— Мне крупно повезло, — уверен Виталий Мазурин. — Ведь волею судьбы буквально сразу же после защиты диплома в архитектурно-строительном техникуме я оказался в архитектурной бригаде выдающегося советского зодчего Дмитрия Николаевича Чечулина. Это была великолепная школа! Под его началом мы готовили проект огромной гостиницы «Россия».
Честно признаюсь: мне очень жаль уничтоженный несколько лет назад гостиничный комплекс в Зарядье. Это было во многом уникальное здание. И концертный зал «Россия» тоже был прекрасной визитной карточкой культурной Москвы!
— Но ведь многие говорили, что громадина «России» задавила всю окружающую ее застройку древнего Зарядья, и даже панорама Кремля от нее страдает...
— На самом деле в этом виноват руководитель партии и страны Никита Хрущев. Именно по его требованию «Россия» «подросла» и стала чересчур высокой. Еще в 1960 году в журнале был опубликован первоначальный вариант проекта этого отеля. Разрабатывавший его Дмитрий Чечулин предлагал сделать здание 9-этажным, чтобы новый корпус, возводимый в самом центре столицы, не подавлял собой старинные постройки Кремля и Китай-города, расположенные по соседству. Но потом состоялась эпохальная встреча Хрущева с зодчими и строителями Москвы. Среди других на ней довелось присутствовать и мне.
В Белом зале Дома архитектора подготовили для высокопоставленного гостя целую выставку лучших проектов — чертежи, макеты, рисунки… Хрущев, окруженный членами Политбюро, остановился у стенда, где был показан вид будущей гостиницы «Россия», и неожиданно предложил стоявшему рядом Чечулину: «Давайте сделаем ее повыше. А то получается слишком мало номеров. Ведь здесь должны жить делегаты партийных форумов. Новый Дворец съездов в Кремле рассчитан на 6000 человек, вот пусть и в гостинице будет соответствующее количество номеров».
Заметив явное неодобрение Чечулина по поводу таких изменений, Никита Сергеевич обратился к окружающим их архитекторам: «Как думаете вы — специалисты, можно ли гостиницу построить выше еще на три этажа?» Надо ли говорить, что все энергично продемонстрировали одобрение «гениальной» идеи вождя. И тот торжествующе повернулся к Чечулину: «Вот видишь, Дмитрий Николаевич, ты не прав, а прав я! Будем считать этот вопрос решенным…» Буквально через несколько минут после такого спектакля здесь же, в Белом зале, Чечулину стало плохо с сердцем, его увезли на «скорой» в больницу. Деваться некуда: мы стали готовить чертежи «России» на новый, хрущевский вариант в 12 этажей…
— Хотелось бы поговорить о вашей работе в закрытом специнституте, хотя понимаю: тут наверняка есть много табу...
— Начиная с 1971 года я подключился к работе Проектного института КГБ СССР, был назначен там главным архитектором проекта. Различных архитектурных работ пришлось выполнить за прошедшие с тех пор 45 лет очень много. Специфика темы не позволяет рассказывать о многих из них, однако были задачи очень интересные, о которых все-таки могу упомянуть.
В 1986 году, вскоре после прихода к власти Горбачева, организовали закрытый конкурс на проект новой загородной резиденции для первого лица страны. В нем приняли участие две специализированные организации, в том числе и наш институт. Однако разработанные предложения не понравились товарищам из ЦК КПСС.
Тогда институтское руководство решило подключить к делу вашего покорного слугу. Парторг института Феоктистов примчался ко мне: давай, Мазурин, быстренько придумай что-нибудь! Тут же посадили в черную «Волгу» и отвезли на место, где должна появиться новая резиденция генсека. А выбрана для этого была территория рядом со знаменитой Ближней дачей Сталина в Волынском. Новый комплекс должен был подняться в нескольких десятках метров от сталинского загородного дома, в котором оборвалась жизнь вождя народов…
После этой ознакомительной поездки я буквально за неделю подготовил проектное предложение. Придумал построить для руководителя партии и страны комплекс, в который входят три отдельных корпуса, объединенные общей центральной зоной (в ней предусмотрено было устроить в том числе и зимний сад).
Один корпус (цокольный уровень и над ним два этажа) — личные апартаменты Михаила Сергеевича и членов его семьи, второй корпус предназначен для проведения совещаний и приемов, а третий — гостевой. Подъезды и подходы к каждому корпусу предусмотрел сделать так, чтобы они были совершенно автономны и не пересекались друг с другом.
