Наш звонок застал Игоря Губанова в тот момент, когда мужчина сам делал себе перевязки. Уверяет, что с этой процедурой он вполне может справиться самостоятельно. «Во время службы в армии я получил серьезное ранение, видел, как меня перевязывали, знаю, какие лекарства нужно принимать, чтобы не было сепсиса».
— В понедельник, после того как я отрезал себе второй палец, безымянный, через три часа приехала «скорая». Так я от госпитализации отказался. Не хочу подкидывать лишнюю работу врачам, не хочу, чтобы государство тратило на мое лечение деньги, не хочу паразитировать. Это ведь была акция отчаяния — я просто хотел добиться справедливого расследования изнасилования и избиения моей жены сотрудниками полиции.
Первый палец, мизинец на левой руке, он отрезал себе 7 августа. Дома, обычной ножовкой по металлу.
— В тот день я выходной взял, а супруга на работу пошла. Я зашел в ванную, перетянул палец ниткой, пока он не онемел. И начал пилить. Больно было ужасно, особенно когда до кости дошел. Супруга, когда пришла домой, плакать начала, умолять меня больше с собой ничего не делать. Но я во всеуслышание заявил: «если объективного расследования не будет, отрублю второй».
Прошла неделя, реакции со стороны правоохранительных органов так и не последовало. И вот 15 августа он решился повторить жуткую процедуру.
— Взял обычное лезвие, вышел на пустырь, где народа было поменьше. И полоснул... Что потом с пальцами сделал? Они у меня дома лежат, в банке со спиртом. Вот в деревню с супругой поедем и закопаем их в могилке на кладбище. Так по приметам нужно поступить.
— Но ведь пальцы можно было пришить?
— А смысл резать пальцы, чтобы потом их пришивать? Нет, не для того я это делал. Просто на тот момент я не видел другого выхода добиться справедливости, кроме как пойти на такой шаг. А в итоге так ничего и не добился. Сегодня я дал обещание жене, родным, организации «Общественный вердикт», которая оказывает нам с женой юридическую и психологическую помощь, отказаться от таких методов. Если два отрубленных пальца ни к чему не привели, то и третий вряд ли поможет. Теперь буду добиваться справедливости правовыми методами.
Справедливости Игорь добивается с 26 января 2016 года, когда, по словам мужчины, и произошел сам инцидент.
В тот день, вернее, вечер, их дважды доставляли в один из отделов полиции Магнитогорска. Оба раза забирали супругов со съемной квартиры, где они арендовали комнату. Игорь уверяет: жаловалась соседка, с которой у них сложились не самые теплые отношения. Именно после второго задержания жену Губанова якобы вывели из камеры, затащили в кабинет, избили и изнасиловали.
Заявление они написали на следующий день, но еще долго у супруги не могли снять побои. Вроде как не было направления на судмедэкспертизу, которое должны выдать в полиции.
— Добиться этого направления нам удалось спустя неделю, после того как мы обратились в Следственный комитет. Начали проводить служебную проверку.
В итоге дело было возбуждено, но по статье «Превышение должностных полномочий неустановленными сотрудниками полиции». Произошло это, по словам мужчины, только после того, как его жена прошла тестирование на полиграфе.
А 7 июля Игорь узнает: дело прекращено за отсутствием события преступления. Зато заведено новое, на его жену — за заведомо ложный донос.
В тот же день мужчина и решился на крайние меры. Во всех обращениях (вплоть до сайта Президента РФ) мужчина требовал одного: обнародовать видеозапись из полицейского участка за тот день, в который, по его версии, и были совершены противоправные действия с его женой. Дескать, на записи можно увидеть, кто и во сколько ее выводил из камеры и куда повел.
— У меня есть постановление об отказе. В нем указано, что запись была изъята 28 января, всего шесть файлов. Но якобы супруги на ней не запечатлено. Но если нас на видеозаписи нет, обнародуйте ее — и весь сыр-бор на этом закончится, все вопросы отпадут сами собой, — горячится Игорь.
В этом деле есть еще несколько спорных моментов.
— Салима во всех своих заявлениях писала, что ее изнасиловали. И расследование по этому факту проводилось, но довольно странным образом, — говорит юрист фонда «Общественный вердикт» Дина Латыпова, представляющая интересы супруги Игоря. — Например, Салиме показали фото всех мужчин из того отдела полиции. И она указала на двоих — один, по словам женщины, ее избивал, второй — насиловал. Но почему-то образцы биоматериала взяли только у первого. А при чем здесь он? Она же указала на другого человека как на предполагаемого насильника.
Другой странный момент: после того как у Салимы приняли заявление, она попросила в качестве вещдоков взять всю одежду, которая была на ней в тот вечер.
— Но почему-то взяли только плавки и лосины. А спустя несколько недель нам говорят: для экспертизы нужен и бюстгальтер, и кофта, и даже шуба. А что на вещах можно найти, если за это время они уже стирались минимум пять раз, а шубу мы вообще сдали в ломбард — очень нуждались в деньгах, — возмущается Игорь.
Сейчас адвокат Салимы готовит ходатайство в областной суд.