В среду съемочные группы решили в зал заседаний не пускать. Места в зале заняли только пишущие журналисты и группа поддержки Савченко, в которой уже второй день находится 77-летняя мать Надежды — Мария Савченко. На процесс она ходит в рубахе с портретом дочери на груди. Перед началом заседания адвокат Марк Фейгин укорял свою подзащитную, что она накануне положительно ответила на вопрос прокурора: убивала ли она людей? По его мнению, ее слова были тут же подхвачены прессой и подавались как доказательство ее вины. «Марк, я не могла не сказать! Я убивала людей. В Ираке, в Афганистане. Я не убивала российских журналистов, это факт!» — отвечала Надежда своему защитнику.
Еще накануне вечером адвокаты Савченко попытались исключить из дела потерпевших — Галину Дмитриеву и Эллу Бурык, которые оказались под обстрелом в селе Металлист 17 июня прошлого года и стали свидетелями событий. По мнению защитников Савченко, поскольку жители поселка — украинские граждане, то не могут считаться потерпевшими в российском суде. Следовательно, их показания надо из дела убрать. «Это не дело России и не дело российского суда — судить то, что происходит в Украине», — коротко сформулировала летчица суть ходатайства ее адвокатов. Но суд решил, что ходатайство защиты об исключении граждан Украины из числа потерпевших не подлежит удовлетворению как преждевременное: суд может принять такое решение только после изучения всех доказательств.
Адвокат Савченко Илья Новиков тут же заявил следующее ходатайство — о проведении следственного эксперимента по делу. Защитники летчицы сомневаются, что она, наблюдая за местом обстрела с вышки с расстояния двух километров из бинокля Б-7, могла различать, во что одеты люди — в военную форму или гражданскую одежду. Уже проведенные два эксперимента вызывают у защитников сомнения. Поэтому они просят его повторить. «Нам требуется небогатый реквизит — высокая точка, бинокль, военная форма и гражданская одежда. Защита готова предоставить это за свой счет», — заявил Новиков. И опять в беседу вмешалась Савченко: попросила пояснить, может ли по российским законам следственный эксперимент проводиться не на том месте, где совершено преступление. Вообще-то она имела в виду, что эксперименты, указанные в деле, проводились вовсе не в Луганской области — по понятным причинам. Но это означало, что и новый эксперимент, о котором просят адвокаты, будет «некорректным». В результате суд и это ходатайство отклонил.
После чего в суде были зачитаны показания еще одной потерпевшей — матери погибшего звукорежиссера ВГТРК Антона Волошина — Ирины Волошиной. Сама она в суд явиться не смогла, поскольку находится сейчас в Боткинской больнице. «Я надеюсь, она не неизлечимо больна», — подала реплику с места Савченко. Из показаний Ирины Волошиной следует, что для Антона Донбасс был не просто местом работы. Это его — малая родина. В детстве он жил в Алчевске, пока отец служил в Монголии. Позже, приезжая в Алчевск к бабушке на каникулы, Антон познакомился там со своей будущей женой — Ириной. В командировки на Украину он ездил несколько раз. «Антон понимал, что там опасно, но не ехать не мог», — сообщила его мать.
На момент подписания номера допрос потерпевших продолжался.