«МК» принял в этой истории со счастливым концом самое деятельное участие.
«Я — мама Эли!!! Я — Элина мама! Эля — моя дочка!!!! Я — счастлива!))))))» — написала на своей странице в соцсети 35-летняя Юлия Алькина-Бейсенова. Верховный суд Российской Федерации поставил точку в душераздирающей истории, о которой писал и «МК»: 4-летняя девочка-инвалид Эля из Приморского края все-таки едет домой со своими новыми родителями.
Никому не нужная малышка с неизлечимой патологией ручек, девочка, обреченная прозябать всю свою жизнь с 18-летнего возраста в интернате для престарелых и инвалидов…
Таковы наши российские реалии!
За новую семью для Эли держали кулаки буквально все. Все мы. Все 230 000 россиян, подписавших петицию в ее защиту. Этот документ предназначался президенту и «главному спасителю российских детей» Павлу Астахову. Кому-нибудь, кто мог бы спасти несчастного ребенка от нашей Фемиды!
В сентябре этого года русскоговорящей семье из Мюнхена, супругам Алькиным-Бейсеновым, с 15-летнем стажем семейной жизни и тремя родными детьми, Приморский краевой суд отказал в удочерении Эли. Отказал незаконно. На всякий случай. Судья перебдела: дескать, раз в Германии разрешены однополые партнерства (даже не браки!), то вдруг, взяв сироту Элю к себе, приемные родители от нее впоследствии откажутся, и тогда ребенка могут передать, страшно подумать, паре с нетрадиционной ориентацией.
Воображаемая угроза гомосексуализма. Это ли не бред?
Это даже не женская логика. Хотя судья была женщина. И ведь самое страшное, что она легко могла бы принять и другое решение, положительное для Эли, и оно было бы даже более законным, но предпочла в удочерении отказать — как бы чего не вышло.
230 тысяч здравомыслящих людей подписали петицию во спасение Эли.
«Это же целых 460 тысяч кулачков!» — Юлю и ее мужа Алика я встречала в аэропорту «Шереметьево». Они опять прилетели в Москву из Мюнхена — уже пятый раз за этот год, чтобы лично присутствовать на вынесении окончательного вердикта Верховного суда РФ: быть или не быть девочке с ними.
Юля показывает мне книжку про Маму и Мамонтенка. В страницу вмонтирован микрофон, и если нажать на него, то раздается знакомая всем детям нашей страны песенка, от которой хочется плакать: «Ведь так не бывает на свете, чтоб были потеряны дети!!!»
— Я купила эту книжку в день нашего первого приезда к Эле, еще в начале весны, — говорит Юлия. — Но не стала ей тогда ее дарить, чтобы заранее не обнадеживать. Но если все получится (мы говорили с Юлей в поезде, который вез нас из аэропорта в Москву, накануне суда), то я первым делом прочитаю эту книжку своей любимой дочке.
Даже детский дом, в котором живет девочка, был за нее. Даже Министерство образования РФ — здесь Бейсеновых ждали сразу после прилета, чтобы успеть выдать им официальный документ, в котором черным по белому написано, что в прошлом году 44 немецкие пары стали родителями российских малышей. И никто еще не сдал своего ребенка геям и лесбиянкам.
— Это вообще невозможно! — восклицает Юля. — У нас в Германии гомосексуалистам запрещено усыновлять детей. Как растет и развивается Эля, станут постоянно проверять контролирующие органы, отправлять отчеты об этом в Россию. Мы уже сейчас составили план по ее реабилитации — ручки, так говорят все медицинские светила, можно восстановить, и, если начать лечение как можно скорее, они будут вполне нормально функционировать.
Даже после отказа Приморского суда Юлия и Алик все равно продолжали регулярно звонить по Скайпу в детский дом, чтобы узнать, как дела у Эли. «Мы называли себя Юля и Алик, но знаем, что сама Эля, после того, как поговорила с нами, звала нас мама и папа».
И все сбылось!
«Закон Эли Бейсеновой» — пусть хотя бы в одном конкретном случае, но здравый смысл в нашей стране победил равнодушие, средневековую дремучесть и откровенную подлость.
Дай Бог, чтобы Элечка, и ее настрадавшиеся родители, и два новеньких старших брата, и еще одна сестричка встретили наступающее Рождество уже все вместе. В Германии. Дома.