1‑й участок. 14‑й ряд. Лаконичная красная стела. Вверху — суровое лицо из металла, взгляд пробирает насквозь. Внизу — даты жизни. И простым пролетарским шрифтом выбиты два слова — «Владимир Маяковский».
Что нужно для того, чтобы пепел дочери упокоился рядом с пеплом отца?
Какие документы и разрешения? Или можно просто прийти и, ничего никому не сказав, опустошить урну?
«Процедуры «развеивания» не существует!»
«К сожалению, Патрисия Томпсон, когда была в России, ни разу не зашла в администрацию Новодевичьего, не принесла бумаги, которые подтвердили бы ее родство с поэтом, договор с ней не заключали, поэтому пока неясно, как поступать в таком случае», — сообщили «МК» в ГБУ «Ритуал». «Она хотела сюда приехать. Строила планы. За две недели до смерти с ней в Америке говорил об этом директор нашего музея. О ее желании быть после смерти рядом с отцом известно давно, но Патриция не хотела делать никаких генетических экспертиз, она полностью доверяла словам матери», — сетует Марина Краснова, заместитель директора по работе с аудиторией Государственного музея имени В.В.Маяковского.
Миссис Хелена Патрисия Томпсон, она же Елена Владимировна, видела отца всего раз, в три года. И всю жизнь хранила память о нем. Собственно говоря, воспоминания — это все, что у нее было. Но для сотрудников серьезных государственных погребальных структур это ничего не значит.
«В любом случае родство нужно подтвердить документально. Желания у людей могут быть разными, в том числе и упокоиться рядом со своими близкими. Хотя процедуры «развеивания» не существует. Бывает так, что часть праха развеют над землей, а часть — хоронят в родственной могиле. Таким образом, будет считаться, что этот человек у нас тоже погребен», — объяснили в ГБУ «Ритуал»
Между тем с могилой Маяковского на Новодевичьем не все так просто. По бумагам поэт был похоронен там 22 мая 1952 года — только через 22 года после своей смерти.
И это, безусловно, много, когда с момента кончины и до предания останков земле проходит столько лет. Однако есть свидетели, которые утверждают, что могилы у поэта не было чуть ли не до середины «нулевых».
«Десятилетия прах поэта никому не был нужен», — уверена Нина Молева, известный историк, публицист, литератор, кандидат искусствоведческих наук, профессор. Ее супруг — прославленный художник-авангардист, участник скандальной выставки в Манеже Элий Белютин. За свои заслуги он также удостоился Новодевичьего. 4‑й участок. 24‑е место. Между Тимуром Гайдаром и Андреем Громыко. «Муж умер в 2012‑м, и я много времени проводила на его могиле, пока там ставили памятник и так далее. Так вот я лично разговаривала с сотрудниками, которые мне рассказывали, что могилы Маяковского у них нет. А сама урна где-то лежит. А затем — и я утверждаю, что это было не ранее 2012‑го, — надгробие все же появилось».
Когда я первый раз услышала от Нины Михайловны Молевой, что останки Владимира Маяковского могли быть не преданы земле чуть ли не восемь десятилетий после его смерти, я подумала, что такого просто не может быть.
Однако после изучения документов стало понятно, что такая версия все-таки имеет право на существование. Мы, разумеется, не утверждаем, что это правда. Но ведь ни в одном полном собрании сочинений, изданном при советской власти, вы не найдете старых черно-белых фотографий могилы Маяковского. В Интернете их нет тоже. Все снимки — цифровые и датируются последними двумя-тремя годами. Тогда как, к примеру, фото памятника Есенина с Ваганьковского распространены в огромном количестве. Да даже и фотографий с похорон самого Маяковского хватает. А дальше — тишина.
Я опросила с десяток современных писателей и поэтов: посещали ли они не сейчас, а хотя бы лет двадцать назад могилу Маяковского на старом Новодевичьем, те надолго задумывались, а затем все же признавались, что нет, не были. У Есенина были все, к Маяковскому как-то не сложилось...
Но почему?
Историк Нина Молева провела свое собственное «литературное расследование».
— Я была знакома с племянником Лили Брик, Львом Юдасиным, весьма на нее похожим, таким же наглым и напористым. В юности мы занимались с ним вместе в студии художественного слова, — вспоминает 85‑летняя Нина Михайловна Молева. — Он терпеть не мог свою тетку. Когда я спрашивала его, какая она, с презрением отвечал: «Она никого не любит. Она любит только шуметь». По словам Льва, Лиля могла идти по Тверской и кричать во всеуслышание: смотрите, вот идет самая красивая женщина в мире. Или вытащить младенца мужского пола из коляски и заявить, что он тоже в нее влюблен. Она была уверена, что лучше и желаннее ее нет никого на свете.
— Может быть, поэтому ее и боготворил Маяковский?
— Полноте! Маяковскому просто некуда было деться. Она вцепилась в него мертвой хваткой. Лев Федорович Жегин-Шехтель, сын приятеля юности Маяковского, мне говорил, что вначале это был гормональный всплеск, который, впрочем, быстро прошел. Даже теплых отношений между ними не осталось. Как известно, Брик была связана с органами и угрожала Маяковскому, что если тот ее бросит, то ему не видать заграницы. Между тем Владимир Владимирович мечтал обрести славу за пределами Советской России, он почему-то был уверен, что тогда его не тронут здесь.
— Я знаю, вы не верите, что Маяковский покончил с собой.
