За те 4 месяца, что прошли со дня смерти Джуны, 8 июня 2015 года, нашлось немало желающих обнародовать «неопубликованные интервью» с Джуной, из которых становится ясно, что никакой «целительной силы» у знаменитой знахарки не было, зато была куча любовников. Мол, она была чуть ли не нимфоманкой, предпочитающей молодых мужчин. Ей приписывают роман с Игорем Тальковым, брак с Игорем Матвиенко и множество адюльтеров с высокими чиновниками-силовиками, которые якобы ей и покровительствовали. Причем в одних интервью Джуна признает все это, а в других заявляет, что замуж за Матвиенко вышла «ради прикола, ведь он страшный, как атомная война», а Талькова «любила как брата». А в одной беседе Джуна даже заявляет, что «мужчинами брезгует».
Андрей Демченко (в то время журналист на Иновещании) рассказывает, что впервые пришел к Джуне в 1987 году: шеф послал его разобраться, кто такая — шарлатанка или правда что-то может? Тогда, по словам Андрея, о Джуне ходило много самых фантастических слухов. И колдуньей называли, и даже ведьмой. Демченко раздобыл номер Джуны и позвонил. На беседу с ним она согласилась, а на вопрос, в какой день ей удобно, вдруг ответила: «А вы прямо сейчас приезжайте!».
— А где жила знаменитая целительница почти три десятка лет назад?
— Там же, где и умерла — в переулке возле Арбата, неподалеку от Театра Вахтангова. Помню, был холодный октябрьский вечер. Дом я нашел легко, вхожу во двор, а там… Жуть, сколько людей! Может быть, человек двести… Кто на лавочке сидит или лежит, кто в машинах, кто прямо на земле, на каких-то матрасиках, ящиках, досках… Я сразу понял — это страждущие, к Джуне пришли. Я удостоверение «Пресса» показал и прошел без очереди, которая строго соблюдалась…
Демченко удивило, что у знаменитой Джуны оказались вовсе не хоромы, а обычная квартира. Не типовая, конечно, — все-таки дом старинный. Но загадочная, необычная — какие-то ходы-выходы, потайные комнатки, которых сразу и не углядишь.
— Она мигом поняла, кто я, подошла и протянула руку. Глаза у Джуны были черные и безумно глубокие, как космос… Бездонные! А рука теплая и даже горячая. Она какое-то время смотрела мне в глаза, задерживая мою руку в своей… И я как-то спинным мозгом понял, что «прошит» насквозь — кто такой, что за душою, зачем на самом деле пришел. Но скрывать мне было нечего… Джуна улыбнулась и пригласила меня в небольшую комнатку. Именно в этой комнатке мы с ней потом целых три года записывали интервью, просто беседовали, курили… Мы еще молоды были тогда: мне 31 год, ей — 38.
— Если верить слухам, можно предположить, что целительница положила на вас глаз — молодой, здоровый?
— Можно, конечно, это и так назвать... Но не в том смысле, в каком вы подумали! Первое интервью с Джуной прошло на ура: его перевели на 11 языков и растиражировали по всему миру. Она радовалась как дитя: «А еще мы будем делать интервью?» Я стал готовить материалы с Джуной для разных газет — и настал день, когда она предложила мне «стать пресс-атташе». Я с радостью согласился. На окладе я у нее не состоял, зато получал гонорары за каждый материал, где бы он ни вышел. Именно на деньги Джуны я купил свою первую машину — 15-летнюю «копейку». Джуна распорядилась, чтобы все контакты с прессой шли через меня; она просто обожала говорить по телефону фразу: «Все связи с журналистами у меня через моего пресс-атташе…», после чего передавала трубку мне, а я, поддерживая игру, важно бурчал что-нибудь типа: «Нет, Джуна не сможет вас принять, она сейчас занята. Позвоните через месяц…» Джуна улыбалась и показывала большой палец.
Демченко признается, что просто «поймал волну» Джуны. Вспоминает, что очень любил приходить в ее дом и проводить там целые вечера. Домой часто приходил лишь под утро: ему было безумно интересно смотреть, как Джуна работает с пациентами… Она делала руками какие-то странные, завораживающие движения, концентрируя всю силу на больном месте. До тела при этом не дотрагивалась.
