Этот милый человек, такой легкий на подъем, в эфире объявил о начале информационной войны. Что стало, безусловно, сенсацией. Не делал страшное лицо, не напрягал голосовые связки. Просто сказал. Как отрезал. И мы сразу погрузились в новую неизведанную эпоху.
В последний раз информвойну мы вели во второй половине 90-х, вполне себе гражданскую: Гусинский против Березовского, НТВ против ОРТ. Потом они помирились, как водится, зачехлили клинки. Ради битвы с общим врагом и за большой кэш.
Хотя все уже было. В советское время. Тогда мы воевали с проклятыми капиталистами. «Светит солнце над небоскребами Нью-Йорка, но нет улыбок на лицах простых американцев…». И еще что-то такое про старика Хайдера, объявившего голодовку у ограды Белого дома, про Анжелу Дэвис («Дайте свободу, суки!»). И про руки прочь от Нельсона Манделы. Мандела, Хайдер и даже Анжела Дэвис потом оказались в шоколаде, и только у нас все рухнуло. Под обломками информационной войны, конечно. Над программой «Время» тогда все смеялись как подорванные, потому что Леонид Ильич со своим чмоки-чмоки, вести с полей («Здравствуй, русское поле, я твой тонкий колосок»)… А про презренный узбекский хлопок тогда еще никто не говорил. Мы проиграли информационную войну в пух и прах, и вот начинаем новую. С чего бы это?
Дмитрий Песков отвечал на вопросы ведущего и присутствующих журналистов очень мягко, легко, по-доброму. Ни одного вопроса не испугался. Даже украинского. Незалежный репортер битым словом, прямым текстом говорил ему об агрессии России, о погибших наших солдатиках, до сих пор не подсчитанных. Дмитрий Сергеевич слушал внимательно, не перебил ни разу. На самом деле в подобных ток-шоу за такие вопросы у нас если и не дают сразу в морду, то тут же набрасываются всем кагалом. Мигом перебивают, не дают говорить. «Да ты на себя посмотри!» — вот так примерно. А здесь стоит человек, очень высокопоставленный, ну как простой интеллигент. Такое у него воспитание. Потому что правительство у нас, как известно, главный европеец.
Правда, уже на следующий день штатные участники программы «Куклы» с Владимиром Соловьевым» (жаль не я это придумал, а Леонид Радзиховский), а также остальные бодрые, энергичные товарищи по несчастью, забыв благородный пример пресс-секретаря Владимира Путина, опять хулиганили, хамили и со всем горячим своим сердцем набрасывались на подавляющее меньшинство из пятой колонны.
Информационная война уже началась? Когда я писал с иронией про забавных служителей государственного культа на нашем ТВ, пропагандистов до мозга костей, то считал это все обычной импровизацией. Есть деньги, немалые, выделяемые из одного известного места, которые надо отработать по полной программе. Вот на таких ток-шоу их и отрабатывают. Ничего личного, только бизнес.
А оказалось-то все серьезнее. На войне как на войне. Стройными рядами вслед за генералами Соловьевым, Толстым, Киселевым марш-марш вперед, в штыковую атаку. Бей белых, пока не покраснеют! Бей сестер Вачовски, пока опять не станут братьями! Бей террористов на их территории! И на все их гадкие вбросы про нашего ВВП мы ответим кличем (тостом): «Да здравствует!»
А ваш Обама — чмо, и Меркель — чмо, чтоб вам пусто было. Уж эту войну с таким войском мы точно выиграем.
Мудрость и знание
Скандал в благородном семействе. «Что? Где? Когда?» Почем? Такую неприязнь испытываю к потерпевшему, что кушать не могу.
Почти по Гоголю: как поссорился Александр Абрамович с Ровшаном Энверовичем, Друзь с Аскеровым. Хотя чего ссорились, сами не знают.
