14 сентября 2011 года Министерство природных ресурсов и экологии РФ выпустило приказ №743 «О реорганизации подведомственных МПР и экологии РФ государственных учреждений». Согласно которому был «реорганизован в форме слияния», по сути «слит», первый российский государственный заповедник — Баргузинский! Дата создания которого в декабре 1916 года и служит днем рождения всей заповедной системы России. И это за пять лет до столетнего юбилея самого заповедника, давно уже ставшего признанным во всем мире брендом!
Наверное, в этом возникла острая государственная необходимость и есть неизвестные нам веские причины и основания, скажете вы? А может быть, за 95 лет своего существования Баргузинский заповедник уже выполнил поставленную перед ним задачу? Ведь почти исчезнувший к моменту создания заповедника знаменитый соболь уже не редок и является объектом охоты. А шкурки самого ценного из них — баргузинского, как и прежде, бьют ценовые рекорды на пушно-меховом аукционе в Санкт-Петербурге.
Так что же на самом деле произошло на заповедных байкальских берегах, и только ли там? Для начала совершим короткий экскурс в историю неразрывно связанных между собой Баргузинского заповедника и всего российского заповедного дела.
Итак: 29 декабря 1916 года «Министр земледелия представил Правительственному сенату доклад об установлении Баргузинского заповедника». Заметьте — сенату!
Пришедшие к власти большевики не просто пощадили только что родившегося заповедного младенца, более того — уже в 1920 году В.И.Лениным был подписан декрет о предоставлении Наркомпросу права учреждать заповедники! И они начали появляться по всей стране как грибы после дождя. А вместе с ними рос и баргузинский первенец. Деньги от продажи соболиных шкурок шли в фонд обороны страны в годы Великой Отечественной войны. В 1944 году баргузинские соболя продавались на аукционах Нью-Йорка до двух тысяч долларов за штуку! А вырученные миллионы возвращались в страну по программе ленд-лиза уже в виде боевой техники и других военных ресурсов…
Уцелел заповедник и в памятном для заповедной системы 1951 году, когда по решению правительства СССР в стране было сокращено число заповедников и урезаны площади оставшихся. Хотя к тому времени на территории Восточной Сибири уже было выпущено в природу около 2500 баргузинских соболей. То есть уже тогда, в 50-е годы прошлого века, Баргузинский заповедник блестяще справился с главной своей задачей по сохранению и увеличению численности этого ценного зверька, являющегося на тот момент одним из самых важных источников поступления валюты в бюджет государства.
Пережил Баргузинский и лихие 90‑е, сохранив коллектив, территорию, материально-техническую базу, уникальный музей и научную библиотеку. И все это в одном из самых красивых и живописных мест на Байкале, в заросшей вековыми кедрами центральной усадьбе заповедника, в поселке Давша. В 1986 году Баргузинский заповедник получил статус биосферного, а уже через десять лет вся территория заповедника целиком вошла в состав объекта Всемирного природного наследия «Озеро Байкал».
Наверное, у приказа министерства о реорганизации и слиянии Баргузинского государственного природного биосферного заповедника и Забайкальского национального парка — двух совершенно разных по статусу охраняемых территорий, были очень веские и понятные общественности причины! Цитирую приказ министра природных ресурсов Трутнева: «В целях оптимизации структуры, состава и размещения федеральных государственных бюджетных учреждений… приказываю 1) реорганизовать…» и дальше: «права и обязанности реорганизуемых… переходят к вновь возникшему в результате реорганизации федеральному государственному бюджетному учреждению ФГБУ «Объединенная дирекция Баргузинского заповедника и Забайкальского национального парка», которая в настоящее время носит название ФГБУ «Заповедное Подлеморье»…
Позвольте, почему? Разве это основания?
Во-первых, с каких это пор первый государственный заповедник, имевший на тот момент международный статус и образованный на основании решения российского императора и сената, в одночасье стал вдруг простым, пусть даже федеральным государственным бюджетным учреждением, подведомственным министру? Это что, извините за каламбур, очередная министерская «прачечная», что ли?