Особые воспоминания пресс-секретаря о том, что происходило вечерами в квартире целительницы:
— Спиртного она не пила, а курила много. Представьте себе — комната площадью не более 25 квадратов, — описывает Демченко. — Стены увешаны картинами, которые писала сама Джуна, у дивана — большой стол, всегда накрытый яствами. Джуна работает с пациентом, а за столом — люди. Публика самая разношерстная: родственники Джуны, ее друзья, киноактеры, эстрадная попса, чиновники всех рангов и мастей, а также персонажи, суть и роль которых я так и не сумел понять. У Джуны была особенность, которая меня пугала: она могла пустить в квартиру и усадить за стол практически любого (!) человека с улицы. При определенных условиях, конечно. Этот человек должен был, каким-то образом прорвавшись в квартиру, упасть Джуне в ноги и произнести примерно следующий текст: «Джуна, вот оно! Свершилось! Я у твоих ног! Ты пришла в этот мир, чтобы исцелять людей, ты добрая волшебница, ты богиня! Позволь мне просто быть рядом, помогать тебе делать святое дело!» И происходило чудо: человек становился вхож в дом Джуны! Суетился, помогал накрывать на стол и убирать со стола, встречал гостей — словно швейцар, вешал их пальто… А потом сидел за столом, кушал и пил от пуза, поднимая тосты за здоровье великой целительницы... Как-то раз я сказал Джуне: «Послушай, тебе не кажется, что пора прекратить эту практику — пускать в дом невесть кого?» Джуна взяла меня за руку и сказала проникновенно, как умела только она: «Андруша (она так произносила мое имя), эти люди пришли ко мне. Они мне поверили. Они хотят быть рядом. Как я могу им отказать?» Помню, я только пожал плечами да руками развел...
Демченко вспоминает, что в результате такого добродушия Джуны под ее крылом расплодилось немало лжецелителей. Некоторые персонажи из тех, кто заполнял арбатскую квартиру в конце 80-х, оставались там чуть ли не до последних дней. Некоторые, считавшие себя ее учениками, теперь именуют себя целителями — хотя, по мнению бывшего пресс-секретаря, данных для этого не имеют никаких.
— Джуна не любила обижать людей, жаждущих быть с нею рядом, но и навредить другим не позволила бы... Кстати, сама она была крайне чужда показных эффектов. Не любила делать пророчества — даже когда ее об этом просили. Но иногда могла подойти к кому-то сама — даже к незнакомому — и сказать что-нибудь вроде: «через год тебя узнает вся страна» или «срочно иди к онкологу — у тебя опухоль надпочечника». Как-то мы вспоминали, кто кем мечтал быть в детстве, и я сказал, что киноактером, но теперь уже эта мечта никак не может сбыться — поздно. Мне тогда было уже за 30. А Джуна вдруг самым обыденным тоном произносит: «Андруша, она сбудется, но тебе придется подождать!» Если честно, я эти слова, сказанные в 1989 году, всерьез не воспринял — да и карьерные планы были у меня совсем другие. Но в 2010 году, когда мне было уже хорошенько за 50, я вдруг начал сниматься в кино и продолжаю это делать. Могла ли Джуна заглянуть на 21 год вперед? Наверное...
Если верить Андрею Демченко, Джуна не только слово «чудо», но даже слово «экстрасенс» терпеть не могла, реагировала на него в зависимости от настроения. Могла просто сказать «я не экстрасенс», а могла и выгнать из дома того, кто ее так назвал. Джуне больше нравилось слово «целительница», но больше всего она хотела, чтобы ее называли врачом. «Я лечу людей, — говорила она, — и никаких чудес в этом нет. Я использую для этого биоэнергетику. Она лежит в основе бесконтактного массажа, который я применяю для лечения». Джуна всегда стремилась к тому, чтобы ее биоэнергию серьезно исследовали с помощью приборов, чтобы ее методику признали специалисты, чтобы перестали считать колдуньей и приняли в ряды ученых… Но, увы, научная тусовка СССР, а позже и России так и не посчитала Джуну своей.