Была игра, такая чудная игра. Играл Ровшан в окружении девушек. Очень умных и красивых. И был вопрос о знании и мудрости. На примере фруктов и овощей. И был правильный ответ девушки. Умной и очень красивой. Но ведущему Борису Крюку этого показалось мало, и он спровоцировал спор, конфликт. На пустом месте. Который не стоит и выеденного яйца. Но для программы, наверное, это было просто необходимо!
Да, покричали, повздорили, с кем не бывает, это же игра. Всего лишь игра.
Только после этой игры оба «дуэлянта» стали изъясняться на камеру. То есть публично, ничего не скрывая. Стали вытряхивать грязное белье. Друг на друга. Те еще фрукты! А в принципе овощи.
Обычное дело, человеческое. Но зрителям кажется: ах, Нескучный сад, ах, знатоки, ум, честь и совесть… И если ты надел бабочку, то уже приобщился к сонму избранных. Ты теперь небожитель, божий одуванчик, светоч разума и морали.
Так это кажется со стороны наивных телезрителей. Сказки! Дудки! Бабочка не спасает.
Конечно, можно сказать, как Пушкин: «Врете, подлецы: он и мал и мерзок — не так, как вы — иначе». Но вы не Пушкины. Вы просто зна-то-ки. Надели бабочки, начитались книжек, маразмом, потерей памяти не страдаете — и вперед! И при чем здесь высота духа? Следующий вопрос.
Никто не знает про секс
Я расскажу тебе про секс, дружок. Все, что ты хотел знать, но боялся спросить. Никто не знает про секс!
Подходит как-то на днях ко мне мой коллега, очень высоконравственный человек: «Саш, я оскорблен в лучших чувствах Первым каналом!» — «А что такое?» — «Да они же «Саранчу» показали, четыре серии. Я увидел ролик, там было столько обнаженки, и все прекрасно любовью занимаются. Стал смотреть, сидел часами, уткнувшись в голубой экран, и… ничего. Не было там секса, вырезали. Пусть тогда выплачивают компенсацию за бездарно потраченное время».
Да, время — деньги, а мой высокоинтеллектуальный коллега умеет их считать. Он так хотел увидеть это, а его обломали. «Ну ты же понимаешь: наша прекрасная Дума, законы о телевизионном контенте, об общедоступном ящике… Мораль опять же, нравственность… Не бери в голову».
«Да как же?! — парировал продвинутый коллега. — Я еще и «Версаль» стал смотреть. Там сцена, где виконт как-то по-особенному смотрит на герцога, и… опять ничего не происходит. Я не будь дурак залез в Интернет, вытащил полную версию. Вот там одними взглядами не обошлось…»
Да, он очень любознательный, мой коллега. А может, он прав? Обрезание никогда в таких случаях ни к чему хорошему не приводило. (Об арабах, евреях и Лене Малышевой деликатно молчу.) Если режиссер снял именно так, значит, ему это для чего-то было нужно? И как же тогда с авторскими правами?
«А знаешь, я недавно посмотрел «Нимфоманку» на ТНТ, — вдруг сказал я, не менее высоконравственный. — Там тоже вырезали «лучшие» места, но так тонко, интеллигентно, деликатно».
Как-то режиссер Владимир Меньшов, который в своих фильмах с большим удовольствием раздевает и показывает всем свою любимую супругу Веру Алентову, сказал мне, что «Нимфоманка» — это порнография. Я тогда возразил ему что-то, но мысленно все-таки согласился. А теперь, когда мне уже не мешали, не мозолили глаза все эти члены (правительства), я познал высший смысл выдающейся картины Ларса фон Триера.
А в самом конце (в хорошем смысле этого слова) я вспомнил о главном. Как в программе «Закрытый показ» из фильма Кирилла Серебренникова «Изображая жертву» вырезали 8-минутный монолог мента о любимой нынешней России и о нашем футболе. Там через слово был мат, потому что о нынешней России и нашем футболе по-другому говорить просто нельзя, нечестно. Без этого крика души русского мента, без этой главной судьбоносной сцены фильм стал никакой, провальный. Ни о чем.
Вот это была уже настоящая порнография.