Во-вторых, с чего это вдруг в одну структуру объединяются две (а как оказалось позднее, три и более) совершенно разные по статусу и предназначению территории? И все это не в результате широкой общественной дискуссии и горячих научных споров в рамках действующей «Национальной стратегии сохранения биоразнообразия России», а опять же волей министерского клерка и росчерком пера министра?
И в-третьих, ради чего? Ради «оптимизации структуры, состава и размещения». Волшебные слова, не правда ли?
Если это не что иное, как попытка замаскировать отсутствие у министерства желания или финансовых возможностей по содержанию отдельных заповедных территорий, тогда понятно, откуда «уши растут». Но это, по сути, радикальный шаг по изменению общей концепции существования и развития заповедного дела по всей стране. И риски возможных негативных последствий от такого грубого вмешательства в столь хрупкую и уязвимую сферу, как дикая природа и экологическая безопасность, — значительно выше!
Со дня выхода приказа минуло пять лет. Можно подвести предварительные итоги министерской «оптимизации». В данном случае они неутешительны: в канун своего векового юбилея сам юбиляр скорее мертв, чем жив.
Баргузинский государственный природный биосферный заповедник существует сегодня только на бумаге и на географических картах! А еще в страшных ежедневных сводках и новостях о новых очагах таежных пожаров. Центральная усадьба заповедника постепенно превращается в еще один заброшенный безлюдный сибирский поселок. После того как работники заповедника были уволены, их вместе с другими жителями вывези и переселили в другие населенные пункты за пределами заповедника. Несколько пустующих домов уже сгорело, другие ждут своей очереди. От развитой когда-то инфраструктуры заповедника остались только три егерских кордона, два постоянных — один на бывшей усадьбе, второй в устье реки Сосновка, и один временный — в устье реки Кабаньей. «Охрану» заповедника-призрака несут пять-шесть человек, теперь уже сотрудников ФГБУ «Заповедное Подлеморье». Половина из них пенсионеры. До нового «начальства» и конторы вновь образованной дирекции ФГБУ в поселке Усть-Баргузин около 140 километров при полном отсутствии дорог, только по воде или по льду. А для передвижения по территории — лодка и резиновые сапоги.
Хотя еще совсем недавно поселок Давша жил полнокровной и насыщенной жизнью. Профессиональный коллектив единомышленников и энтузиастов полноценно выполнял свои профессиональные обязанности по охране и изучению уникальной природы Байкала на протяжении почти ста лет! Для работы и сообщения с «большой землей» использовались малая авиация и судно типа «Ярославец», названное в честь одного из основателей заповедника, посвятившего баргузинской земле всю свою жизнь, — Зенону Францевичу Сватошу.
Итого от некогда известного всей стране первого государственного заповедника осталась по существу обезличенная территория и вывеска. Нет руководителя, нет штата, коллектива, научных исследований и традиций. Бывшая когда-то одной из лучших в стране заповедная инфраструктура, позволявшая жить и работать в автономном режиме большому поселку, постепенно разрушается. Попросту говоря, заповедные функции бывшего Баргузинского заповедника в новой ФГБУ осуществляться в полном объеме не могут, так как это невозможно физически. Из-за отсутствия необходимой инфраструктуры и штатов. Ведь надо понимать, что все это происходит в Восточной Сибири, а не в Центральной России, где территории заповедников и национальных парков сопоставимы с территориями некоторых европейских государств. И если канун своего 90-летия Баргузинский заповедник встречал коллективом в 80 человек, то теперь весь штат ФБГУ «Заповедное Подлеморье», куда в результате реформирования вошли три ООПТ, составляет всего 120 человек, большинство из которых живут и работают в п. Усть-Баргузин и его окрестностях, а на территорию бывшего Баргузинского заповедника выезжают только в рейды и краткосрочные командировки.
О том, что происходит на самом деле в поселке Давша и на территории бывшего заповедника, вы можете узнать, только попав туда! Что теперь очень непросто.