— В прежние времена на Шаболовке я работала с Марией Игоревной Бриллинг, режиссером редакции учебных программ на телевидении. Девочкой она жила в одной квартире с поэтом — буквально за стенкой. Отношения у ее родителей с Маяковским были дружеские. Когда в день своего якобы «самоубийства» Маяковский вышел утром на общую кухню умыться под краном, с полотенцем через плечо, мама Маши предложила ему кусок пирога с капустой, оставшийся от завтрака. Маяковский съел пирог, выпил чаю и ушел к себе. Маша с мамой были еще дома, они собирались в магазин, раздался звонок во входную дверь, трое незнакомых мужчин пришли к поэту, они разговаривали в его комнате на повышенных тонах. Хлопнул выстрел... Как много лет спустя рассказывала мне Мария Игоревна, мама мигом схватила ее, хозяйственную корзинку, они спустились по лестнице, долго бродили по городу, делали какие-то покупки, а когда вернулись, в их коммунальной квартире уже было полно народу, первый вопрос, который им задали следователи: как давно вы ушли? Мама ответила, что очень давно. Кстати, Мария Игоревна Бриллинг ни словом не обмолвилась о Веронике Полонской, приходившей в то утро к Маяковскому.
А была ли могила?
— Ваш разговор шел в коммунистические времена. За такую историю, в корне изменяющую хрестоматийную картину самоубийства первого трибуна революции, в определенных органах по головке бы не погладили... Как же Бриллинг вам доверилась?
— А Бриллинг ничего мне сперва и не рассказывала. Моя хорошая знакомая Нина Сергеевна Лосева, доверенный секретарь члена правления Союза советских писателей — Сергея Венедиктовича Сартакова, в юности училась в студии при Театре Мейерхольда, много раз видела Маяковского на репетициях, прогонах, литературных вечерах. Как-то мы разговорились о поэте и его странной смерти, на прощание она сунула мне в руку записку с именем соседки, которая была на квартире на Кировской в момент его гибели. На бумажке стояло имя Марии Бриллинг. Вот так мистическое совпадение: это же моя коллега на телевидении! Лишь после такой рекомендации Мария Игоревна заговорила.
— И все же что с могилой Маяковского?
— Да, вернемся к могиле. Как вы знаете, Маяковский был одним из первых в Москве, кто был по моде тех лет сожжен в крематории. Сергей Есенин лежал на Ваганьковском, Маяковский же должен был упокоиться на Донском, «партийном» кладбище. Похоронная процессия растянулась от Дома печати на Воровского до стен Донского монастыря. Люди жаждали проводить поэта в последний путь! Маяковский был больше чем знаменит! Он был лидером, трибуном революции. Но дверцы печи с огнеупорным стеклом, через которое можно было смотреть, как горит покойник, захлопнулись... И все — далее прах поэта оказался невостребован.
— А Брик?
— Она польстилась на гонорары за его сочинения. Но не польстилась на урну с его пеплом. Ее могли бы забрать сестры, но и они почему-то этого не сделали. Прах поэта в запечатанной баночке хранился до лучших времен. В общий колумбарий его не ставили, первое время все ждали, когда его заберет кто-нибудь из близких. Потом, вероятно, позабыли... В 1952 году создавался знаменитый Новодевичий некрополь, где должны были найти свой последний приют перенесенные туда останки Чехова, Серова, Левитана, под шумок отправили и Маяковского. Перенос урны был замечен современниками поэта, отразился в официальных документах. То, что и на этот раз праху не нашлось места в земле, никто так и не узнал. Я уверена, что я права. Иначе покажите мне хоть одну черно-белую фотографию могилы Маяковского? Таких снимков, учитывая значимость личности этого человека, должны остаться сотни.
— А как же рассказ Патрисии Томпсон о том, что она уже развеивала прах своей матери в 90‑е годы над могилой отца?
— Я думаю, что это красивая легенда, не более. Даже в 90‑е годы не так-то просто было прийти в знаменитый некрополь, тем более иностранке, чтобы что-то там разбрасывать на могиле... А захоронили его без шороха и пыли в последние годы, потому что было позорно признаться в том, что его прах был забыт. Маяковского изучали, цитировали, печатали... Но настоящее отношение к нему власти можно понять по одной этой истории. Есенин, Маяковский, Горький... Они все в одном ряду. Такие люди удобны власти только мертвыми...
В годовщину на Новодевичьем
И ведь действительно в отношениях с властью даже давно почившему Маяковскому как-то не везет. Еще не забыт давнишний скандал с государственным музеем его имени, который закрыли на реконструкцию по велению главы тогдашнего Департамента культуры Москвы Сергея Капкова. Работники музея, правда, резонно опасались, что кому-то приглянулось их престижное помещение.
Чиновники же клялись, что в самом ближайшем будущем музей откроют. Но этого до сих пор (с 2013 года!) так и не произошло. «На данный момент Департамент обещает закончить капитальный ремонт в третьем квартале 2017 года, а музей открыть в 2018‑м, но сами понимаете, что никто ничего не гарантирует» — «МК» дозвонился до сотрудников Государственного музея В.В.Маяковского, которые прокомментировали ситуацию с затянувшимся ремонтом, но вот вопрос о могиле их тоже поставил в тупик. «Мы думаем, что такого все-таки не может быть, чтобы столь легендарная личность была так долго не захоронена». Однако они тоже не смогли точно припомнить, посещал ли кто могилу Маяковского в советские годы. Они сами там точно не были. «Может быть, кто-то из старейших поклонников его творчества? Но у тех уже не спросишь», — размышляют музейщики. А на прощание они пригласили «МК» 14 апреля, в годовщину смерти Маяковского, на Триумфальную площадь и Новодевичье кладбище, где на могиле поэта, которая теперь уж точно существует, будут возложены цветы и прочитаны стихи в его честь.