ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Елена Амелькина — нотариус города Москвы.
Елена Поварухина — сотрудник агентства ритуальных услуг города Москвы и понятая по призванию.
Вера Рыбкина — рукоприкладчик, понятая и просто добрая женщина.
Галина Чернова — ветеринарный врач Черемушкинского рынка, друг и иногда родственница.
Жил-был на Совхозной улице, 10, корпус 1, кв. 110, некто Валерий Борисович Столяров, 1951 года рождения. В 1988 году у него родилась дочь Мария. В 2003 году он получил по очереди однокомнатную квартиру. Валерий Борисович злоупотреблял спиртным, и дверь его дома всегда была открыта для соседей, желающих выпить так, чтобы не заметила жена. Из всех немногочисленных родственников отношения он поддерживал только с единственной дочерью Машей, которая в 2011 году вышла замуж и поменяла фамилию со Столяровой на Назарову.
В последний раз она навестила отца в начале февраля 2013 года. Все было как обычно. И вдруг он перестал ей звонить и подходить к телефону. Мария не придала этому значения. Такая это была жизнь: отец пил, надолго пропадал из поля зрения, она по мере возможности навещала его. Однако в начале мая он не отозвался и в день своего рождения — тогда она стала звонить с раннего утра до позднего вечера. И однажды в первом часу ночи к телефону в квартире отца подошла незнакомая женщина. Она сказала, что ее зовут Лейла и что отец Марии «заключил документ» с ее мужем, Сергеем Огородниковым. Согласно этому документу Огородников вместе с женой Лейлой, дочерью Александриной, а также с гражданином Русланом Бадрутдиновым заключил договор ссуды жилого помещения. По этому документу Валерий Борисович Столяров передал свою квартиру перечисленным выше лицам в безвозмездное пользование на три года.
Сразу скажу, что впервые слышу о договоре ссуды жилого помещения, но мало ли что я впервые слышу.
На следующий день рано утром Мария приехала на Совхозную улицу. В квартиру подняться она побоялась, но консьержка рассказала, что ее отец 23 апреля умер, а перед смертью за ним ухаживал некто Сергей Егорович Огородников, который проживал в соседнем подъезде, а потом вместе со своей кроватью переехал в квартиру Столярова.
Полностью биографию Огородникова описать не готова, но кое-что про него известно. Во-первых, он дал Марии свою визитку, на которой значится: «Союз адвокатов. Сложные уголовные, жилищные, семейные, административные, гражданские дела, ДТП».
Про союз адвокатов я тоже никогда ничего не слышала. Возможно, это тайная благотворительная организация — тогда понятно, почему я не в курсе.
Но вот что мы знаем точно: согласно сайту Люблинского суда, с 2010 по 2014 год Огородников был истцом и ответчиком по десяти гражданским делам, в том числе и по договору безвозмездного пользования жилым помещением.
Мария Назарова идет в морг, чтобы узнать, где и когда похоронен ее отец. Там ответили нечто невразумительное. Тогда она пошла в загс. И там выяснилось, что 23 апреля 2013 года в Люблинском загсе была составлена актовая запись о смерти ее отца №1896 и кому-то выдали свидетельство о его смерти. Руководитель загса позвонила в морг, сказала, что у нее в кабинете сидит единственная дочь Валерия Столярова и она хочет знать, кому выдали тело ее отца.
В морге Марии показали доверенность. А там написано, что 23 апреля 2013 года некая Столярова Наталья Борисовна (паспорт серии 4507 №633083, выданный 12 апреля 2007 года ОВД «Люблино», проживающая по адресу Москва, улица Совхозная, дом 10, корпус 1, квартира 110), являющаяся дочерью Столярова Валерия Борисовича, уполномочила Елену Викторовну Поварухину из агентства ритуальных услуг получить гербовое свидетельство о смерти Столярова и справку о выдаче социального пособия на захоронение. А утром этого дня в морг приехала ветврач Галина Чернова и привезла для похорон одежду Столярова.
Правда, Наталья Борисовна Столярова не является дочерью умершего (у нее и отчество другое) и никогда не была прописана в его квартире. И на доверенности стоит какая-то фантазийная печать некоего ритуального агентства. И вот по этому «документу», подписанному несуществующей дочерью, совершенно постороннему человеку выдали тело умершего Валерия Столярова. Я вам больше скажу: похоже, что паспорт с таким номером Наталье Борисовне Столяровой не выдавался. Но всю правду об этом знают только в правоохранительных органах.