— Но могла она действительно многое, и я убеждался в этом не раз! — уверяет Демченко. — Как-то мы сидели с ней за столом, и наши колени плотно прижимались друг к другу. «Что с твоей ногой? — спросила вдруг Джуна, — меня словно током бьет от тебя!» А у меня с утра — на перемену погоды — жутко болело место былого перелома… А в другой раз я привел к Джуне женщину, у которой была мастопатия, но Джуна не знала об этом. Я сказал просто: мол, посмотри ее. Джуна быстро подошла к женщине и, спросив «здесь болит?», слегка нажала пальцем на ее грудь… Женщина невольно отпрянула — таким точным было попадание в эпицентр боли.
Демченко уверяет, что в споре Джуна могла убедить кого угодно и в чем угодно. Из нее исходила такая сила, что ощущалось почти физическое давление. Но у этой медали всегда есть и другая сторона: любой человек, который в силу перевеса психофизической энергии способен воздействовать на окружающих, сам открыт для такого же воздействия извне — это знают все гипнотизеры. Именно поэтому Джуна была очень гипнотабельной. Демченко вспоминает, как на ее дне рождения, в ресторане, друзья устроили для Джуны настоящий концерт. Александр Барыкин, Игорь Николаев, Александр Кальянов, солисты Большого… Демченко, владеющий вокалом, тоже вышел на сцену с романсом «Не жалею, не зову, не плачу…» Ему врезалось в память, что все время, пока он пел, Джуна простояла перед сценой как вкопанная, устремив на него неподвижный взгляд и не замечая желающих пригласить ее на танец. Потом она, с трудом выйдя из этого странного ступора, заявила: «Ты не пел, Андруша, ты меня цепями оковал!»
— Прижимались коленями... Цепями оковал... А не темните ли вы, господин пресс-атташе? Может, между вами другая энергетика была?
— Джуна воспринимала меня только как «правую руку», — уверяет Демченко. — Я даже приводил к ней свою девушку, в отношении которой имел серьезные планы. Попросил просто глянуть на нее, а потом сказать свое впечатление. Мы вместе сидели за столом, и Джуна только иногда бросала на мою спутницу короткие, но очень внимательные взгляды. А потом она рассказала мне обо всех главных вехах в жизни моей девушки и обо всех основных чертах ее характера. Я был потрясен — ведь кое-что знал уже и сам, и все это совпало до мелочей. Скажу сразу, что и остальное тоже сошлось — в этом я убедился в будущем. Через пару месяцев я женился на этой девушке, а чуть больше чем через год мы развелись — с треском и громом, скандалами и судами. Придя к Джуне в процессе этого жуткого расставания, я спросил ее: «Почему же ты не сказала, что меня с ней ждет? Ты же видела!». «Андруша, — сказала Джуна, — я не имела права говорить. Это было у тебя на роду написано».
Демченко утверждает, что за три года, которые он провел рядом с целительницей, он не видел ни одного мужчины, отношения Джуны с которым хоть в чем-то напоминали бы близкие, любовные. По его словам, любила она только одного мужчину, тогда еще мальчика — сына Вахо. Его отца в доме никогда не вспоминали, а сама Джуна в зависимости от настроения и собеседника предлагала разные версии — то Виктор Давиташвили умер, то она сама не пускает его на порог...
— Вахо, конечно, хотя был окружен безмерной любовью матери, все равно рос как бы сам по себе. Она просто не имела возможности заниматься с сыном столько, сколько это было необходимо. У нее не было ни секунды того времени, которое называют свободным. Бесконечные пациенты, постоянные гости... Я не знаю, когда Джуна спала. Ложилась она часто в пять-шесть утра. Я много раз видел, как Вахо подходил к маме и говорил, что хочет есть. Попросив пациента подождать, Джуна обращалась к какой-нибудь родственнице: «Сулико (Нона, Ламара), покорми Вахо!» Через пять минут мальчишка сидел за столом и уплетал бутерброды с паюсной черной икрой, которую благодарные пациенты привезли из Астрахани. Хотя время было обеденное — лучше бы суп сварили… Все задаются вопросом: как же Джуна с ее ясновидением не заметила, что творится с парнем, в какую пропасть он катится? Метафизики говорят, что астральные сущности, курирующие те или иные заболевания (у шаманов — духи болезней), мстят врачам, отыгрываясь на их детях. Научного объяснения этому, конечно, не существует...
— Почему же вы так уверены, что у Джуны ни с кем не было романа, раз вокруг нее круглосуточно вилось столько самых разных людей?
