В тюрьме дорогим становится все то, что давно обесценено на воле благодаря Интернету и гаджетам. Например, открытки и конверты. Для заключенных это порой единственное средство связи, возможность подать весточку и вместе с ней получить надежду. Так что репортеры «МК» решили передать к 8 Марта именно их, и, забегая вперед, скажу, что с подарком не прогадали.
Пока идем по тюремному коридору, узнаем, что в СИЗО не будет ни праздничного меню, ни дополнительных свиданий.
Открывают двери первой камеры. 57 заключенных на 40 мест. Юная арестантка (почти девочка на вид) спит, свернувшись калачиком, на одном тонюсеньком матрасе прямо в верхней одежде, чтобы не замерзнуть. Остальные собрались встречать гостей, с благодарностью тянут руки к конвертам, спрашивают про новости, рассказывают свои истории. Еще недавно в СИЗО до приговора помещали только женщин из числа убийц и членов ОПГ. Сейчас снова стали сажать обвиненных в мошенничестве, в том числе предпринимательниц. Может, нужна еще одна Вера Трифонова (помните громкое дело с ее гибелью за решеткой), чтобы это прекратилось?!
Ни следствие, ни суд не смущает тот факт, что наша «героиня» беременна.
— Следователь, узнав о моей беременности, сказал: «Будешь сотрудничать, останешься на домашнем аресте», — рассказывает Надежда, которая работала менеджером в фирме мужа. — Я отказалась и очутилась тут. Потом следователь сказал: «Если муж придет сам и сдастся, я тебя отпущу». Муж пришел (был в розыске), но меня так и не отпустили. Знаете, а ведь этот следователь по фамилии Примаков здесь сейчас сидит: был задержан за взятку. Я его не раз в СИЗО встречала, когда меня выводили на прогулку. Он извинился, сказал, что не надо было меня сажать и что ему очень жаль.
Беременных в СИЗО больше 20. Одна на девятом месяце, шепотом рассказывает, что не получает важные на этом этапе витамины из-за отсутствия гинеколога. Врач ушел в отпуск, а вместо него работать некому. Да и вообще, разве может один доктор справиться даже не с батальоном, а с целым полком женщин?
Другая беременная жалуется, что ей больно спать на прохудившемся матрасе. У третьей угроза выкидыша...
— Я 14 лет пыталась забеременеть, а когда это случилось, меня задержали, — рассказывает Анна. — Очень боюсь потерять ребенка. Прошу, чтобы меня положили в больницу, но ко мне там не могут приставить постоянный конвой. Вывозили только на пару дней, потом гражданские доктора сказали: «Пусть ваш гинеколог в СИЗО за вами постоянно наблюдает». А где он? Пока меня возили, я была в прокуренных помещениях, так что стала совсем зеленой. Живот все время болит. Меня ведь еще даже не признали виновной, не осудили, а государство, выходит, уже пытается отобрать не рожденное дитя?
В одной из камер на кровати лежит заключенная, укутанная со всех сторон шубами и одеялами. Вокруг нее столпились другие женщины.
— Температура, срочно нужен врач, — поясняют нам. — Она накануне родила. Роды проходили в городской больнице, но уже через два часа ее под конвоем доставили обратно в общую камеру.
Девушка рассказывает, что на каталке до автозака везти ее почему-то не стали — пришлось идти самой. Это, повторюсь, сразу после родов!
Заходим в камеру для женщин с грудными детьми. Здесь все почти как в детском саду. Но женщины с детьми на руках начинают использовать такие режущие слух слова, как «апелляшка», «следак», и сразу вспоминаешь, что ты в СИЗО.
— Мой ребенок 8 дней ничего не ел, — плачет одна мамочка. — Смесь «Малютка», что нам здесь дают, иногда попадается странная, пахнет рыбой, детей от нее рвет. На этой упаковке написано «не для продажи». Может, она некачественная? Что нам делать?
Почти все они арестованы по обвинению в краже, мошенничестве и незаконном обороте наркотиков. Только одна (кстати, она родила прямо в карете «скорой», которая не успела довезти ее из СИЗО в роддом) — за убийство мужа. Причем недавно ее уже осудил суд. Дали 7 лет.
Есть в СИЗО и тяжелобольные (мы насчитали не меньше 50 человек). Одной еще в 2014 году поставили диагноз рак. Отвезли в онкоцентр, там назначили лечение, но она его так и не получила... Есть девушка с поврежденной барабанной перепонкой и гниющим ухом… Есть не способная даже нормально передвигаться из-за детской травмы позвоночника... Есть женщина, которая писает кровью... И среди всех этих больных и немощных нет ни одной убийцы, маньячки. А к медицинским проблемам недавно добавились новые, одна из которых совсем деликатная, касается гигиены и неприятных запахов.
— Женщины жалуются на то, что по новым правилам нельзя передавать антиперспиранты, — говорит член ОНК Анна Каретникова. — Теперь их можно только покупать через интернет-магазин, а там ассортимент маленький и они стоят в три раза дороже. То же самое касается шампуней. К тому же они не слишком хорошего качества (женщины говорят, что годятся только полы мыть).
В камерах БС (там сидят бывшие сотрудницы правоохранительных органов) на условия жалуются меньше всего. Там больше говорят о несправедливости судов и следствия.
— Когда произошел пожар в ГСУ ГУ МВД, материалы нашего дела частично были утрачены, — говорит Ирина М., обвиняемая в мошенничестве в составе шайки лжеэкстрасенсов. — Следователь говорит, что необходимо время на восстановление. Но почему мы из-за этого должны сидеть столько времени в СИЗО? На суд он приносил обуглившиеся тома. Но что там? Может, там и не осталось ничего? Как узнать?
— А я хочу отказаться от статуса БС (бывшей сотрудницы правоохранительных органов), это возможно? — спрашивает совсем юная заключенная. — Я работала в ОМВД «Алексеевский», задержали меня по подозрению во взятке в 120 тысяч рублей. Понимаете, если меня осудят, то отправят в единственную колонию для женщин — бывших сотрудниц правоохранительных органов. Это в Перми. А я бы хотела остаться в хозотряде в Москве, у меня совсем маленькая дочка.
Сотрудники СИЗО объясняют, что это невозможно. Не могут обычные заключенные и те, которые из числа БС, находиться вместе. Девушка спорит: в автозаках их зачастую везут всех вместе (правда, спросив предварительного согласия). Мы обещаем поставить этот вопрос перед руководством ФСИН.