И, кстати, о доверенном лице мнимой дочери Валерия Столярова, Елене Поварухиной. Из протокола осмотра трупа Столярова от 23 апреля 2013 года мы узнаем, что в шестом часу утра именно Елена Поварухина оказалась понятой. Удобно: утром — понятая, а днем — агент ритуальный службы, возможно, под прикрытием…
Мария идет к нотариусу, чтобы подать заявление об открытии наследственного дела. И там выясняется, что наследственное дело уже открыто 24 мая у нотариуса Александры Владимировны Игнатенко. Мария едет к ней, и Игнатенко рассказывает, что в апреле этого года к врио Игнатенко, Евгении Горбич, приезжал отец Марии и оформил завещание на Галину Васильевну Чернову — помните, это она привезла в морг одежду умершего.
Вы что-нибудь понимаете? В квартире умершего Столярова живет благотворительный юрист Сергей Огородников, а завещание оформлено на ветврача Чернову.
Мария Назарова обратилась в суд с иском к таинственной Черновой о признании завещания недействительным. И только в суде дочь Столярова узнала все подробности манипуляций с его квартирой. Там наконец выяснилось, кто такая Чернова. Оказалось, что Галина Васильевна работала ветврачом на Черемушкинском рынке, где в 1993 году и познакомилась со Столяровым — она помогала Валерию Борисовичу продавать пойманную им рыбу, поскольку ему не на что было жить. Так и подружились.
По словам Черновой, она так привязалась к несчастному Столярову, что на протяжении двадцати лет помогала ему как близкому человеку: устраивала на лечение, покупала еду, обустраивала жилье — и все это совершенно бескорыстно. Ведь родные его бросили. Она не собиралась хвастаться своей добротой, но случайно сохранила чеки: на лук, творог, сметану, перцовый пластырь, глазные капли, туалетную бумагу. К сожалению, они не именные, но не будем придираться. Вот из-за этой-то бескорыстной помощи Столяров, когда ему стало плохо, сам позвонил ей и предложил оформить на нее завещание.
20 февраля 2013 года были сданы документы на приватизацию квартиры. Оформить документы Столярову помогла помощница Черновой, Татьяна Романова.
18 марта свидетельство о праве собственности на квартиру было готово. И по стечению обстоятельств в этот же день еще одна помощница Черновой — Вера Александровна Рыбкина, обращается в хоспис №8 ЮВАО с просьбой госпитализировать больного раком Валерия Столярова. Оказалось, что у него был рак гортани, но дочери он об этом ничего не сказал. Столярова привозят в хоспис. Как следует из листа назначений сильнодействующих препаратов, Столярову трижды в день делали уколы.
4 апреля он почему-то вернулся домой, а через пять дней он, едва передвигая ноги, поехал из Люблина в центр Москвы, в Глинищевский переулок, и оформил завещание на Галину Чернову. Спустя две недели Столяров умер.
В суде было вынесено определение о назначении посмертной комплексной судебно-психиатрической экспертизы. Врачи института Сербского пришли к выводу, что у Столярова было неуточненное органическое психическое расстройство, однако отсутствие объективных данных не позволяет решить вопрос о его способности понимать значение своих действий в день оформления завещания.
Решением Люблинского суда Марии Назаровой в иске о признании недействительным завещания ее отца в пользу Галины Черновой было отказано.
В настоящее время в квартире Столярова по-прежнему живет гражданин Огородников: он, если помните, якобы заключил со Столяровым договор ссуды жилого помещения на три года, а они еще не истекли. Поэтому Галина Чернова подала в Люблинский суд иск к Огородникову, однако он был возвращен, а почему — неизвестно.
* * *
Жила-была на улице Демьяна Бедного, 23, корпус 2, квартира 27, некто Лидия Ивановна Романникова, 1951 года рождения. Родилась она в Волгограде, а к тридцати годам перебралась в Москву. В Волгограде остался ее родной брат и его дочь, племянница Лидии Ивановны, по имени Ирина.
В 2008 году Романникова приватизировала свою однокомнатную квартиру. Каждый год она ездила к брату, а потом в Москву переехала племянница, которая первое время жила у нее. Они поддерживали отношения, встречались, вместе отмечали праздники. Но в 2013 году ситуация изменилась. Лидия Ивановна стала редко подходить к телефону, постоянно раздражалась, появилась необъяснимая агрессия. И стало понятно, что она избегает общения с родственниками. В течение года они пытались встретиться с Лидией Ивановной, но она не подходила к телефону и не открывала дверь. О том, как она себя чувствует, узнавали у соседей. В декабре 2013 года Ирина приехала к тете, но дверь ей никто не открыл. Тогда она пошла к соседке с первого этажа, и та рассказала, что тетю забрала к себе какая-то родственница Галина. Соседка видела, как Галина вела ее из подъезда. Она сказала, что звонила тете на сотовый, но у нее оказалась нарушена речь, как после инсульта.
