В принципе объединяться региональным институтам не впервой. Но смотря зачем. Когда образовались Сибирское, Уральское и Дальневосточное отделения Российской академии наук, при отделениях появлялись геологические, биологические, энергетические советы, представители которых вместе составляли планы работы, обсуждали ее результаты. При этом каждый институт был самостоятельным юридическим лицом, обладающим необходимой свободой. На таких же условиях абсолютной юридической самостоятельности институты входили и в региональные научные центры: Иркутский, Красноярский, Уфимский и т.д.
— Я восемь лет был председателем Иркутского научного центра СО РАН, — вспоминает академик Михаил Кузьмин. — В конце 90-х годов были у нас и интеграционные программы, когда разные институты объединялись для решения конкретно поставленной задачи, к примеру, археологи с геологами изучали, как изменения окружающей среды влияли на местное население в давние времена и что нас ждет в будущем. В данном же случае от нас хотят, чтобы мы объединились с лишением институтов своей юридической самостоятельности. Но с какой целью это делается? Пока нам понятно только одно: если институты потеряют свободу, возможность заключать выгодные договоры и контракты, то многие из них просто прекратят свое существование. В тех же, что останутся, уровень бюрократии, который и без того увеличился в институтах в разы с приходом ФАНО, однозначно возрастет еще на порядок.
В петиции, отправленной на днях руководству ФАНО и РАН, рядом с подписями Бычкова стоят автографы директора Института геохимии СО РАН Владислава Шацкого, директора Института земной коры Дмитрия Гладкочуба, руководителей Иркутского института химии им. Фаворского и Лимнологического института и др. Все они представляют научные организации с многолетним опытом и уникальной специализацией, не имеющей равных в мире. Одни активно ведут поиск полезных ископаемых, алмазов, другие пытаются возродить в России производство отечественных лекарств, третьи лучше всех знают проблемы озера Байкал...
Мы обратились за разъяснением в ФАНО — и вот как нам ответили: «Суть структурной реформы заключается в том, чтобы сформировать в России крупные научные центры, которые будут проводить исследования по приоритетным направлениям развития науки и техники. Заместителем председателя Правительства Российской Федерации А.В. Дворковичем 14 октября 2015 г. утвержден план реструктуризации научных организаций, подведомственных Федеральному агентству научных организаций. Планом предусматривается реализация 23 проектов по реструктуризации 115 бюджетных учреждений... Вне плана научными организациями, подведомственными ФАНО России, инициировано еще 23 проекта».
Итак, ключевой здесь, наверное, надо считать фразу «проводить исследования по приоритетным направлениям развития науки и техники». Видимо, до этого научные региональные центры не развивали приоритетные направления...
В связи с такими установками от грядущих преобразований сильнее других пострадают небольшие институты. Ведь большую часть бюджетных средств, которые выделят ФИЦу, будут съедать «приоритетные научные направления». А что делать с остальными? Если их ликвидируют, это будет означать конец культуры в целых городах.
Словно не замечая настроения научного сообщества, на днях бюро научно-координационного совета (НКС) ФАНО одобрило создание еще двух ФИЦ: Уфимского ФИЦ, который должен объединить 11 научных организаций, и Пермского ФИЦ (6 институтов).
Что это за НКС такое? Как пояснили «МК» в президиуме РАН, НКС — это совещательный орган, чье решение ни для кого не обязательно. Объединение институтов в ФИЦ невозможно без согласия ученых и соответствующего решения РАН, которая осуществляет научно-методическое руководство всеми научными организациями. Но наш чиновничий аппарат давно живет по принципу «если очень хочется, то можно». Когда было предложено объединить по географическому принципу разнопрофильные институты Красноярского научного центра и РАН выступила против такого сугубо аморфного образования, объединяющего физиков, медиков и специалистов по оленеводству, местная администрация и ФАНО стали угрожать передачей академических институтов в состав Сибирского федерального университета, т.е. их полной ликвидацией. В результате в Красноярске возникла структура, результативность работы которой вызывает большие сомнения. Поэтому при предложенном ФАНО таком же механистическом слиянии востребованных и успешных, но разнопрофильных академических институтов в Иркутске возникли серьезные проблемы... Тем более что несогласованные с РАН действия ФАНО прямо нарушают положения Федерального закона №253-ФЗ в части статьи 2 о научно-методическом руководстве научными организациями со стороны РАН и статьи 14 о полномочиях РАН.
«В начале прошлой недели в РАН поступило решение совета директоров, которые возражают против создания Байкальского федерального исследовательского центра, — сообщил нам заместитель президента РАН Владимир ИВАНОВ. — Думаем, как выходить из этой ситуации».
Создание ФИЦ — это новая форма организации науки в регионах, и кто, как не ученые, должен определиться, нужна им подобная структуризация или нет. Вопросов много, и главный — кто будет распределять деньги на науку? Чиновники, по мнению ученых, этого делать не должны, потому что, образно говоря, не могут заранее знать, какую новую частицу ученый должен открыть в следующем квартале. Во всем мире фундаментальная наука управляется научным сообществом, к примеру, известное всем Общество Макса Планка в Германии. Так она управлялась и в России до реформы, которая была проведена в 2013 году...
В пятницу президент РАН Владимир Фортов на встрече с премьер-министром Дмитрием Медведевым обсудил результаты общего собрания РАН (оно проходило 22–23 марта — Авт.), на котором в числе главных обсуждался вопрос взаимодействия РАН с ФАНО. «Дмитрий Анатольевич сделал на общем собрании РАН очень подробный доклад, основной тезис которого прозвучал очень четко: «ФАНО создано для академии, а не академия для ФАНО», — говорит Фортов. — В числе прочих вопросов, которые мы обсуждали с Дмитрием Анатольевичем, я обратил его внимание на тяжелую ситуацию, которая сложилась сейчас с региональными институтами, структуризация которых идет не всегда оптимально, а иногда и вовсе с нарушением логики».