— Лариса Алексеевна, как готовитесь отметить свой праздник?
— Я вообще-то не люблю торжеств, я — человек будней, но в этот раз почему-то есть ощущение праздника. Просто я решила устроить его для своих друзей и большой концерт по этому поводу организовать и так настроилась позитивно и рьяно, столько сил к этому приложила, что хочется, чтобы получилось хорошо. В общем, ощущение праздника есть.
— Многие самые известные артисты российской сцены: Алла Пугачева, Лариса Долина, Ирина Аллегрова, Иосиф Кобзон, Валерий Леонтьев, Филипп Киркоров, Николай Басков, всех не перечислишь, исполняли песни на ваши стихи, они в числе гостей?
— Я по другому принципу приглашаю людей и устраиваю праздник, я приглашу тех, кто в моей человеческой судьбе как-то был отмечен. А звезды... Ну да, мы встречались, они пели мои песни, мы в добрых отношениях, но как-то не привела жизнь к тому, чтобы в этот день я всех бы обязательно пригласила. Кого-то — да, но не буду перечислять по фамилиям.
— Вы — не только поэт-песенник, то есть прекрасно владеете словом на родном языке, вы еще и переводчик с японского языка. С таким довольно необычным выбором увлечения в вашей жизни связана какая-то история? И повлиял ли традиционный жанр японской поэзии — хокку — на ваше становление как поэта?
— Я действительно 30 лет проработала переводчицей с японского языка, я свободно владею устной речью. Никакой особой истории с этим в жизни не связано, просто случайность. Я всегда хотела еще дополнительно чем-то в жизни заниматься, и я люблю учиться, а тут увидела объявление в газете, ну и решила пойти. Я не называю себя японистом, я просто хороший устный переводчик, вот и все. Нет, традиционный жанр японской поэзии никак на меня не повлиял.
— Что для вас в стихосложении самое важное и привлекательное?
— Ее величество рифма и образ. Я когда вижу, какие находятся у замечательных поэтов рифмы и как образно они могут о чем-то говорить, сердце сразу неровно бьется — и я не могу от этого оторваться.
— Бывает, ранит мысль: «Что же не так я написала?»
— Конечно!
— Чем отличается творчество поэта-песенника от творчества поэта?
— Песенная поэзия проще, но в этом и ее сложность. Надо очень просто выразить свои мысли и эмоции, уложить все это обычно не больше чем в три куплета: форма тоже обязывает.
— Вы пишете стихи на готовую музыку или композиторы сочиняют свои музыкальные произведения уже на готовые ваши стихи?
— Я первая в основном пишу. Потом приходят композиторы, а я всех их знаю и меня все знают — мы просто в приятельских отношениях. Они заходят, мы болтаем, я читаю стихи, так что-то и вырисовывается.
— Не жалеете, что в сознании публики вы — поэт-песенник, а не просто поэт?
— У меня очень много концертных выступлений, я занимаюсь в основном этим, и это моя жизнь. Поэтому у меня написано много больших стихотворных форм, чтобы читать их во время концертов. Ну и так как во всех городах периодически висят афиши моих выступлений, я думаю, на меня уже больше реагируют как на артистку.
— Сегодня интерес к поэзии в целом у людей не столь велик, как когда-то, вы этого не замечаете?
— С удовольствием могу сказать, что собираю полные залы. Не стадионы, но в переделах тысячи зрителей в городах, а в провинции до 600 человек собирается. Видимо, интерес ко мне еще пока сохраняется. Я не создатель высокой поэзии, она у меня очень доступная, это скорее психологические уроки. Какие-то мои истории или те, что я пропустила через себя.
— Известно, что в вашем поэтическом становлении большое участие принимал ваш покойный ныне супруг Давид Иосифович Розенблат. Как он — врач-стоматолог по образованию — вдруг увидел в вас стихотворца?
— Я писала всякие поздравлялки, а он говорил: «Ты не просто так пишешь, а у тебя какой-то есть дар!» Так он меня тащил, тащил к этому, ну и вытащил.
— А первым композитором, который признал в вас поэта-песенника, был Владимир Мигуля?
— Да, он первый протянул мне руку и ввел в этот мир.
— Мир оказался точно таким, каким вы себе его представляли, или, увы, не оправдал ожиданий?
— Я счастливо в нем жила и живу — и надеюсь, еще какое-то время побуду там. И я просто рада, что он у меня есть, вернее, я не рада, а счастлива.
— То есть вы — счастливый человек?
— А есть люди, которые так могут про себя сказать?
— Думаю, те, кто состоялся в творчестве, могут...
— Мое счастье состоит в моем характере, мой характер такой, что он умеет забывать печали. И это самое главное.
— Какая из ваших песен у вас самая любимая?
— Я даже не могу сказать какая... Если бы мне самой не понравилось мои тексты песен, я бы их и не показывала. Многие пишут мне, что больше всего им нравится «Странная женщина». Но я думаю, что с каждой песней я двигалась не вниз, а поднималась вверх.
— Вы сегодня, после смерти единственного и любимого вашего супруга, живете одна?
— Со мной постоянно живет моя помощница, еще с тех печальных дней, когда умер мой муж. Она со мной так и осталась. У меня есть племянница, в нашем же дворе дом, где живет жена моего брата. Это теперешняя моя семья, так что я не могу сказать, что я одинока.
— Наверное, есть у вас и собака?
— Конечно! Я сижу у компьютера и разговариваю с вами, а собака расположилась напротив на столе и внимательно слушает.
— Пудель?
— Да. Коричневый пудель.
— Вы сами с ней гуляете?
— Валя, моя помощница, гуляет, иногда и я сама.
— Вы что-то любите делать своими рукам, по дому например?
— Я люблю готовить, но сейчас мне приходится мало этим заниматься, но все равно я каждый день что-то стряпаю. Еще я люблю читать, сидеть у компьютера.
— Какие ваши любимые цветы? Что за букеты вы ждете на праздник?
— Любимые — это сирень, и я их не жду. Их уже нет…