— Я никогда не расспрашивал ее на личные темы: если она захочет что-то до меня донести, то сделает это сама. Но как-то у нас все же состоялся один почти интимный разговор. Джуна вдруг сказала: «Андруша, знаешь, сколько ко мне олигархов сваталось! И генерал этот таможенный проходу не дает! Но я не могу быть с мужчинами — я же лечу! А это заберет мой дар. Думаешь, я просто так Вахо без отца оставила?! Мне сказали: ты здесь нужна. Виктор сначала во Владимире учился, а потом и вовсе навсегда исчез из моей жизни... Так было надо!» И я раз и навсегда понял, что все «амурные похождения Джуны» — это домыслы. И она сама периодически их поддерживает, так как то, в чем она призналась мне в порыве откровенности, — вовсе не для ушей всех и каждого. Хоть миллион раз назови ее шарлатанкой, жизнь своему делу она отдала самую настоящую, свою собственную и единственную.
Демченко рассказывает, что Джуна была абсолютно чужда чинопочитанию — и говорила с министрами и генералами так же, как и с простыми, ничем не приметными людьми. На всякие звездные тусовки не ездила — но у нее самой в квартире каждый вечер гостили знаменитости.
— На моей памяти Джуна поехала в звездные гости только раз — и попала в весьма неприятную историю. Дело было так. Мы сидели за столом, пили чай и беседовали. Был, в частности, Андрей Вознесенский в своем неизменном ярком платочке, повязанном на шее. Вдруг вошел Саша Кальянов, отвел Джуну в сторонку и что-то горячо ей зашептал. Глаза у Джуны загорелись. «А что? Поеду! — отрывисто произнесла она, — я же говорила: все равно она первая меня пригласит!» Все стало ясно. Дело в том, что отношения самой известной певицы советской эстрады, которую и называть нет необходимости, и Джуны — ну никак не складывались. И вот лед был сломан: Кальянов привез Джуне приглашение. Все в доме закрутилось и зашумело. Одно платье было забраковано, потом другое, третье… Наконец Джуна выбрала наряд и, бросив нам: «Вы меня дождитесь, не уходите!» — вышла. Мы переглянулись… Перспектива не особенно улыбалась нам: кто знал, сколько придется просидеть? Мы настроились было на долгое бдение… Однако Джуна вернулась примерно через час. На ее лице были красные пятна, волосы растрепаны, а в кулаке она зажимала… клок волос! Передаю ее рассказ — как помню. «Приехала я, вошла… там большая компания за столом. Я говорю: «Мир вашему дому!» ЭТА (иначе Джуна великую артистку не величала) встает, на меня даже не глядит, на мое приветствие не отвечает… И говорит всем: «Ну, что я говорила? Она ко мне приехала, а не я к ней!» Я тогда сразу говорю: «Ах, так? Тогда ноги моей в этом доме не будет!» А ЭТА показывает на меня и говорит: «Так возьмите же ее за эту ногу и выбросите отсюда!» Ну… я ее вазой по башке огрела. А вот мой боевой трофей!» — с этими словами Джуна торжественно воздела руку с клоком волос, который, как мы поняли, был выдран с головы великой певицы…
Уже потом я где-то прочел, что Джуна якобы рассказала историю, как порвала мегазвезде нашей эстрады глаз и губу, после чего та сделала себе пластическую операцию, и что ее (Джуны) платье было все в крови… Что в дело вмешалась дочь певицы, и все кончилось чуть ли не поножовщиной… Не знаю, откуда взялись такие факты, чья неуемная фантазия их породила. Джуна такого рассказать не могла — я не упомню случая, чтобы кто-то ловил ее на вранье. Все, что Джуна поведала о той роковой битве, я передал выше — слово в слово. И готов засвидетельствовать, что на платье Джуны никаких следов крови не было и в помине…
— А как вы расстались с Джуной и почему?
— Тихо и незаметно. И без особой причины. Судьба — она ведь сводит и разводит людей по своим, не понятным для нас законам. Встречи, на которых мы стали больше общаться с другими, чем между собой, становились реже и реже…. Потом еще несколько лет передавали друг другу приветы через общих знакомых. А потом и передавать перестали... Джуна осталась в моей душе такой, какой я увидел ее впервые — хрупкой ранимой девочкой, на которую природа возложила тяжкую роль — влиять на людские судьбы.