И соседка дала Ирине телефон этой «какой-то родственницы» по имени Галина Чернова. Ирина в тот же день ей позвонила, сказала, что хочет увидеть тетю, та охотно согласилась, но обвинила Ирину в том, что она не ухаживала за Лидией Ивановной. Оказалось, что у Лидии Ивановны рак в последней стадии.
Накануне Нового года Ирина приехала к Черновой на Ленинский проспект, 89, где находилась ее больная тетя. Лидия Ивановна страшно исхудала, не могла передвигаться без посторонней помощи, была в памперсах и по большей части лежала с закрытыми глазами.
Потом Ирина еще несколько раз приезжала к тете, но Черновой дома не было — за тетей смотрела сиделка. Однажды она спросила у Черновой по телефону, почему она взяла на себя уход за тяжелобольным человеком, но та, по словам Ирины, ушла от ответа. Однако сказала, что если речь идет о квартире, то тетя сама так захотела и сама подарила ей свою квартиру.
6 января 2014 года Романникова умерла.
На поминках в доме Черновой женщина, которая представилась подругой Галины Васильевны, рассказала Ирине, что они с ней не раз приходили в квартиру тети на улице Демьяна Бедного. Потом выяснилось, что это была знакомая нам Вера Рыбкина.
Вскоре брат Лидии Ивановны, отец Ирины, обратился в Хорошевский суд с иском к Черновой о признании недействительными договора дарения квартиры, доверенности и завещания Романниковой. А Чернова предъявила брату Романниковой встречный иск о признании его недостойным наследником.
Интересы Черновой в суде представляли адвокат О.Макарова — по случайному стечению обстоятельств именно она представляла интересы нотариуса А.В.Игнатенко в суде по квартире Столярова.
В суде выяснилось, что 17 мая 2013 года Романникова была госпитализирована в реанимационное отделение больницы №51 в связи с огромной миомой, тяжелой анемией, проблемой с легкими и обострением гипертонии. 3 июня ее выписали, а спустя две недели она оказалась в Первой градской больнице.
Из медицинской карты Л.Романниковой: «Контакт затруднен из-за моторной афазии (системное нарушение речи, возникающее из-за органического поражения коры головного мозга. — О.Б.), 23 июня переведена в отделение реанимации и интенсивной терапии. При осмотре — состояние тяжелое, оглушение, речь неразборчива. При осмотре 26 июня: в сознании, быстро истощается, дезориентирована во времени, речь дизартрична (нечленораздельность речи. — О.Б.) 28 июня: гипертонический криз, анемия тяжелой степени…»
И в это время Лидия Ивановна, свеженькая, как молодой укроп, через Чернову попросила нотариуса Елену Амелькину как можно скорей прийти в больницу. Амелькина, офис которой расположен напротив больницы, тотчас исполнила просьбу больной — и у них состоялась продолжительная беседа о том, что «Лидия Ивановна в знак долгой дружбы и благодарности за то, что та для нее делает в настоящее время, хочет передать свою квартиру в собственность Галины». Амелькина впоследствии заявила, что Романникова все понимала, но поставить свою подпись на документах оказалась не в состоянии — просто не могла нажать на ручку. По словам Амелькиной (лист дела 97), Лидия Ивановна приняла решение заключить договор дарения своей квартиры Галине Черновой, «предоставив право подписать этот договор по доверенности специалистам, которые знают, какие документы собирать… А рукоприкладчиком она выбрала подругу Черновой — Рыбкину Веру Александровну». Помните, это она отвезла Столярова в хоспис. При чем тут Столяров? Да в том-то и дело, что ни при чем.
1 июля Амелькина пришла в больницу вместе с Рыбкиной, и они подписали завещание и доверенность на право регистрации договора дарения (на всякий случай решили, что нужно оформить и договор дарения, и завещание: много — не мало). Доверенность была выдана на Сергея Андреевича Шевчука. Запомните эту фамилию.
5 июня Романникову выписали из больницы, ее отвезли к Черновой, остальное мы знаем.
