога была настолько разбита, что некоторые пассажиры автобуса даже падали в проход между сидений. Это как надо постараться, чтобы в степи, где все ровно, проложить дорогу, покрытую кочками и ямами. Как сказал водитель, вся беда в том, что дураки во власти забыли про регионы и уводят все деньги в Астану.
По приезде в Курчатов стало ясно, что дорога была лишь предвестником настоящей социально-экономической катастрофы. В городе всего одна гостиница, причем вокруг нее разбросаны руины советского ресторана и нескольких, видимо, жилых домов 1950-х годов. Разобрать, что это было, уже нельзя, так как от каждой постройки сохранились только две или три стены.
Отдохнуть в Курчатове можно либо в единственном на весь город кафе, со стороны похожем на шаурмичную под открытым небом, либо возле одного из продуктовых магазинов, куда по ночам подтягиваются молодые люди в спортивных костюмах и школьницы в коротких юбках.
Первоначально даже создалось впечатление, что атомные бомбы сбрасывали именно сюда, а не на поле, расположенное в 45 км от города. Но правда оказалась прозаичной. Во времена тоталитарного режима в Курчатове жили 50 тысяч человек, большую часть из которых составляли ученые и военные. Как только Семипалатинский полигон закрыли, все они уехали в Россию, и в городе остались лишь 6 тысяч жителей, оставленных наедине с беспросветной нищетой. Со временем численность населения увеличилась до 11 тысяч, но бедность никуда не делась.
Наука против политиков
Власти Казахстана пытаются спасти ситуацию, поставив на развитие в Курчатове Национального ядерного центра республики, который стал одним из ведущих научных институтов по вопросам радиации в мире. Однако ученые занимаются наукой, а не политическими заказами, от кого бы они ни исходили. Поэтому выводы сотрудников центра прямо противоречат словам казахстанских политиков о страшных последствиях советского эксперимента.
«По нашим оценкам, из заявленных властями 1,5 млн жертв в действительности от радиации пострадали лишь 10 тысяч, а остальные просто жили поблизости. Изначально мы почти ничего не знали о том, насколько загрязнен полигон, поэтому власти решили записать в пострадавшие всех, кто жил рядом с ним, — рассказывал «МК» Сергей Лукашенко, заместитель генерального директора НЯЦ по радиоэкологии. — Дело в том, что военных гораздо больше интересовал непосредственный эффект от ядерного взрыва, а не его длительные последствия. Поэтому было ощущение, что тут какой-то кошмар, даже у меня было такое ощущение, когда я пришел сюда на работу. Но сейчас мы знаем, что в Москве немного грязнее, чем на Семипалатинском полигоне, так как на вас сказывается Чернобыль. На отдельных участках, конечно, норма превышена в миллион раз, но это всего 10% территории, которая обнесена забором, а все остальное пространство безопасно для человека. К тому же на территории полигона нельзя работать без лицензии, а перед ее получением человеку рассказывают, что и как надо делать, чтобы не получить опасную дозу радиации. По большей части, остаточные радиоактивные вещества на полигоне опасны лишь в том случае, если вы будете их есть или вдыхать вместе с пылью. Поэтому главное, что нужно запомнить, это то, что нет опасной или неопасной радиации, но бывают правильные и неправильные сценарии вашего поведения в отношении этого объекта».
Объект стал опасным как раз после своего закрытия. Ведь первоначально его фактически бросили на произвол судьбы. Народ рванул туда в поисках цветных металлов, и многие тогда получили свою дозу радиации, так как никто ни за чем не следил. За несколько лет мародеры вытащили с полигона весь цветной металл, из-под земли вырывали даже провода, после чего по всей степи остались глубокие борозды. Но с 1997 по 2012 годы Россия, Казахстан и США провели совместную операцию по извлечению остатков плутония и других ядерных веществ с полигона. «Теперь вы не найдете на полигоне ничего подобного, а из радиоактивных веществ наибольшую опасность составляет только тритий, который находится в грунтовых водах. Но даже он исчезнет в ближайшие 50 лет», — говорит Лукашенко.
По его мнению, советские власти выбрали правильное место для ядерных испытаний. «Здесь низкая плотность населения, местные земли — не самые привлекательные для сельского хозяйства, недалеко от полигона протекает Иртыш, по которому было удобно подвозить необходимые грузы. Конечно, лучше всего было бы разместить полигон в Неваде, но то место уже заняли США. Теперь же наш полигон представляет невероятную научную ценность. Это то место, где природа уже поставила свой эксперимент с радиацией и нашей обязанностью является проанализировать его результаты. Вы можете моделировать что угодно, тем более что природные системы очень многофакторные, но полигон дает возможность увидеть все как есть. Здесь вы начинаете не только понимать умом, как распространяется в природе радиация, но и чувствовать это», — поясняет он.
Подсолнух у воронки
Чтобы окончательно убедиться в безопасности полигона, мы отправились на само испытательное поле. Сегодня его населяют преимущественно змеи и ящерицы. О взрывах атомных бомб напоминают только макеты домов, бункеров и метро, построенных для проведения испытаний, а также таблички, предупреждающие о радиации. Одна из таких стоит на месте первого взрыва, где теперь красуется небольшой пруд, заросший камышом. Сотрудники НЯЦ даже разводят на месте бомбежек овец, кур и свиней, растят подсолнухи и малину. Все это можно употреблять в пищу без страха родить потом двухголовых детей или заболеть раком, утверждают ученые.
Здесь же, на полигоне, местные жители развеяли и еще один миф — о «зверствах советских солдат», обеспечивающих безопасность зоны. Как рассказал корреспонденту «МК» житель поселка Первомайск, представившийся Петровичем, он еще в детстве любил забираться на чердак, чтобы посмотреть, как взрывают атомные бомбы.
«Солдаты нас гоняли, но иногда получалось спрятаться от них. У нас никогда не было страха из-за этих испытаний, мы знали, что это делается ради безопасности всего Советского Союза, у нас ковали ядерный щит. К тому же, когда из-за удара взрывной волны рушился какой-нибудь дом, на следующий день военные начинали строить на его месте новое жилье, которое было лучше прежнего. Некоторые даже специально рушили свои постройки, чтобы потом получить новые», — вспоминает Петрович.
К 60 годам он обзавелся двумя дочерьми и сыном, которого жена родила в 39 лет. Никто из них никогда ничем не болел из-за радиации. Единственное, на что пожаловался Петрович, это на то, как сильно сократилось число местных жителей после закрытия полигона. «Все солдаты сразу же разъехались, за ними исчезли ученые, и нам стало негде работать. Раньше в моей деревне жило около 10 тысяч человек, а теперь около тысячи, остались одни старики и бомжи», — переживает он...