Нашу разработку посмотрели сначала товарищи из строительного отдела ЦК, признали предложение вполне пригодным — и после этого материалы по проекту госдачи отправили самому генсеку. А мне было предложено поехать к Горбачеву, чтобы дать необходимые пояснения и выслушать пожелания высокопоставленного заказчика. Это была первая наша встреча с «отцом перестройки». Михаилу Сергеевичу и Раисе Максимовне все понравилось. Особенное удовлетворение вызвало то, что для них предусмотрена на даче по-настоящему приватная зона.
— Долго ли строилась госдача?
— По-моему, около года. Конечно, с поставками материалов и оборудования никаких проблем и проволочек не было. Для облицовки здания мы использовали мраморовидный золотистый известняк, который доставляли из Средней Азии — из карьера в районе озера Иссык-Куль. А мрамор и гранит для цокольной части и других работ везли из Карелии.
— Какова судьба этой дачи в Волынском?
— Горбачев ею особенно попользоваться не успел. Насколько я знаю, после того как первого Президента СССР в 1991 году отлучили от власти и лишили его прежних привилегий, госдача в Волынском так и стоит пустая. Там никто не живет, хотя комплекс и поддерживается в нормальном состоянии. Жаль, конечно. Мне кажется, что было бы очень правильно превратить ее и вообще весь комплекс в Волынском в экскурсионный объект, показывать людям. Наверняка от желающих побывать там отбоя бы не было! Ведь это же уникальное пересечение имен: рядом стоят дачи двух руководителей-антиподов — Сталина и Горбачева…
— Давайте вернемся еще на несколько лет назад и поговорим о проекте Белого дома.
-- Тогда, в начале 1980-х, он назывался Домом Советов РСФСР. Огромное правительственное здание на Краснопресненской набережной проектировали архитекторы из мастерской управления «Моспроект-1», которой руководил Дмитрий Николаевич Чечулин.
Я был в числе главных архитекторов проекта, занимался в том числе подземными этажами будущего Белого дома. Там очень сложная трехуровневая конструкция. Большие пространства минусовых этажей отведены под автостоянки, вентиляционные камеры, холодильное оборудование... Довелось также участвовать в разработке некоторых интерьеров.
Когда в 1984 году сооружение Дома Советов РСФСР было завершено, встал вопрос о награждении его создателей. Поначалу предложено было главным действующим лицам дать Государственную премию СССР.
Между тем в руководящих инстанциях пришли к выводу, что это правительственное здание следует отнести к разряду закрытых объектов, и потому вручение наград за его сооружение должны обсуждать члены Политбюро. Собравшись на свое заседание, главные партийцы сначала с подачи тогдашнего московского партийного начальника Гришина решили повысить уровень престижности и награждать создателей здания на Краснопресненской набережной высшей в СССР премией — Ленинской. Потом перешли к голосованию по персоналиям. Руководитель авторского коллектива Чечулин — все поддерживают. Главный архитектор проекта Мазурин — тоже единогласно «за». Главный конструктор проекта Дыховичный — одобряем... Вот так мы и стали лауреатами главной в Советском Союзе премии.
— Среди ваших работ есть и телевизионный проект...
-- Да, в конце бурных 1980-х мы приступили к проектированию комплекса помещений для работы российского телевидения — ВГТРК. Одним из корпусов, где должны были размещаться сотрудники новой телекомпании, было здание на 5-й улице Ямского Поля.
У этого многоэтажного дома очень любопытная биография. Когда-то в нем размещалось строительное управление ГУЛАГа, а потом, в послесталинские времена, — Министерство строительства Западной Сибири. В начале перестроечных лет здание отдали российскому телевидению, которое создавали Попцов и Лысенко. На седьмом этаже мы оборудовали две телестудии и две радиостудии. Оттуда по оптико-волоконным коммуникациям сигнал передавался в «Останкино» и дальше уже транслировался в эфир. Во время революционных событий в Москве в начале 1990-х такое удаленное положение телестудий ВГТРК позволило их уберечь от закрытия при штурме Останкинского телецентра. Даже в самые отчаянные моменты телевизоры москвичей продолжали принимать репортажи с Ямского Поля.
— Насколько я понимаю, архитектор Мазурин даже в преддверии столь весомого юбилея не собирается сбавлять творческие обороты?
— Стараюсь по мере сил. Среди того, чем сейчас приходится заниматься, например, завершение проекта прокладки нового участка метро через район Сити. Там в недалекой перспективе появятся 4 станции…
«МК» поздравляет Виталия Мазурина с юбилеем и желает ему новых успешных архитектурных проектов.