Так вот, судья Хорошевского суда вынес определение о назначении посмертной судебной психолого-психиатрической экспертизы.
Вывод экспертов ПБ имени Н.Алексеева: «…комиссия приходит к заключению, что в юридически значимый период 01.07.2013 г. Романникова Л.И. обнаруживала органическое психическое расстройство в связи со смешанными заболеваниями… Последнее обстоятельство (нарушение письма. — О.Б.) препятствовало самостоятельному подписанию Романниковой Л.И… доверенности и завещания. Нестабильность психического состояния Романниковой, неоднозначная оценка специалистами имевшихся у нее клинических проявлений… не позволяют экспертам однозначно оценить выраженность имевшегося у нее психического расстройства и сохранность ее способности понимать значение своих действий при оформлении доверенности и завещания…». Члены комиссии Т.Зоренко, М.Жмудь и Е.Протасевич.
Не знаю, как вам, а мне понравилось. Эксперты считают, что специалисты разошлись во мнении при оценке имевшихся у Романниковой клинических проявлений, хотя в медицинской карте имеется практически почасовое и очень аргументированное описание состояния Лидии Ивановны. Но самое интересное даже не это. По мнению специалиста НИИ им. Сербского И.Чибисовой, «следует отдельно подчеркнуть, что, отказываясь решать ключевой вопрос посмертной КСППЭ о способности Романниковой Л.И. понимать значение своих действий, эксперты, выходя за пределы своей компетенции, решают вопрос о ее способности… самостоятельно подписать доверенность и завещание. Данный вопрос не относится к компетенции судебно-психиатрического эксперта и не является предметом КСППЭ». Чибисова обращает внимание на то, что эксперты неполно отразили важные сведения, что, скорей всего, и не позволило ответить на главный вопрос. И еще: «эксперты в обосновании указанного ими диагноза интеллектуально-мнестические нарушения, имевшиеся у Романниковой, подменяют легким когнитивным снижением…». То есть серьезное органическое расстройство превратилось в легкое нарушение интеллектуальной деятельности. Просто Лидия Ивановна немножко не понимала, что с ней происходит, и все. С кем не бывает. Известно же, что психиатрия — самая точная наука после теологии.
20 января 2015 года решением Хорошевского районного суда в иске брата умершей Романниковой к Галине Черновой было отказано. Ура, квартира досталась доброй самаритянке. Кстати, ей даже не пришлось воспользоваться завещанием Лидии Ивановны. Я забыла сказать, что вскоре после того, как Лидию Ивановну привезли из больницы к Черновой, был подписан и сдан на регистрацию договор дарения квартиры. Подписал договор человек, указанный в доверенности (И.Зятьков), а доверенность, как мы помним, подписала Вера Рыбкина, рукоприкладчик и просто добрая женщина.
И еще: понятыми при осмотре трупа Романниковой были знакомые нам по истории Столярова Елена Поварухина и Вера Рыбкина.
* * *
Жила-была на Малой Калужской улице, дом 27, квартира 28, Прасковья Ильинична Белова, 1926 года рождения. Без малого полвека она проработала сортировщицей на заводе «Красный пролетарий». В том же цеху работал и ее муж. В 1960 году у Беловых родился сын, завод предоставил им комнату, а потом и двухкомнатную квартиру.
В 1988 году умер муж Беловой, а в 2002 году погиб от хоккейной травмы сын Сергей. И она осталась в квартире одна.
В октябре 2002 года Белова оформила завещание на своего племянника Виктора Рытова. Потом они поссорились, она завещание отменила и в 2009 году написала новое — на соседку Татьяну. Однако в 2010 году она отменила и это завещание. Для составления завещаний и их отмены Прасковья Ильинична ездила к нотариусу Амелькиной — благо всего две остановки на троллейбусе. И вот 3 февраля 2010 года она поехала отменять завещание на соседку. И все, что мы знаем об этом дне — это то, что домой ее привез некто Сергей, которого об этом попросила Амелькина. Известно это потому, что Белова рассказала о поездке к Амелькиной своей родственнице, Людмиле Павловне Шатыбелко. Дело в том, что Белова была замужем за двоюродным братом Людмилы Павловны и в течение 60 лет они дружили семьями.