А во всем остальном все выглядит внешне очень даже пристойно. На официальном сайте ФГБУ «Заповедное Подлеморье» вы найдете всю информацию о Баргузинском заповеднике. Прочитаете об истории его создания, героической судьбе его основателей и сотрудников, но только не о текущей ситуации! И тут же поймете, что попасть на его территорию можно только с личного разрешения директора ФГБУ! При этом в его штате нет ни одного специалиста, отвечающего персонально за 374 332 га биосферного заповедника!
По всему Дальнему Востоку и Сибири прокатилась волна, да что там волна — цунами реорганизации «в целях оптимизации» огромных по размерам и совершенно разных по статусу и перечню охраняемых объектов заповедных территорий!
Слиты: заповедник «Кедровая падь» в Приморье, заповедники Комсомольский, Болоньский, Большехехцирский, Анюйский национальный парк, объединены заповедник Байкало-Ленский и Прибайкальский национальный парк и многие другие ООПТ! Есть даже своего рода рекорды — во вновь образованное в результате «реформы» министерства ФГБУ «Объединенная дирекция заповедников и национальных парков Хабаровского края «Заповедное Приамурье» вошло аж девять бывших когда-то самостоятельными охраняемых территорий. И опять двадцать пять — все с разным статусом! Но цели, как под копирку, одни: «оптимизация структуры, состава и размещения…»
Только какая же это оптимизация? Почти сто лет существовал заповедник (как в случае с Баргузинским), а после оптимизации — исчез! И все это ради очередной галочки о реорганизации и реализации чьих-то туманных целей. Отчего же, например, преследуя такие благие цели, Министерство природных ресурсов не оптимизировало в первую очередь структуру и состав небольших по территории заповедников, национальных парков и федеральных заказников в центральной части России? Здесь как раз есть так необходимая на сибирских и дальневосточных просторах инфраструктура, население, коммуникации и т.д.
Трудно ответить за хранящее до сих пор молчание министерство. Но все же давайте еще раз вернемся к приказу №743.
Оптимизирована ли структура реорганизуемых особо охраняемых природных территорий, достигнуты ли цели по составу федерального государственного бюджетного учреждения? Однозначно нет — потому что страна и заповедная система потеряла не только целый коллектив профессионалов высочайшего уровня, но, по сути, и сам Баргузинский заповедник. И я больше чем уверен, что сама по себе вывеска «Баргузинский» нужна сегодня министерству только для сохранения «хорошей мины» при праздновании 100-летия заповедной системы. После юбилея останется только ФБГУ «Заповедное Подлеморье»!
До известной реорганизации дирекция Забайкальского национального парка находилась в п. Усть-Баргузин Баргузинского района Республики Бурятия, контора Баргузинского заповедника, как мы уже знаем, — непосредственно на его территории, в поселке Давша. Что получилось сегодня, после объединения и слияния? Территории самих охраняемых территорий остались практически в тех же границах, что и до реорганизации, — во всяком случае, на бумаге. Дирекции и коллектива Баргузинского заповедника в природе теперь не существует. Объединенная же дирекция нового ФГБУ «Заповедное Подлеморье», а по сути та же дирекция Забайкальского национального парка, по-прежнему в поселке Усть-Баргузин! А дирекция Фролихинского федерального заказника — в городе Нижнеангарске Северо-Байкальского района, то есть там же, где и была до реорганизации. Получается, что по большому счету в результате реорганизации и оптимизации мы потеряли первый российский заповедник, а все остальное осталось на своих местах. Изменились только вывески!
И отчего вдруг министерство может своими решениями лишать нас общенациональных культовых заповедных территорий? Ведь в конце концов оно их не создавало.
Уважаемый Владимир Владимирович, зная ваше трепетное отношение к нашей дикой природе, обращаюсь к Вам с просьбой. Остановите беспредел! И пока еще не поздно, спасите российские государственные заповедники, в том числе первый из них — Баргузинский! Ведь без него предстоящий столетний юбилей российской заповедной системы будет больше похож на поминки.