В июне Белова позвонила Шатыбелко и сказала, что ей очень плохо. Когда Людмила Павловна приехала, Белова лежала на полу без сознания: инсульт. Ее отвезли в больницу, там она пришла в себя и попросила Людмилу вызвать Амелькину. Она решила составить завещание на родственницу. Шатыбелко поехала к Амелькиной, оставила аванс за поездку нотариуса в больницу, однако ей не понравилось, как грубо Амелькина ответила на вопрос о том, не у нее ли находятся документы на квартиру Беловой, поскольку дома их не было. 28 июля 2011 года в больницу вызвали другого нотариуса, который и удостоверил завещание Беловой на Шатыбелко.
Белова умерла в октябре 2011 года. Людмила Павловна обратилась к нотариусу с заявлением о принятии наследства. Однако через полгода, когда она пошла получать свидетельство о праве на наследство, выяснилось, что 3 февраля 2010 года Белова составила завещание в пользу некоего Сергея Андреевича Шевчука.
Ничего не припоминаете? Правильно, в этот день Прасковья Ильинична ездила к Амелькиной отменять завещание на соседку. И домой ее, как известно, отвез человек по имени Сергей. Такое совпадение: Шевчука тоже зовут Сергеем.
Это что же получается? Белова просит привезти к ней в больницу нотариуса, чтобы составить завещание на родственницу, а сама, оказывается, год назад уже составила завещание.
Господи помилуй, а кто такой Шевчук и какое отношение он имеет к Беловой? Ни друзья, ни родственники Прасковьи Ильиничны никогда этой фамилии не слышали — только нотариус Амелькина и сам таинственный господин Шевчук утверждают, что он старый знакомый Беловой.
В 2012 году Шевчук обратился в Симоновский суд с иском о признании недействительным завещания Беловой на имя Шатыбелко. Была проведена посмертная судебно-психиатрическая экспертиза, и эксперты ПБ имени Алексеева пришли к выводу, что «степень имевшегося у Беловой П.И. в юридически значимый период психического расстройства была столь значительной, что лишала ее в момент оформления завещания и доверенности 28.07.2011 г. возможности понимать значение своих действий и руководить ими».
Решением Симоновского суда от 21 июня 2013 года завещание Беловой в пользу Шатыбелко признано недействительным, а собственником квартиры Беловой отныне является Сергей Андреевич Шевчук. Хотя нет: после суда квартиру он сразу продал, и кто теперь ее владелец, не знаю.
К слову сказать, интересы нотариуса Игнатенко по эпизоду со Столяровым, интересы Черновой по эпизоду с Романниковой и интересы Шевчука по эпизоду с Беловой представляет один и тот же адвокат Ольга Макарова.
* * *
На то, чтобы собрать этот материал, ушло баснословно много времени — того самого, которое уходит и больше никогда не вернется. Еще больше времени ушло на добывание документов, справок, выписок и т.д. И пока ты копаешься в этом человеческом навозе, от тебя отлетают куски — ты разрушаешься, потому что уцелеть в этой адской кузнице невозможно.
В разгар работы над статьей я решила пойти в театр, на водевиль. Сижу в бархатном кресле, наслаждаюсь — и вдруг с ужасом понимаю: сама того не желая, я думаю о сидящих в зале людях — кто-то был понятым, кто-то рукоприкладчиком, кто-то выдавал себя за родственника, за небольшие деньги выдавал справочки, ставил печать и т.д. Мы, ничего не подозревающие, беспечные простаки, окутаны невидимой сетью зла, ежедневно умножающегося из-за пьянящего запаха навара.
Все описанное выше — всего лишь крошечный кусочек этой сети. Но она ведь не возникла из воздуха, она скована руками продажных людей. И что же, они неуловимы, неуязвимы и застрахованы от всех бед?
И уловимы, и уязвимы, но дело в том, что они с неимоверной скоростью заражают окружающих своим вирусом. Вы думаете, сотрудники правоохранительных органов не знают этих людей? Этих не знают, а тех — очень даже знают. И черные нотариусы всем известны, и эксперты, и смертоносные «специалисты по недвижимости» — это же не боги, это люди. Но не просто люди, а такие, на которых можно заработать. Некоторые ценные, а некоторые и бесценные.
Я не торгую благодатью. Я понимаю, что у вора ремесло на лбу не написано. Но с упорством, безусловно заслуживающим лучшего применения, я взываю к тем, кто за наши деньги обязан нас защитить. Хотела обратиться к руководству ГСУ ГУ МВД, ведь это там охотятся на мошенников. А тут на тебе: арестовали Анжелу Амзину, бывшего следователя ГСУ по особо важным делам. Подозревают, что она руководила ОПГ, которая занималась мошенничеством с московским жильем. Так куда бежать-то?
Занавес…